Одержимые бессмертием - Мария Симонова

– Слышь, Хирург, – шепчу я, – если какая дрянь покажется, сразу врубай свет на полную. Они тут к этому непривычны.

Вася кивнул, не оглядываясь. Понял, мол.

Я провел ладонью по стене – сырая. Не ошибся наш поводырь. Где-то впереди вода. Смотрю вверх на близкий потолок… Проход потихоньку сужается и вдруг без всякого перехода уходит резко вверх, раздаются в стороны стены, словно мы нырнули в гигантскую бутылку через горлышко. И тишина кругом такая, аж уши закладывает.

Свет наших фонарей не достигает границ этого огромного резервуара. Приходится вертеть головой во все стороны. Двигаемся вперед, пока в неверном свете фонарей не вырисовывается какая-то преграда.

Хирург замирает, подняв сжатый кулак. И мы все останавливаемся, замираем. Я понимаю, что это просто стена или столб. Но страху-то!.. И его невозможно побороть – вот в чем ужас! И тянет, тянет вперед. Такого состояния я не испытывал, наверное, с самого детства.

Потом Вася медленно, скользящим шагом, словно бы не отрывая ступни от пола, выдвигается вперед. Мы за ним. На метр, на два… Преграда вырисовывается все четче, явственнее, и я уже вижу, что это гигантская опора или колонна квадратного сечения. Мы подошли к ней с ребра.

Луч фонаря Хирурга медленно, словно бы преодолевая некое сопротивление, ползет вверх по сырой, покрытой темной слизью бетонной поверхности, пока не упирается во что-то огромное и копошащееся.

«Колония каких-то тварей», – сразу решаю я, и меня чуть отпускает. Я успеваю зажать девице рот, прежде чем ее нарождающийся крик растревожит ЭТО. Внимательно обвожу глазами доступное пространство. Ничего. Лишь луч фонаря бороздит помещение. Остальные вперились в этот огромный белесый шар, словно чудовищный рой, прилепившийся к колонне. Теперь уже ясно видно, что это не единый организм, а колония каких-то животных. Пока что они не обращают на нас ни малейшего внимания. И свет их не беспокоит. Пока…

– Попробуем накрыть всех одним залпом, – шепчу еле слышно, скорее даже постепенно выдыхаю слова. Оставлять за спиной такое нежелательно. Но и палить без разбору тоже не стоит – вдруг оно не одно здесь.

Хирург кивает головой и медленно начинает обходить колонну по периметру. А она, однако, здоровая – одно ребро метра четыре в ширину. Его нет довольно долго, и как он там идет, видно только по перемещению светового пятна. Наконец возвращается с другой стороны:

– Там еще одна опора. Лучше не трогать, – шепчет он.

Согласен. Сколько здесь этих опор, мы не знаем, и если на каждой такая дрянь висит, то лучше их не пугать – придется туго. Я вскидываю руку, машу: «Вперед, мол» – пропускаю мимо себя всех. Идем дальше. Минуем еще одну опору и еще один копошащийся ком на ней. Потом третью…

Да сколько же их здесь?!

Всего мы прошли двенадцать гигантских опор. Колонии неизвестной живности оказались лишь на пяти, и вели они себя вполне мирно, только колыхаясь, но не выказывая признаков волнения. По крайней мере, можно было предположить, что это не кровососы, – те бы нас учуяли за версту. Да и нет в подземельях пищи для такого количества кровососущих. И все-таки лучше их не тревожить.

Впереди возникла еще одна вертикальная преграда, как вскоре выяснилось – стена, по которой вниз стекала вода. Значит, где-то наверху проход, или это просто подземные воды скапливаются?

Вася уверенно повел нас вправо, внимательно изучая верхнюю кромку стены, еле-еле различимую снизу. Я все больше уверялся в том, что эта преграда представляет собой некую ступень, а скорее всего, мы оказались на дне подземного бассейна.

Вскоре Вася замер и показал вперед – в свете фонарей можно было разглядеть прилепившуюся к стене лестницу. Рядом с ржавыми перилами висели аж два живых шара. Но меня это почти не расстроило.

Лестница! Наверх! Это был первый подъем, попавшийся на нашем пути.

Сейчас предстояло самое сложное – когда мы будем подниматься, придется пройти в считанных сантиметрах от копошащихся тварей. От всех потребуются крепкие нервы и твердые руки – плотоядные они или нет, лучше не нарушать их мирный досуг, пускай себе копошатся.

Одно очевидно – этот подземный зов, заставлявший нас втягивать головы в плечи и озираться, явно исходил не от них. Стало быть, здесь есть еще что-то. Или кто-то…

– А… А… Ап-чхи!!! – Катерина даже подпрыгнула от собственного чиха, а гулкое эхо вернулось к нам с изрядной задержкой. И тут же стало нарастать слитное шелестение. Колонии тварей у лестницы задвигались, пошли волнами – все же растревожили мы здешних постояльцев.

