Курьерская служба 5. Финал Секатора - Андрей Валерьевич Скоробогатов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Затем продавец обратил моё внимание на «Бирюса-1924-реплика» — восстановленный по чертежам первый в России полноприводный внедорожник. Он был ещё более квадратным, и у него не было ничего из атрибутов современного автомобиля, даже ремней безопасности и подушек, зато стоил он целых пять тысяч.
— Броня — четыре миллиметра! Пулю остановит!
— Не остановит, — покачал я головой — уж я-то знал. — Кстати, есть у вас модели с нормальной круговой бронёй?
— Есть… есть, конечно, — менеджер засуетился и повёл меня в сторону огороженной затемнённой секции ангара, погремел ключами, открыл. — Вот: «Бирюса-2010д», декабрьская модель. Отпускается только дворянскому и служивому сословию Империи. Матрицированный, если вы понимаете, о чём я.
Машина выглядела впечатляюще. Тоже квадратная, угловатая, но шире привычных мне чуть ли не на четверть,
— Понимаю. Я дворянское.
Продавец бросил на меня несколько странный взгляд — не то уважительный, не то раздражённый.
— Шифрованная защита «свой-чужой», объём батареи двадцать кейтов, антиугон с гипнозом четыре кейта, композитная броня, бронированное стекло, плюс антипульный и антиосколочный щит на пятьдесят кейтов. Бамперный таран. Большой багажник, задние места оборудуются в раскладные…
Он продолжал расхваливать достоинства и, по правде сказать, я принял решение почти сразу, но когда он добил меня информацией, что «бортовой матрицированный рихнер от бюро Циммер» я мысленно передал привет тётушке и, перебив продавца, спросил:
— Сколько?
— Четыреста десять тысяч союзных… То есть тридцать девять тысяч имперских. Пожизненная гарантия, пять комплектов резины, бесплатная доставка по союзу…
— Беру. Оформляйте.
Обеднев примерно на сто пятьдесят своих месячных зарплат, я с приятным чувством завершённой задачи отправился на ночёвку в отель. Дмитрий предложил переночевать у него на квартире, но мне после многочисленных перелётов остро захотелось побыть одному.
Утром был перелёт — на жутко тарахтящем, душном и бесконечно падающим из ямы в яму сорокаместном «Атланте». За шторкой в конце салона везли клетку, оттуда доносился неприятный запах и жуткие звериные рыки, а охраняли клетку двое парней Союзной Курьерской Службы — наших бывших коллег, и прямых конкурентов, как позже выяснилось.
Мы садились со стороны океана, и когда я увидел в сумерках город, я в очередной раз почувствовал, в насколько непривычном для меня мире я оказался. Бывшая столица русской Антарктики стояла на высокой скале в конце длинного фьорда и скрывалась со стороны океана здоровенной, под сотню метров стеной. Пригороды в виде частной застройки и кварталов новостроек, напоминавших цитадели, тянулись с обеих сторон, но вся основная жизнь кипела именно внутри обширного квадрата, вдоль грани которого протянулась взлётно-посадочная полоса. Во время самой посадки я увидел, как прямо из скалы слева от нас вылетела пара дисколётов, прочертив потрескавшийся лёд фьорда и скрывшись за горизонтом.
Но мой спутник, разумеется, не преминул шансом испортить торжественное впечатление от открывшегося вида, прокомментировав:
— Повезло-то как, барь, повезло! В Акулаевске лучший бордель на континенте!
Досмотр и допрос в аэропорту был ничуть не слабее, чем в новой, северной столице. Пистолет опечатали специальной пломбой. Арктический климат давал о себе знать — хоть это и было в полутора тысячах километров от полюса, ветра и холод здесь были соответствующие, а сугробы лежали самые настоящие. Вытерпев все мучения, мы отправились в закусочную, где крепко набили брюхо. После чего я отсчитал денежную «котлету», отправил Дмитрия закупаться бытовыми вещами и искать арендное жильё, а сам пошёл на растерзание местному начальству.
Не без труда отыскав уютный старинный особнячок в историческом центре, я прошёл досмотр у хмурого седого офицера и постучал в дверь.
Я знал, что у моего нового начальника необычные имя и фамилия, но чтобы настолько!
Елпидифор Анемподистович Ходосовцев оказался беззубым сухим стариком с рваной причёской, огромным, как картошка, носом и привычкой неприятно щурить глаз, когда поворачиваешь голову.
