Четверть века назад. Часть 2 - Болеслав Маркевич

Она возвращалась какъ-то домой съ одной изъ такихъ своихъ прогулокъ (былъ третій часъ пополудни), какъ вдругъ увидѣла на дворѣ предъ крыльцомъ знакомую ей четверку караковыхъ. Сердце забилось у нея. «Неужели онъ»?…

— Кто это пріѣхалъ? спросила она насколько ей было возможно спокойнѣе, входя въ сѣни.

— Господинъ Ашанинъ, Владиміръ Петровичъ, отвѣчалъ слуга.

— Къ кому?

— Къ ея сіятельству княгинѣ.

Лина поднялась въ первый этажъ….

А Донъ-Жуанъ нашъ сидѣлъ тѣмъ временемъ въ ситцевомъ кабинетѣ княгини, и потѣшалъ ее, какъ обѣщался Гундурову, всякими разказами легкаго содержанія. «Il est vraiment charmant, ce monsieur Ашанинъ!» повторяла она, покатываясь и одобрительно относясь съ этими словами къ неизбѣжному Зяблину, сидѣвшему тутъ же, и на необычно оживленномъ лицѣ котораго изображалось не менѣе одобренія, а удовольствія вдвое, за то неожиданное развлеченіе которое пріѣздъ Ашанина вносилъ въ его безконечный tête-à-tête съ этою умною женщиной.

Ашанинъ сообразилъ совершенно вѣрно. Аглая Константиновна даже не «полюбопытствовала» узнать — кто тѣ «друзья въ ея сосѣдствѣ» у которыхъ, на ея вопросъ при его появленіи «откуда вы?», онъ отвѣчалъ что «поселился на время». Какое было ей до этого дѣло? Ее интересовало въ жизни единственно то что касалось ея лично, да и въ этомъ лично касающемся ея она никакими дальнозоркими вопросами не задавалась. Ей и въ голову не пришло что визитъ молодаго человѣка могъ имѣть какое-либо отношеніе къ тому что она на своемъ живописномъ французскомъ діалектѣ называла «се bète d'amour de ma fille pour un monsieur de rien du tout».

— А княжны я не увижу? самымъ невиннымъ тономъ спросилъ Ашанинъ, исчерпавъ до дна свой запасъ анекдотовъ.

— Она гуляетъ, должно-быть; это ея обыкновенный часъ, отвѣчалъ Зяблинъ.

— Вы увидите ее за обѣдомъ, промолвила хозяйка;- вѣдь вы съ нами обѣдаете?

— Извините, княгиня, не могу!..

— Pourquoi donc? Вы можетъ-быть боитесь que le dоner sera mauvais, потому что мы одни, безъ гостей, полуигриво, полуобидчиво отпустила Аглая.

— Помилуйте! засмѣялся Ашанцнъ, — я знаю что вы съ гостями и безъ гостей обѣдаете какъ обѣдалъ одинъ только покойный Лукуллъ.

Она недоумѣло вперила въ него свои круглыя очи;

— Ah oui, Lucullus, de général de Rome qui avait un si bon cuisinier, вдругъ вспомнила она былые уроки madame Crébillon, и расхохоталась, несказанно обрадованная.- Il а toujours le mot pour rire! примолвила она, подмигивая все тому же Зяблину. — Такъ отчего же вы не хотите manger un bon dоner? допытывалась она опять у своего молодаго гостя.

— Мнѣ надобно еще въ городъ отъ васъ, объяснилъ онъ:- мнѣ поручено привести оттуда ящикъ книгъ, присланный… моимъ друзьямъ…

— И ужь вѣрно не книги, съ новою игривостью закачала головою Аглая, — а quelque affaire de femme?.. Ахъ, я знаю, вскрикнула она, — вамъ хочется, je suis sûre, увидѣть Olga Akouline; вы, кажется, были немножко amoureux d'elle?.. Только опоздали, она выходитъ замужъ за monsieur Ранцева.

