Жестокие игры, или Этот огонь убьёт тебя (СИ) - Ноэль Нэтти

Словно завороженный, подхожу к ней ближе и присаживаюсь на рядом стоящую табуретку. Борюсь с желанием намотать красную прядь на палец, а еще лучше, прилечь рядом… Люци, опомнись, это всего лишь жалкая Земная, отребье, убогая тряпка под ногами!

Но нет, я ведь знаю, что это не так…

С трудом перевожу взгляд на ее очаровательное лицо, украшенное чувственными бутонами пухлых губ, которые так и хочется вкусить. Кто бы знал, чем обернется для меня нелепое желание насолить Лео… Какой я был глупец!

Никакая она не убогая! Она ангел, который так противится судьбе, уготованной свыше… Но разве может дочь Архангела стать демоном? Нет… Видимо, эту истину понял и отец…

Обреченно киваю головой и встаю с постели.

Глаза пробегаются по плавным линиям женственной фигуры, и я ощущаю, как тело охватывает непривычное волнение, проникающее в каждый уголок сердца и наполняющее неизвестным до этого теплом.

Непроизвольно выдыхаю, и пушистые ресницы Кэтрин резко вздрагивают. Она поворачивается ко мне и с томным вздохом потягивается, выгибаясь, точно кошка.

— Ты пришел? — тихо шепчет она, все еще не размыкая веки. — Не думала, что навестишь глупую Земную.

— Надо было удостовериться, что ты в сознании.

— Да? И как ты теперь поступишь, правитель Ада? Будешь судить меня еще раз, чтобы уж наверняка? — она устало ухмыляется.

— Нет, думаю, ты можешь дальше продолжить учебу.

— Тогда мне полагаются крылья? Не то чтобы я по ним сильно скучала, но…

— Ложись на живот, — велю ей, и она повинуется без слов, одурманивая разум открывшимся видом аппетитных изгибов.

Вкладывая максимум нежности, осторожно касаюсь лопаток, выпуская крылья, и борюсь с еще большим желанием провести рукой по позвонкам ниже…

— На этот раз не так больно, — она сквозь зубы ухмыляется и хрипло стонет.

Наблюдаю за тем, как из спины прорастают мягкие сизые крылья, как вдруг из ее уст раздаётся раскатистый смех. Земная подскакивает на ноги, но в ее широко распахнутых глазах отпечатан смертельный испуг.

Черт, что с ее глазами?!

16. Проклятие Лилит (бонус!)

Наверняка вам будет интересно познакомиться поближе с такими неоднозначными персонажами, как нефилим и Сатана. Приятного чтения!

Сатана

Определенно, тщеславие —

мой самый любимый из грехов.

Он так фундаментален, самолюбие —

естественный наркотик.

Адвокат Дьявола

Я принадлежал к числу Высших ангелов и был лучшим из лучших, самым умным, самым сильным и самым первым Серафимом. Об этом, конечно, не скажут в небесном институте, а на земле мало кто заинтересуется, что может быть, и к лучшему, учитывая то, кем я стал в итоге.

Как низко было мое падение и как высоко…

Все жили в полной гармонии. Небо было безоблачным, ручьи переливались цветами радуги, зеленые сады приятно радовали глаз, Рай есть Рай, здесь все слишком идеально. Я был влюблен в прекрасную девушку с длинными пшеничными волосами, которые переливались на солнце золотом, да и сама она была прекрасна, как солнечный рассвет.

Ее звали Лилит.

Мы познакомились в Эдеме, где она и жила, часто проводили время вдвоем. Было что-то близкое в нас, что-то родное, но волею Создателя нам было не суждено быть вместе — она была предназначена Адаму.

Эта была первая несправедливость, с которой я столкнулся, но которая позволила сделать шаг в неизвестном направлении.

Даже в том безмятежном существовании наш идеальный мир был несовершенен. Когда все хорошо, тихо и размеренно, то становится ужасно скучно. Так у многих начали появляться изъяны. Тщеславие — мой первый порок, который постепенно очернил душу.

Я вознамерил себя едва ли не Богом и захотел стать всемогущим, захотел власти!

Будучи молодым и обладая лидерскими качествами, я взбунтовался против Создателя и был повержен, но не уничтожен.