Некоторое время он молча листал моё досье — в бумажном виде, потому что рихнера на его столе не было. Затем раздался его голос — скрипучий, прокуренный.
— Можешь звать меня Патефон Аккордеонович, если так проще. Так. Подпоручик. Подсидеть меня приехал, да⁈ — он строго зыркнул мне в лицо, и я ощутил лёгкое касание силы.
«Я здесь ненадолго», — мысленно произнёс я. — «Я не хочу здесь задерживаться, и хотел бы принести пользу».
— Ладно, ладно… вижу, нормальный. В плену был, получается?
— Был.
— И в Зеленогорье… перестрелка, да?
— Было.
— Ладно, ладно. Зам — так зам.
— В смысле? — тут я немного опешил.
— Чего? Будешь у меня заместителем. Предыдущего загрызла акула в отпуске в Аустралии. Показатели же надо улучшать? Надо! А то внедрили эту чепуху с цифровым профилем и оценками, теперь сплошные тройбаны за доставку… Разбирайся с жильём. У нас из служебных только однушка в левом пределе, так что лучше искать самому. Через два дня отправлю в первую командировку.
Зарплата зама здесь, как оказалась, составляет шесть тысяч местных — то есть шестьсот, то есть примерно втрое больше моего оклада подпоручика. Что ж, осталось понять разницу цен — по многовековому опыту я знал, что далеко не всегда повышение зарплаты при смене страны влечёт повышение благосостояния.
Зашёл в общий зал и познакомился и с коллективом особого отдела: трое хмурых и, судя по всему, частенько пьющих мужиков, двое их которых были русские, а третий — метис с примесью местных, тонмаори. Все трое играли в какую-то видавшие виды настольную игру с обнажёнными девицами на карточках. Четвёртой была маленькая худая девушка, тут же бросившаяся вполне по-армейски докладывать о себе.
— Зинаида Курносенко. Тридцать четыре года. Казачка. Замужем, вот кольцо! Десятый год здесь работаю. Служилое, то есть контрактное сословие. Процент сечения — три и два, навык пирокинеза, ещё начальный матрицированный, сейчас учусь в университете…
— Стой, стой… не надо докладывать.
— Парень! — подал голос метис. — В частные бордели не ходи. Только в центральный.
— Зачем в бордели! В бордели не надо! — тут же встряла Зинаида. — Если надо что-то показать — покажу! Без проблем! Могу экскурсию провести!
Я умел считывать язык тела — по всему выходило, что она с первых секунд принялась клеиться ко мне. По правде сказать, она совсем не выглядела на тридцать четыре, как часто бывает с хорошо держащими себя в форме девушками. Но… разница пятнадцать лет, я — юноша из другой части света, кольцо на пальце. Получается, ей очень хотелось сбежать из Антарктиды на большую землю, и теперь она была готова уцепиться за меня, как за соломинку.
— Спасибо, спасибо, если надо будет — обращусь, но пока не стоит утруждаться, — несколько грубо сказал я. — У меня есть камердинер, разберёмся. А про бордели… понял, учту.
Если посчитать людей, которые говорили мне про этот бордель, то их число уже подходило к десятку. Я терпеть не мог подобный тип сексуальных отношений, но чем больше я про него слышал, и чем громче тикал счётчик недель воздержания — тем сильнее чёртик на левом плече пел мне «давай… иди туда… сходи…»
Вечером меня подобрал Дмитрий на здоровом внедорожнике и повёз показывать варианты жилья.
— Съёмного тут мало. И дорого. Но, в общем, нашёл два варианта. Оба ничего так. Кстати, знакомься, это Хуан, наш водитель.
— Боньжюр! — темнокожий коренастный парень на переднем сиденье повернулся и отдал честь, приподняв утеплённую шапку.
— Дай угадаю — он твой родственник?
— Ну… да… А чо? Троюродный племянник по материнской линии. Только старше на четыре года, да… С гражданством! Всего за десятку в месяц.
— Что ж. Подумаю. Ещё кого нашёл?
— Ну, кухарку-гувернантку нашёл. Синтия. Хорошая девочка… Филиппинка.
— Хм. Боюсь спрашивать, в каком она родстве. И сколько будет стоить.
— Да не боись! Итак, вот здесь, за поворотом, первый вариант.
Мы ехали через череду длинных постаревших таунхаусов, как назывался в других мирах этот тип жилья. Машина остановилась у узкой, в метра четыре двухэтажной секции с выцветшим фасадом и разбитым