— Это не новость, княгиня. Она это намъ всѣмъ громогласно объявила, уѣзжая съ нимъ отсюда въ одинъ день что и всѣ мы, когда разстроился Левъ Гурычъ Синичкинъ.

— Нѣтъ, я это узнала недавно вотъ чрезъ него! — И Аглая опять кивнула на «бриганта».- C'est une jolie fille, et de l'esprit, mais très impertinente, n'est-ce pas? спросила она его.

Зяблинъ, нѣжно покосился на нее, и испустилъ глубокій вздохъ.

— И какое ей счастіе! Il же trouve что этотъ monsieur Ранцевъ очень богатъ, говорятъ…

Ашанинъ поспѣшно всталъ со своего кресла. Произнесенное имя Ольги внезапно пробудило въ немъ съ новою силой помыслъ о ней, желаніе увидѣться съ нею. Онъ, дѣйствительно, по просьбѣ Гундурова, взялся заѣхать въ городъ за ящикомъ книгъ высланныхъ по почтѣ изъ Москвы его пріятелю, и говорилъ себѣ теперь что вѣдь «Ольга тамъ, и что кто чего сильно хочетъ, того непремѣнно достигаетъ…

— Позвольте поцѣловать вамъ ручку, княгиня, проговорилъ онъ, — мнѣ пора!

— Vous avez voulu voir Lina? молвила она, не безъ извѣстнаго внутренняго удовольствія касаясь жирными губами своими наклонившагося къ ней горячаго лба красавца.

— Я постараюсь найти ее на прогулкѣ…

— Надѣюсь, до свиданія, если вы останетесь въ нашихъ странахъ?

— Надоѣмъ еще вамъ моими посѣщеніями, княгиня, будьте покойны! смѣялся онъ прощаясь.

Онъ вышелъ. Зяблинъ пошелъ проводить его.

Внезапная мысль блеснула по пути въ сообразительной головѣ Ашанина.

— Евгеній Владиміровичъ, спросилъ онъ когда, очутились они вдвоемъ въ пустой и полутемной отъ спущенныхъ занавѣсъ гостиной, глядя во всѣ глаза на своего спутника:- окажите пожалуста, долго ли будетъ упорствовать княгиня въ намѣреніи выдать дочь противъ ея воли за этого петербургскаго флигель адъютанта?

„Бригантъ“ никакъ не ожидалъ этого, и пришелъ въ первую минуту въ конфузъ.

— Я, право, не знаю… и почему вы это меня спрашиваете? пробормоталъ онъ своимъ глухимъ, сдобнымъ голосомъ.

— Ахъ, полноте, засмѣялся красавецъ, — будто я не знаю какъ вы дружны со здѣшнею хозяйкой!

— Что же… друженъ… пролепеталъ еще болѣе смущаясь и хмуря брови Зяблинъ.

— Ну да, невиннѣйшимъ тономъ пояснилъ тотъ, — у всѣхъ бываютъ друзья, и несомнѣнно что вы болѣе близки съ княгиней чѣмъ всѣ мы вотъ, жившіе здѣсь такъ долго… И я совершенно понимаю Васъ: она премилѣйшая женщина… Упряма немножко, — что дѣлать, у всѣхъ свои недостатки….. Но вотъ я именно, и думаю что обязанность настоящихъ друзей употреблять свое вліяніе на тѣхъ кого они любятъ и кто вѣритъ имъ чтобы предотвращать ихъ отъ ложныхъ поступковъ, особенно же когда съ этимъ соединяется и ихъ собственная невыгода, подчеркнулъ Ашанинъ.

Зяблинъ насторожилъ уши.

— Это, то-есть, чья же невыгода?….

— Невыгода друзей, поспѣшилъ объяснить Ашанинъ.

— Какъ же это вы понимаете?

— Очень просто! Согласись княжна выйти замужъ за того кого желаетъ мать, она уѣдетъ съ мужемъ въ Петербургъ, а за нею и сама княгиня, и мы такимъ образомъ лишимся дома въ которомъ, и въ Москвѣ, и здѣсь, всѣ мы, а вы первый, находили столько удовольствія бывать… Объ этомъ стоитъ подумать!

