Пси - Александр Горбов

— Н-н-на!

С размаху Андрей ударил пистолет о стену. Куски цветного пластика разлетелись по всей кухне. Омерзительное оружие перестало существовать.

За спиной, гремя о ножки стола, продолжал биться в страшных конвульсиях участковый. Андрей, боясь оборачиваться, выскочил из кухни. Захлопнул дверь и накинул крючок, чтобы случайно не открылась. Прислонился к стене и сполз на пол дрожащим студнем. Уткнулся в колени лицом. Из глаз катились слёзы, в горле клокотало.

Жизнь, какая бы плохая она ни была, рухнула. Все попытки стать обычным человеком полетели в пропасть. Андрей заступил красную черту и отрезал пути назад. Даже ЛИМБ теперь казался радостным летним лагерем. Единственным желанием было лечь прямо здесь, на грязный линолеум, и сдохнуть.

Следом, из самой чёрной глубины, пришла злость. Нет, он не доставит им такое удовольствие. Пусть побегают за беглым психотом напоследок. Андрей встал, пересиливая себя. Не обращая внимания на звуки с кухни, поднялся на мансарду. Поправил куртку, сползающую с тела Хельги. Для верности укрыл сверху пледом. Ободрав кожу, стащил с запястья браслет с маячком и швырнул на пол. Заметался из угла в угол, хватая то одно то другое, и тут же бросая. Зачем всё это? К чему? Всё кончено…

С трудом удалось взять себя в руки. Остатки денег, хранимые на чёрный день, Андрей сунул в карман. Спустился на первый этаж, по дуге обошёл дверь в кухню, где продолжали звучать глухие стуки. Нашёл в кладовке старую канистру, мохнатую от пыли, с неприятно маслянистой ручкой. Вернулся на мансарду, откинул крышку и ливанул на пол светлую жидкость. В нос ударил резкий запах керосина. Оставляя за собой влажную дорожку, спустился опять на первый этаж. Не решаясь войти в кухню, налил большую лужу на порог. Погасил свет и вышел наружу.

Дверь Андрей закрывать не стал. Закурил и долго стоял перед тёмным провалом входа. Прощаясь с домом и жизнью, окончательно разбитой сегодня. Что-то беззвучно шепча и утирая набежавшую слезу ладонью.

Окурок упал на крыльцо, и Андрей старательно затоптал ногой. Безумно рассмеялся, вытащил из кармана бумажку, смял в плотный комок, поджёг и бросил в темноту. Шарик покатился, оставляя огненные островки на пятнах керосина. Следом полетел телефон — облегчать погоню он не собирался. Психот развернулся и быстрым шагом выскользнул со двора. Перешёл дорогу, стараясь не попадать в пятна света фонарей, дошёл до угла и обернулся.

Его дом стоял тёмный и покинутый. Шли минуты, каждая, как тяжёлая гиря, прикованная к ноге. Вот осветились окна на первом этаже. Издалека и не поймёшь, что это огонь. Всё ярче и ярче. Тёплый свет появился за стёклами на мансарде. Вверх пошёл дым. Запахло горелым. Уже не ошибёшься — пожар. Дом охватывало пламя.

Не отрываясь, он смотрел на красные отсветы. Дом превратился в погребальный костер для Хельги. Языческое действо, как она любила. И даже жертва была принесена, как требует обычай.

— Прости. Мир твоей душе, — Андрей шепнул и коснулся лба пальцами. «Третий глаз» нестерпимо зудел, вторя потревоженной пси-массе.

На фоне огня заметались тени. Кто-то кричал. Завыли приближающиеся сирены пожарных. Андрей последний раз посмотрел на пылающий дом и пошёл прочь.

Ночной город стоял непривычно пустым. Словно чувствовал совершённое Андреем. Даже полицейские машины ни разу не попадались на пути.

За пару часов он пересек половину города. Остановился перед знакомым домом и нерешительно топтался на месте. Зачем он пришёл сюда? Дядя его последний родной человек. Стоит ли подставлять старика? Слишком опасно даже на минутку заходить к нему. Он ведь может броситься помогать выпутаться любимому племяннику…

В голову заглянула подленькая мыслишка: больно дядя помог тогда? А может, он и навел ЧиКа? Они ведь ждали тебя, нет? Андрей отмахнулся, но червячок сомнения не унимался. Пакет для «Ахиллеса», так ведь он говорил? Его не было на стойке. А инфразвуковая пушка сработала точно после того, как ты спросил о нём. Подумай, это похоже на кодовую фразу. Сомневаешься? Правильно делаешь. Но вдруг именно дядя сдал тогда. Стоит ли рисковать сейчас? Не надо заходить сюда. Или дядя предал, и тебя возьмут, или ты подставишь старика.

И всё-таки он пошел. Слишком требовался ему сейчас дружеский совет, слишком давило невыносимое одиночество. Андрей дождался, пока в подъезд зайдёт припозднившийся жилец, придержал дверь и проскользнул следом. В окне консьержа было пусто, и он спокойно прошёл к лифтам.

Двенадцатый этаж. Сто тринадцатая квартира. Кнопка звонка отзывается еле слышной трелью за дверью. Он подождал несколько минут и нажал ещё раз. Никто не открывал. Вздохнув, Андрей пошёл к лифту. Значит, не судьба.

За спиной скрежетнул замок.

— Андрюшка?

Он обернулся. На пороге стоял дядя. В халате, в тапочках. На морщинистом лице отражалось удивление пополам с недовольством.

Старик отвёл его на кухню. Поставил чайник. Выслушал сбивчивый рассказ. Не перебивал, только изредка неодобрительно качал головой.

— Что же ты раньше не пришёл, мальчик? Ох. Ну и влип же ты. Ладно, утром подумаем, что можно сделать. Из квартиры ни ногой, понял? Я что-нибудь придумаю. И не из такого дерьма вытаскивали.

Терпкий, с лёгкой горчинкой, чай навевал покой. Андрей откинулся в кресле, прикрыл веки. Хорошо, что есть дядя. Старый волк, готовый помочь.

Кажется, он задремал на мгновение. А когда открыл глаза, дяди на кухне уже не было. Андрей встал и пошёл искать старика, чтобы сказать запоздалое спасибо.

В соседней комнате слышался голос. Старик, видимо, звонил куда-то. Андрей притормозил у входа, чтобы не мешать разговору. Но дядя говорил громко, и он всё слышал.

— С начальником третьего отдела соедините меня.

— Знаю, что спит, дело срочное.

— Как вне зоны? Бардак, распустили…

— Передайте, звонил Павел Степанович, из управления. Да, я. Скажите, утром понадобится группа захвата. Усиленная. Да, ко мне. Он знает адрес.

Не дожидаясь окончания разговора, Андрей вошёл в комнату. Старик, положив трубку, обернулся. И напоролся на взгляд племянника, как на остриё шпаги.

— За что, дядя?

— За что? Ты спрашиваешь, за что?

Лицо старика пошло пятнами.

— Ты, выродок, хочешь знать, за что? Ты — позор семьи! Мерзкое отродье. Урод, ещё смеешь задавать такой вопрос?

Краснота залила его щеки. Глаза выкатились, делая старика похожим на рыбу, вытащенную из воды.

— Я проклял тот день, когда помогал твоему отцу забирать тебя из роддома. Хорошо, что он не дожил до этого дня. Ты мерзость, нечистая дрянь. Я бы тебя лично придушил!

Андрей, поражённый и раздавленный, медленно отступал, прикрываясь рукой, как от яркого света.

— Ты животное! Грязная тварь, которую надо раздавить!

— Дядя!

— Не смей меня