Закон улитки - Андрей Курков

Виктор задумался. А поехал бы он в Чечню сам за Мишей? Сознательно? Искал бы он возможность попасть туда?.. Очень хотелось на эти мысленные вопросы ответить утвердительно, но в то же время Виктор ощутил стыд, словно подтасовывал факты своей биографии. Ответить отрицательно он тоже не мог.

Одна улитка покрупнее на глазах у Виктора столкнула улитку поменьше с травинки и полезла вверх. Виктор щелчком сбросил ее.

– Ну дай Бог, чтоб ты своего друга нашел, – выдохнул старик, поднимаясь на ноги.

– Как вас звать? – спросил Виктор.

– Матвей Васильич. Пойду до ветру схожу…

Виктор опять остался один. Доел тушенку. Взял ложку и охотничий нож и подошел к костру.

Поблагодарил парня, который выдал ему «паек».

– Когда дальше поедем? – спросил.

– Когда стемнеет.

– А там дальше как?

Парень бросил на Виктора пристальный взгляд. Опустил кружку с чаем на землю. Поднялся на ноги.

– Давай отойдем в сторонку, – сказал.

Отошли.

– Тебе что, ничего не говорили? – спросил он удивленно, и Виктор уловил в его русской речи едва заметный акцент.

– Нет, не говорили…

– Постой-постой, – парень понимающе закивал головой. – Тебя же ребята Эльдара грузили… Понятно…

И Резван, так звали этого парня, вкратце объяснил Виктору, что и как будет происходить дальше. Конечная цель поездки – Ачхой-юрт, там их будут ждать послезавтра. Главное – проехать семь блок-постов, но и это не проблема – автобус они гоняют из Москвы каждую неделю, и среди федералов у них масса знакомых. Да и федералы заинтересованы, чтобы этот «тихий» маршрут работал без сбоя. Им ведь тоже за помощь кое-что перепадает. В Ачхой-юрте с пассажирами поработает местный «зеленый крест» – нормальные люди, чеченцы, готовые разыскать пропавших, погибших и захваченных в плен и помочь вести переговоры. А все остальное по обстоятельствам.

– Прошлый раз, кстати, из Чечни восьмерых вывезли, – похвастался Резван напоследок. – И только за одного выкуп дали, а остальных так отпустили… Правда, из приехавших один мужик пропал. Но сам виноват. Советов не слушал. А в горах советы – как кровь. Без них ни шагу!.. Ты фото передавал?

– Какое? – спросил Виктор.

– Ну того, кого ты искать будешь?

Виктор грустно улыбнулся.

– А назад оттуда можно тоже с вами? – спросил, так и не ответив на вопрос Резвана.

– Там выбор есть. Но с нами дешевле. Федералы меньше чем за триста баксов с человека на вертолет не посадят.

Из кармана кожаной куртки Резвана донеслась уже знакомая электронная мелодия. Он вытащил мобильник и, ни слова не говоря, отошел на несколько шагов в сторону.

Виктор вернулся в автобус. Сел на свое место. Сдвинул плюшевую занавеску поближе к себе и, придавив ее головой к стеклу, задремал.

37

В дальнейший путь тронулись с наступлением темноты. В салоне автобуса свет не горел, и глаза Виктора быстро устали. Пытался он считать по фарам едущие навстречу машины, но это занятие еще больше утомило. Выспавшись днем, Виктор чувствовал в себе теперь какую-то нервную, ненужную бодрость. К этому добавлялось чувство голода. Напарник Резвана, тоже чеченец, обошел пассажиров с литровым термосом и предложил всем чаю со снотворным. Виктор отказался и теперь жалел об этом. Искусственно вызванный сон все-таки лучше болезненного бодрствования.

Матвей Васильевич спал, прильнув головой к окошку автобуса. Больше всех, конечно, везло опрятно одетому высокому мужчине в куртке-аляске, который растянулся и похрапывал на сплошном заднем сиденье. Остальные пассажиры, невзрачные и без особых примет, дремали полусидя-полулежа.

Наконец Виктору удалось провалиться в дрему. Это состояние идеальным не было, но все-таки чем-то было похоже на сон. Только реальная звуковая дорожка как бы удерживала происходящее в автобусе под контролем Виктора. Шумел мотор, похрапывал пассажир на заднем сиденье, переговаривались время от времени двое чеченцев, иногда они обменивались короткими фразами с водителем.

Вскоре и звуковая дорожка отключилась.

А автобус, проехав еще километров двадцать по неосвещенной трассе, съехал на обочину, остановился и включил аварийку.

Минут через десять к нему подъехала черная «Волга». Водитель автобуса открыл переднюю дверцу, и двое высоких парней в военном камуфляже втащили в салон несколько пухлых матерчатых мешков. После этого они вышли и вернулись уже с двумя «акаэмами». «Волга» уехала.