— Княгиня не обязана ѣхать за дочерью, промямлилъ Зяблинъ, искоса поглядывая на своего собесѣдника, — она можетъ и въ Москвѣ остаться.

— Съ кѣмъ это, и для кого? вскликнулъ недовѣрчиво Ашанинъ;- что ее здѣсь можетъ удержать?

„Я“, могъ бы себѣ, пожалуй, сказать „бригантъ“… Но онъ не сказалъ этого себѣ,- много уже воды успѣло примѣшаться въ послѣднее время къ вину его первоначальныхъ иллюзій. Онъ въ глубинѣ души своей долженъ былъ сознаться что эта „тупая тетёха“, которую онъ въ первую пору ихъ отношеній думалъ, въ силу своихъ прежнихъ Печоринскихъ успѣховъ, держать „подъ ногами“, держала его въ дѣйствительности „при себѣ“, и нисколько не расположена была пока отдать ему верховенство надъ собою. Онъ мирился скрѣпя сердце съ этимъ положеніемъ, надѣясь добиться все-таки своего со временемъ, но понималъ насколько положеніе это было до сей минуты шатко, и какъ невозможно было бы ему и вовсе сохранить его въ случаѣ переселенія княгини въ Петербургъ. Въ качествѣ чего послѣдовалъ бы онъ за нею туда? (Евгеній Владиміровичъ Зяблинъ дорожилъ наружнымъ своимъ гоноромъ.) Слова Ашанина заставили его призадуматься:

— Вы, конечно, таинственно пропустилъ онъ, — все это на пользу пріятеля вашего, Сергѣя Михайловича Гундурова говорите?

— Непремѣнно, засмѣялся еще разъ Ашанинъ;- прежде всего въ виду его, а потомъ „на пользу“ и насъ съ вами.

Зяблинъ помолчалъ.

— У этого Анисьева, все такъ же таинственно прошепталъ онъ затѣмъ, — большое количество долговъ, говорятъ… Но княгиня до сихъ поръ не хочетъ этому вѣрить.

— А на то, вотъ я и говорю, друзья, живо молвилъ на это красавецъ, — чтобъ умѣть убѣдить ее въ этомъ… а при томъ и намъ не мѣшать, примолвилъ онъ, многозначительно устремляя взглядъ на „бриганта“.

— Это само собою, будьте увѣрены! отвѣтилъ, осторожно озираясь кругомъ, тотъ, и протянулъ ему руку. — Ахъ да вотъ и княжна; я ретируюсь! поспѣшно выговорилъ онъ, исчезая тутъ же за портьерой двери отдѣлявшей парадные покои отъ интимныхъ аппартаментовъ княгини.

Ашанинъ устремился на встрѣчу дѣйствительно показавшейся въ дверяхъ слѣдующей комнаты княжны.

— Здравствуйте, Владиміръ Петровичъ, какъ я рада васъ видѣть! молвила она;- откуда вы, изъ Сашина?…

— Изъ Сашина, княжна… Я имѣю къ вамъ письмо, сказалъ онъ, засовывая руку въ боковой карманъ.

— Письмо? повторила она, невольно вся заалѣвъ.

— Отъ Софьи Ивановны Переверзиной…

— Ахъ, давайте, давайте!..

Оно заключалось лишь въ нѣсколькихъ задушевныхъ строкахъ. Софья Ивановна поручала Ашанину передать княжнѣ все что могло бы интересовать ее въ „Сашинскомъ ихъ житьѣ-бытьѣ“, а ее просила „писать о себѣ, о своемъ здоровьѣ какъ можно подробнѣе…“ „Вы съ нами мысленно и душевно, и днемъ и ночью. Услышитъ ли Богъ наши молитвы, чтобы въ явѣ совершилось то что такъ пламенно призываемъ въ мечтаньяхъ?“ говорилось въ концѣ записки.