Материнский Плач Святой Руси - Наталия Владимировна Урусова
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
На станциях Кавказа можно было встречать то здесь, то там женщину в красном платке со страшной наружностью, с кличкой Маруська. Перед ней открывались все двери. Она, подходя к буфету, предъявляла бумагу тем, кто ее еще не знал, и требовала себе безплатно всего, чего только хотела. Я поинтересовалась, что это за особа? Мне сказали, что заслуга ее была очень оценена высшими властями. Она была передовой в мучениях офицеров и собственноручно выкалывала им глаза раскаленной спицей. Говорили, что она становится бесноватой, припадочной и мешается в рассудке. У меня в Таганроге был дядя, очень хороший и уважаемый всем округом врач. Он мне рассказывал о всех первоначальных зверствах революции, где не только подвизались узаконенные изверги Чека, а затем ГПУ, но всякий желающий издеваться над помещиками, военными и просто богатыми людьмиэто поощрялось и награждалось властями). Дяде приходилось много раз сталкиваться с такими людьми. Суд Божий постигал их еще на земле, самый ужасный. Им: зде виделась нечистая сила, она их преследова
днем, но особенно ночью. Они доходили до припадков, готовы были отдать все награбленное, умоляли давать им усыпляющие средства, чтоб забыться, а окровавленные образы все яснее реально вставали перед глазами, но, вероятно, не совестью, если б не было этих видений, то они спокойно продолжали бы свое дело. Какое медицинское средство могло против этого помочь? Большое число таких припадочных было среди матросов, они падали, испускали пену и бились где попало, особенно при большом стечении народа. Мне пришлось видеть это на станции Ростов-на-Дону. Когда я была в 1944 г. в Праге, то видела бежавшего из Сов. России священника. За чаем в архиерейском доме он рассказал интересный случай, который и передам от его имен
«До революции был я соборным старостой в Саратове, имел хорошее состояние и собственный дом. В 1920 я был за это арестован и с другими 40-ка человеками перевезен на лодке по Волге на середину реки, где нас поместили в трюме стоящей на якоре баржи. Люди были разные, было и духовенство. Среди их почтенный епископ. Условия бьли крайне трудные, но мы, все верующие, утешались беседами и общими молитвами шепотом. В одно утро привели к нам трех арестованных матросов. Плохо, очень плохо было и до этого, но с их приходом жизнь стала совсем невыносимой. День и ночь они издевались над нами, доходили до зверства. Когда нам привозили передачи, они все забирали, вынимали все лучшее себе, а остальное выбрасывали за борт. Пробовали протестовать, пробовали уговаривать, особенно смиренный епископ, становилось еще хуже. Мы голодали, но о жалобе не могло быть и речи, т. к. подверглись бы еще худшей мести с их стороны. Так прошло около двух недель, когда этих трех матросов вызвали на палубу на допрос. Часа через три их поивели обратно со связанными назад руками. приговоренных к расстрелу. Несмотря на все их злодейство к нам, у всех было чувство жалости и хотелось что-нибудь сказать, подбодрить, что и пробовали мы, и особенно епископ. Чем можно утешить озверелого безбожника? Мы спросили, чего бы они хотели. Один попросил поесть, другойпокурить, а третий угрюмо молчал. Когда все мы улеглись на ночь, и я лег в меховой мешок, бывший со мной, т. к. была осень и холодно, спать я не мог. Вдруг подходит ко мне этот третийматрос и говорит: «Вот Вы, как я видел, имеете дело с духовенством, так скажите мне, где же: Ваш Бог? Если б Он был, то не дал бы меня, совершенно безвиннаго, присудить к смерти за дело, которое я несовершал. Нет, нет Бога!» А я ему и говорю: «Почему Выдумаете, что Бог Вас именно за это дело, о котором Вы говорите, что не были невиновны, наказывает? Может быть, Вы совершили какое-нибудь другое тяжкое преступление, бывшее прежде?» А он отвечает: «Да, я убил из мести нашего капитана, а когда его маленький сын бросился его защищать, я и его убил». —«Так видите, Вы как неверующий не покаялись, за что и должны теперь пострадать, но Бог есть и Богь Милосердный, всепрощающий. Он и теперь мог бы Васъпростить и избавить оть смерти, если б Вы Ему помолились». Он нервно и быстро говорит: «Научите меня, скажите мне хоть коротенькую молитву и я буду молиться». Я стал думать, какие ему слова сказать и вдруг все забыл, не могу вспомнитьни одного слова, а он умоляет. Тут я смог только вспомнить и сказал: «Да говорите хоть бы два слова: «Господи, помилуй». Он отошел, и я видел, какъон просил о спасении. Под утро я заснул, но очень скоро нас разбудил окрик, вызывающий этих трех. Вскоре послышался ружейный залп. Мы все перекрестились, как вдруг вбегает тот, что молился и кричит: «Есть Богь, есть Богь!» Когда он пришел в себя и немного успокоился, то сказал: «Я молился и все говорил: «Господи, помилуй». Наконец устал и немного забылся. Вижу, подходит ко мне старичок и так ласково говорит: «Ты не бойся, Господь услышал тебя, иди с верой». Когда нас поставили и взвели курки, то один из двух приговоренных сказал: «Подождите, отпустите его, он правильно показывал, что не участвовал в нашем деле и невиновен». Мне развязали руки и отпустили». Он уехал совсем с баржи.
«Целый год я ничего о нем не знал, — продолжал, священник. —Меня отпустили через месяц. На Пасхальную заутреню я как староста пришел раньше всех в храм и вижу спину стоящого на коленях человека. Фигура его мне показалась знакомой. Подхожу ближе к иконе Спасителя, перед которой он молился и вижу, что он плачет. Я не хотел мешать и этошел. Тут вспомнил, кто этот молящийся с такой верой, это был спасенный матрос. За ранней обедней он исповедовался и приобщался Святых Тайн. По окончании службы он вручает мне 50 тысяч руб. и просит принять в дар для храма, но я не нашел возможным принять, т. к. он сам сказал, что эти деньги заработаны преступлениями и он не хочет их теперь иметь.