Водитель включил свет в салоне, а чеченцы принялись будить пассажиров, тряся их за плечи. Виктор проснулся легко, но с гудящей головой.

Резван вытащил из матерчатого мешка связанный веревкой комплект камуфляжной одежды и бросил Виктору на колени.

– Переодевайся!

Водитель тем временем снял указание маршрута и вывесил вместо него табличку с тремя большими красными буквами «МЧС».

Эту же аббревиатуру Виктор увидел у себя на груди, уже надев теплые камуфляжные штаны и такую же куртку. Оглянулся. Заметил, что несколько пассажиров, раньше различавшихся скорее одеждой, чем лицом, вдруг потеряли и это явное отличие. Только Матвей Васильевич, даже в форме сотрудника Министерства по чрезвычайным ситуациям, остался сам собой – лицо его было настолько же выразительным, насколько высушенным и изрытым глубокими морщинами.

Вскоре суета, связанная с переодеванием, закончилась, и автобус поехал дальше. Свет в салоне потух. Двое новых пассажиров с автоматами уселись на предпоследнем сиденье, попросив одного из пассажиров пересесть поближе к водителю.

Впереди показались огоньки населенного пункта. Дорога была совершенно пустынной.

38

Сквозь некрепкий сон до сознания Виктора время от времени долетали какие-то отдаленные «застеночные» разговоры. Сначала – на русском языке. Какое-то время спустя – уже на непонятном чеченском. Перед самым пробуждением «застеночные» разговоры затихли. Виктору как раз снилось, будто он на яхте далеко в море или в океане, и ветерок слабый-слабый, только колышет суденышко, но паруса надуть не может. И вот вдруг во сне ветер усилился и яхту сильно качнуло. И тут же резкое торможение бросило Виктора на спинку переднего сиденья. Он открыл глаза, поднялся и сел на место. Оглянулся по сторонам и увидел, что отсутствуют двое парней с автоматами. Чеченец Резван теперь сидел один на переднем правом сиденье и о чем-то говорил с водителем. Тут Виктора «пробило», что с водителем Резван говорит по-чеченски, и он, присмотревшись к водителю, понял, что автобус ведет второй парень-чеченец, а прежнего водителя-русского уже нет.

Узкая лесная грунтовка была явно не рассчитана на автобусы. Но, к удивлению Виктора, «пазик» упорно карабкался вверх, хотя иногда его двигатель гудел с таким надрывом, словно из последних сил. За окном было светло, где-то над этими горными склонами, поросшими густым лесом, светило солнце. Но вниз долетали только осколки его лучей. И чем меньше этих осколков долетало до земли, тем ярче они казались Виктору.

Дорога на мгновение выровнялась, и парень остановил автобус, с облегчением вздохнув, посмотрел на часы.

У Резвана в руках появилась рация, и он, приблизив ее ко рту, что-то сказал. Подождал, услышал прорвавшийся сквозь шумы ответ и кивнул новому водителю.

Потом оглянулся на пассажиров.

– Выбирайте, – сказал, – или еще снотворное, или просто завяжем глаза. Для вашего же удобства – попадетесь к фээсбэшникам – не надо будет голову ломать и вспоминать, мимо какого пня или дерева вы проезжали.

Желание пассажиров, хоть и высказанное вразнобой, оказалось единогласным – снотворного больше никто не хотел.

Резван усмехнулся.

– Я пошутил. Нет у вас выбора – снотворное закончилось! – Он нашел глазами Виктора и подмигнул ему. – Разберите свои сумки, чтоб были рядом на сиденье.

Водитель раздал пассажирам черные полоски плотной материи и попросил завязать друг другу глаза. Но предупредил, чтобы без глупостей.

Виктор завязал глаза Матвею Васильевичу, а потом уже и себе без посторонней помощи. Уселся возле окна.

Автобус снова тронулся в путь.

39

Позади уже было остановок пять или шесть, и перед каждой Резван предупреждал, чтобы повязок не снимали. Потом называл кого-то по фамилии и предлагал выйти из автобуса с вещами.

Виктор прислушивался к происходящему очень внимательно, пытаясь восполнить неувиденное услышанным. Слышал опять чеченскую речь за пределами автобуса. Один раз чьи-то выкрики и рев мотора. Был это или грузовик, или бронетранспортер. Во всяком случае, легковые машины так не ревут.

Названные фамилии были сплошь простыми – Вершинин, Медведев, Пищенко, Карташов, Поленин, Дмитеркин. Прозвучали и другие, но, видимо, были они еще проще и потому промелькнули, не задержавшись в памяти.