Возможно, так было угодно небесам: клеймить меня Королем Ада. Добро не существует без зла, а злу была необходима стальная рука.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Зато какое началось веселье! Никаких запретов, алкоголь лился рекой, днями и ночами я предавался греходеяниям с сотнями женщин, но истинному злу этого было недостаточно. Мне нужна была моя Королева! И так как я не сумел выбросить из головы светлый образ Лилит, то однажды все же явился к вратам Эдема.

— Самаэль, уходи, ты теперь дьявол! — она была единственной, кто еще называл меня по имени, кто помнил его, и с ужасом смотрела на окрашенные кровью крылья за спиной.

— Я теперь свободен! Неужели ты не хочешь стать Владычицей Ада и тоже обрести свободу?

— Я хочу равноправия, а не слепого повиновения мужу. Уходи, — она горько усмехнулась и вернулась в сад.

Но вскоре Лилит все же сбежала из Эдема. Что Адам ей сделал, я так и не узнал, но когда она пришла ко мне, это была уже не моя Лилит. В ней еще искрился свет, но она уже смело облачалась в одеяние тьмы. И как горько было за этим наблюдать.

Она осталась в Аду, обретая в моих ласках утешение, сколько страстных ночей мы провели! Вскоре Лилит подарила мне наследника. Чего еще можно было желать? И я пошел творить еще больший хаос на земле, теша свое эго. Лилит же попросила только одно: место, где она могла бы уединяться. Погруженный в свое превосходство, я не знал допытываться, зачем ей это нужно, а надо было.

Она выбрала маленький дом всего с одной комнатой со сливочными обоями в ее любимый цветок из райского сада. Но светлые стены не могли остановить тьму, которая с каждым днем поглощала душу Лилит, унося частичку добра в забвение, частичку, которая так держала меня и манила. Демоны не выносят свет, но всегда стремятся к нему…

Черна моя душа, черна, но не безумна.

Я отомстил за нее Адаму, совратив его новую супругу Еву, развязывал войны, посвящая их Лилит, заставлял брата идти на брата, толкал людей на самоубийства и двигал прогресс, насылая на землю все новые болезни и беды, а потом варил в котле всех провинившихся, которых сам же подтолкнул на грех.

Я — Сатана, и от меня нельзя было ожидать благородных деяний, однако все, что я делал, посвящал любимой. Но надо ли ей это было?

И однажды я увидел, как Лилит плачет. Никакие подвиги ее не радовали, она не хотела быть Владычицей Ада, не желала повиновения, не желала быть моей тенью… Хотела свободы.

Я отпустил свою Лилит, только тогда осознав, что она никогда не принадлежала мне, но я не мог позволить ей быть с кем-то другим. Ревность и чувство собственности застилали глаза, и я уничтожил ту, что подарила любовь и забрала.

Жалел ли я когда-нибудь об этом? Всегда.

Жуткие сливочные стены в цветочек — это последнее, что осталось воспоминанием о единственном светлом чувстве, которое я когда-либо испытывал. Зачем демону вообще любовь? Ответа нет до сих пор.

С каждым годом я замечал, как Люцифер становился все больше похожим на мать, в нем даже было что-то светлое, которое я тут же пресекал. Я не дарил ему любви и не получал ее в ответ, он сын Сатаны, а это значит, в нем не должно быть никаких эмоций, никаких чувств, кроме господства перед остальными.

Прав ли я был? Безусловно, иначе из него не получилось бы достойного наследника моего престола.

Но я перестарался, сын переплюнул отца, и когда он предпочел удовольствия знаниям, на пороге нашего института появилась Земная, которая перевернула его мир…

Земные. Слово-то мерзкое какое, тем более если учесть, что они потом становятся такими же ангелами или демонами, как и мы, хоть и нечистокровными. Я никогда не интересовался тем, что происходит в стенах института и какие люди попадают туда, итог все равно был один — они будут одними из нас. Скукота.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Но однажды мой взгляд зацепился-таки за одну из Земных. Да, фигурка у нее была что надо, но удивило другое: смелость, которую я прочитал в ее маленькой головке, и пренебрежение принятым на небесах канонам. Она видела наш мир равным своему, и мне стало любопытно, кто она.