Я машинально перевел лучевик в режим максимального рассеивания, но никто и не думал на нас нападать. Только шелест не умолкал – с таким примерно звуком перемещается стая черной саранчи.

Вася молча показал пальцем вверх – оба кома переместились вплотную к перилам и продолжали переползать по стене, словно перетекая. Наши фонари делали картинку неумолимо контрастной – игра угловатых теней и мягкие переливы стекающей ручейками влаги.

Может, все же попробовать сбить их оттуда?

Взяв Васю за рукав, я кивнул на стену. Он понял, отрицательно качнул головой, и мне пришлось светить ему прямо в рот, чтобы понять слова:

– И так пройдем.

Ну, Василий у нас – известный смельчак, даже отморозок. Это последствия перенесенного синдрома Бройля, или «монстряка» по-здешнему.

Я подошел к лестнице еще на пару шагов – узкая. Придется идти по одному, а значит, самым слабым звеном у нас будет Катя с ее разболтанными виртуальщиной нервишками. Она и дед и так заведомо уязвимы по всем параметрам: старики да женщины – слабый пол, к тому же в отличие от нас остальных – они смертны. Ладно, как-нибудь…

Решаю попробовать протиснуть девчонку вдоль самой стены, прикрывая собственным телом. А Вася так же поступит с наследственным космонавтом.

Я кивнул Ежу – давай, мол, ты первый. Он подошел к лестнице, попробовал ее рукой, следя за реакцией тварей, потом поставил ногу и стал осторожно подниматься. Мы наблюдали за ним, ловя всей кожей, как чуть слышно отзывается металлическая конструкция на прикосновение подошв. И живность как будто чуть всколыхивалась вместе со звуком.

Еж ловко миновал один безобразный нарост, затем другой, наконец, взобрался на кромку и, оглядевшись, махнул нам оттуда рукой.

Я посчитал, сколько ступеней преодолел Еж. Вышло всего тридцать четыре, примерно четвертый этаж. Старик быстро не одолеет такой подъем, а следом я как раз планировал послать их с Хирургом. И девица каждую секунду вздрагивает – так и норовит заорать. А еще неизвестно, что там у Ежа наверху, может, там этих тварей как собак нерезаных, а может, и кто покруче нарисуется.

Но вроде Андрюха пока молчок.

Новая дробь шагов сотрясла лестницу – Вася с дедом по моему кивку начали подъем. Медленно идут, ох как медленно…

Отчаянный визг пронзил вековую местную тишину. Орала, естественно, внучка, и прямо мне в ухо. Чуть не оглох, блин. Немного левее и выше того места, где двое висели на лестнице, расцвел огромный огненный шар – Вася пальнул в ближайший комок летучей сволочи. Что уж у него там произошло, не знаю, но уцелевшие твари прыснули во все стороны, и стало не до предположений.

Я двинул внучку плечом, вжимая в мокрую штукатурку, глянул вверх и в свете скрестившихся фонарей увидел, как пространство вокруг заполнили крылатые тени, совершенно беззвучно режущие воздух во вроде бы сумбурном, броуновском движении. И еле успел вскинуть свою «беретту», как вся эта свора обрушилась на нас сверху. Мой палец закостенел на кнопке. «Только бы Хирурга не задеть… Только бы не задеть…» – билось в виске, пока мой лучевик изничтожал тварей. Прямо на лицо мне посыпался горячий жирный пепел, а сверху хлестнули перекрещивающиеся трассеры – Еж, прикрывает нас, молодчага! И Вася палит, прижав собой скукожившегося деда.

Мы с девицей и Грабер оказались как бы накрыты шатром из огня и голубых молний. Сверху непрерывно валились паленые и еще горячие тушки, затхлый воздух подземелья приятно разнообразился восхитительным запахом печеной курицы. Я перенес огонь от стены к колоннам, откуда рвались новые полчища.

«И как они только друг друга не задевают?» – подумалось мимоходом. Воздух просто кишел тварями, а мы жгли их десятками. Оружие у всех стояло на максимуме, однако число их не уменьшалось – только мы рассеем очередную волну, как тут же накатывает новая.

– Вася!!! – кричу я во всю глотку, не прерывая стрельбы. – Поднимайся и прикройте нас сверху… Мы идем!!!

И мы пошли. Я подтолкнул девицу к лестнице. И вот она, родимая, совсем рядом – до перил уже можно рукой дотронуться. Ору:

– Лезь вверх!!! – И вижу в свете фонаря совершенно бессмысленные глазищи, почерневшие от ужаса. – Лезь, говорю!!!

Подталкиваю, и она, завороженно глядя на меня, нащупывает ногой первую ступеньку.

– Под ноги смотри! И к стене! К стене ближе!!!