Зеленая карта - Марина Дяченко

Ерунда! Это всего лишь стены. Не стоит выдумывать всякую чушь. Это стены, и не очень уютные. Будут и лучше, и комфортнее, надо только немножко потерпеть…

На дверном косяке в прихожей сохранились карандашные отметки — когда-то мама отмечала Димин рост. А потом он сам отмечал фломастером, как месяц за месяцем растет Женька…

— А я за последние месяцы пять сэмэ прибавил, — сказал незаметно подошедший сын.

— Да ты что, — сказал Дима.

— Идем пить чай! — позвала появившаяся из кухни Оля. И обеими руками обняла одновременно Диму и Женьку: — Мальчишки! Какие вы у меня оба классные!

Оля была чуть пьяна, и немудрено — сегодня ей не однажды приходилось пить за счастливый переезд. И еще — она была опьянена азартом, она пребывала в кураже.

Олина мать, сухощавая маленькая женщина, улыбалась, стоя в дверях кухни:

— Ну вот, это другое дело… Когда все вместе…

— Жить-то вы будете вместе? — спросил телевизионный молодой человек. — В одной, ну, квартире?

— Конечно! — радостно заявила Оля, и Дима подумал, что хоть эту новость следовало скрыть от соседки с третьего этажа — теперь она совсем позеленеет от зависти.

— Слава богу, — искренне обрадовался Олин отец.

— Все-таки есть на свете справедливость! — чуть патетично проговорила завуч Диминой школы, пианистка.

— Р-разрешите…

Небрежно отодвинув Диму, по узкому коридору прошли новый хозяин с рабочими. Вошли в Женькину комнату; Диме слышно было каждое слово.

— Так… Так. Ну и жлобские обои, это же надо было додуматься… Короче, развели тут срач…

У Димы подобрался живот. Он медленно двинулся по направлению к бывшей комнате сына; остановился на пороге.

— Столярку поменяем везде, — говорил новый хозяин, а рабочие строчили в блокнотах. — Да, короче, стеклопакеты… Что тут с окнами?

И новый хозяин одним движением оборвал с карниза старенькую штору с гномами — уже ветхую Женькину штору.

— Папа, — сказал за спиной Женька. — Мама звала чай пить…

Дима понял, что стоит, сжимая кулаки. Что ногти впились в ладони. Что кровь отхлынула от лица.

— Папа… Пошли!

В прихожей снова бренькнул звонок (двери на лестницу не закрывались, но каждый очередной гость считал своим долгом бренькнуть).

И сразу послышалось Олино радостное:

— А! Добрый день, добрый день! Заходите, не стесняйтесь… Дима, к тебе пришли!

— Я принесла ноты, — сказал тихий и неуверенный Оксанин голос. — Дмитрию Олеговичу…

Дима перевел дыхание.

— Да, да… Мы как раз послезавтра улетаем… Дима!

Он вышел в прихожую, позабыв о новом хозяине и о его строителях.

Вместо обычных джинсов и свитера на Оксане было летнее платье, длинное, совершенно преображающее фигуру; Дима не сразу понял, что изменилось в Оксанином лице, и только минуту спустя догадался — появилась косметика. Оксана подкрасила глаза и губы, макияж очень шёл ей.

— А вы прекрасно выглядите, — все так же радостно сообщила Оля.

— Спасибо… — смутилась Оксана.

— Дима, — Оля улыбалась широкой покровительственной улыбкой. — Предложи… э-э-э… Оксане вина?

— Нет, спасибо, я ненадолго… — Оксана еще больше смутилась. — Я… вот.

Это был сборник «Юный скрипач», который Дима давал ей давным-давно и про который совершенно забыл.

— Как кстати, — сказал Дима через силу; возможно, Оксанин приход действительно оказался кстати. — Давайте, я дам вам телефон преподавательницы, которая будет с вами заниматься…

Оксана замялась:

— Мне не хотелось бы отбирать ваше время…

— Что вы! Это одна минута!

— Я прощаюсь, — сказала Оля. — Всего хорошего, Оксана.

— До свидания…

Оля вышла; скажи ей кто-нибудь, что чуть больше месяца назад она способна была ревновать Диму к молодому участковому врачу — совершенно искренне приняла бы за шутку.

Дима записал номер телефона в Оксанин блокнот. В какую-то секунду ему захотелось дописать что-то вроде пожелания, прощального напутствия «самой преданной своей ученице» — но в последний, момент он удержался. Кто его знает, как это будет воспринято…

Оксана спрятала блокнот, даже не взглянув на запись. Дима был почти уверен, что она не позвонит преподавательнице; ему стало неловко.

— Спасибо. Я пойду? — спросила Оксана.

Дима заколебался. Вокруг ходили какие-то люди, переговаривались, ели бутерброды, курили прямо в комнатах… Входная дверь не закрывалась, из коридора тянуло сквозняком.

Он вдруг почувствовал себя чужим в собственной квартире. Настолько чужим, настолько лишним, что перехватило горло. Даже тогда, когда он ушел из дома, оставив здесь Олю и Женьку, чувство потери не было таким острым.

— Стоим, как на вокзале, — сказал он тихо.

Оксана кивнула.

Разговаривать было не о чем, но просто так сказать «До свидания» Дима почему-то не мог.

Он повертел в руках потрепанного «Юного скрипача»:

— Знаете что… Наверное, оставьте себе. Вам пригодится… А мне его тащить через океан…

— Спасибо, — сказала Оксана после паузы. — Может быть, дадите мне задание?

— Задание?

— Да, как обычно… — она бледно улыбнулась. — Правда, проверить его вы не сможете — но мне было бы приятно.

— Знаете что… — сказал Дима после паузы. — Идемте на балкон.

На балконе было не прибрано — валялись под ногами старые газеты, обрывки веревки, полиэтиленовые пакеты. Старая яблоня совала ветки чуть ли не в окно. Под балконом мяукал невесть откуда взявшийся кот.

— Вот, этот этюд на память, и этот… И эту пьесу разобрать, — он привычно ставил против названий карандашные «птички». — Хватит?

Оксана улыбнулась снова:

— Да. Спасибо.

Говорить было не о чем, но они все-таки стояли — молча, под аккомпанемент истеричного требовательного мява.

— Это всегда тяжело — переезд, — сказала наконец Оксана, будто желая его подбодрить. — Потом будет легче.

— У меня что, такой удрученный вид? — Дима через силу улыбнулся.

Оксана отвела глаза:

— Нет… Просто я знаю. Мне приходилось переезжать… Правда, всего лишь на другую улицу, но все равно страшно.

— Страшно?

(May! — орал кот. — Маау!)

— Ну, неприятно…

— Как у вас дела, Оксана? Как на работе?

— Ничего. Летом легче… может, в августе дадут пойти в отпуск.

— Поедете на море?

(May! Мау-ау-аау!)

— Нет, что вы… На огород…

— Я теперь, наверное, никогда не попаду в Крым, — сказал Дима.

— Зато попадете куда-нибудь получше, — улыбнулась Оксана. — Там океан…

— Да… Да заткнется он наконец?!

Дима перегнулся через перила; у плотно закрытой двери в подъезд вертелся серый, худой и грязный, в репьях, кот.