Книжный мотылек. Гордость (СИ) - Смайлер Ольга "Улыбающаяся"

Оттанцевав положенные фигуры, Петер, не мудрствуя лукаво, выбрал меня, шепнув, что «быстренько отстрелявшись мы выгадаем еще несколько минут на то, чтобы поговорить». Я была не против: очарование императорского бала — очарованием, но узнать про Птичку «из первых рук» было гораздо важней и интереснее. В партнеры мне достался приятный, но незапоминающийся молодой человек, который тут же убрал левую руку за спину, так что я вынуждена была лишь касаться его плеча одной рукой, а другой поддерживать юбку. Месье Анатоль называл такое исполнение вальса «пансионерским», и считал его подходящим только совсем юным выпускницам закрытых учебных заведений, в силу воспитания слишком трепетно относящимся к соблюдению этикета. Мне же эти два тура вальса, до выбора и после, более всего напомнили акробатический этюд, и я с трудом дождалась, когда молодой человек вернет меня на мое место рядом с Петером.

— Итак? — Требовательно спросила я, проводив случайного кавалера глазами.

— Итак, — вздохнул Петька. — Понимаешь, в чем дело…

— Не понимаю, — тут же согласилась я. — Но если ты объяснишь подробней…

— О боже! — Петька картинно, но негромко застонал. — Дело в том, что Соне там действительно опасно. Но, как выяснилось, её отлет может повлечь всякие негативные последствия для жизни её мужа. Короче, если она улетит — он умрет.

— Его убъют? — Ахнула я, тут же принимаясь соображать, к кому из Старших Лисси я могу сунуться с этой информацией, и почему они не вмешиваются в происходящее.

— Да! Нет! Не совсем! — Петька, имеющий привычку встряхивать кудрями, с трудом удержался от этого жеста, видимо вспомнив об укладке и страданиях куафера над ней. — Мил, там все сложно, долго объяснять. Мы с Пашкой обязательно нанесем тебе визит «как большие», и расскажем подробности. Пока диспозиция такова, что Соня осталась на Кериме. Видишь ли, она почему-то очень сильно привязалась к этому драному песчаному коту, который по дурацкому стечению обстоятельств стал её мужем.

— Петька, да ты ревнуешь? — Я не поверила своим ушам.

— Самую малость, — даже не стал отпираться тот. — Не то, чтобы Сонин образ был запечатлен в моем сердце, и я красиво страдал по ней при полной луне… Ну, или некрасиво при свете солнце… Но когда вдруг появляется какой-то хмырь, и выясняется, что у него появились права на твою хорошую подругу — это достаточно болезненно… Пусть даже вас и не связывает ничего больше детских шалостей и виртуального общения.

На этом разговор был прерван распорядителем — котильон заканчивался, и мы с Петером, влившись в общее движение, сделали завершающий тур вальса. Когда мы возвращались к тетушке, я с удивлением заметила, что она осталась в одиночестве.

— Кого-то ищешь? — Нагнувшись почти к самому уху, тихо выдохнул Петер. — Неужто Пашку?

— Не делай так! — Возмутилась я, и решила, что прямо сейчас вооружусь веером, чтобы иметь управу на нахалов.

— Как? Вот так? — Невозмутимо осведомился он, снова обдав мне щеку теплым дыханием. Но, получив в ответ мой возмущенный взгляд, отодвинулся на приличествующее расстояние, и принялся объяснять. — Мил, это Императорский бал. Все кавалеры обязаны танцевать, хотят они того или нет. В каждый полк, расквартированный в Веллингтоне, чтоб ты знала, приходит разнарядка — сколько человек обязано протирать подошвы на паркете. Вот мы с Петькой, как самые молодые, и прозябаем по балам. Разве об этом мы мечтали?

Под это пафосное заявление мы добрались до диванчика, на котором восседала тетушка, и я, опустившись на сиденье рядом, скользнула взглядом по толпе. С разных концов зала к нам пробирались Рауль и Пашка. В самый последний момент Петька хитрым маневром оказался на пути у Рауля, и пока они, сквозь зубы, приносили друг другу извинения, Пауль беззастенчиво воспользовался преимуществом.

— Мисс Дюбо, сделайте меня счастливейшим из смертных, согласившись станцевать со мной следующий мэггот.

Это была такая детская, смешная выходка, что я, с трудом подавив очередную улыбку, бросила на Пашку укоряющий взгляд и открыла бальную книжечку, чтобы тут же услышать спокойный, даже холодный голос Рауля:

— Мисс Дюбо, не окажете ли вы мне честь танцевать с вами вальс?

О, это был достойный выпад, и в негласном соревновании братьев Соло и Рауля, на мой взгляд, счет стал ничейным.

Пауль не повел и бровью, предложил мне руку, и повел меня на паркет, куда уже стекались первые определившиеся пары. Я успела заметить только, как Петька и Рауль обменялись взглядами, поклонились тетушке и отправились в противоположные стороны приглашать на танец дам.

— Пашка, скажи мне, только честно, вы Рауля специально третируете? — Я воспользовалась тем, что никто не обращал на нас никакого внимания, занимая свои места, и дожидаясь музыки.

— Конечно! — Фыркнул тот. — А чего он на тебя смотрит так, будто кот на сметану? Пусть сначала женится!

— О, боже! — Я не знала плакать или смеяться. — Паш! Да не смотрит он на меня никак, тебе показалось! Его Ксав в эту историю втравил, так что он вообще не в восторге от всей этой ситуации…

— Милка, я тебе поражаюсь!.. — Договорить Пашке помешал распорядитель, объявивший начало танца.

Мы отступили на положенное расстояние друг от друга. Мэггот Мистера Бевериджа, в отличие от вальсового котильона, был танцем весьма активным, и говорить удавалось только урывками, когда танец сводил нас рядом.

— Черт с ним, с Раулем! Вы-то как? Где теперь? — Последний раз я болтала с братьями по буку за пару дней до начала дипломной работы. Братья Соло тогда тоже готовились к выпуску из Академии, и были жутко вымотанными от учебы и строевой подготовки, поэтому разговора толком не получилось.

— Красный диплом Академии, у обоих. Взяли в лейб-гвардию, в Александровский полк. — И танец снова развел нас.

— Лейб-гвардия, с ума сойти! — Восхитилась я в следующую нашу «встречу». — А Петька-то чего недоволен?

— Мы близнецы, понимаешь?! — Пашка сообщил мне эту очевидную истину трагическим шепотом. — Хуже нас только Браунам, которых трое!

Видимо мой недоумевающий взгляд был весьма очевиден, поэтому в следующий раз, когда мы оказались рядом, Пашка пояснил:

— Получить в знаменную группу двух близнецов, — очень престижно, а если близнецов трое, как наших Браунов — это уже настоящее везенье. Мы же практически одинаковые. — И нас снова развел танец. В словах Пашки был резон — даже обычные знаменосцы казались со стороны близнецами-братьями, а уж если этому поспособствовала природа….

— Брауны выносят имперский флаг, мы же сопровождаем знаменосца с флагом полка. Думаю, выбери наш старший братец военное поприще — перевод в «александрийцы» для него был бы неизбежен. Так что вся наша служба состоит из тренировок по шагистике да балов.

— И это все? — Не поверила я.

— И это все, — подтвердил Пашка. Мы как заняли позицию первой пары, и могли некоторое время постоять спокойно. — Александрийцам не нужен был наш диплом, это так, лишний повод для хвастовства. Они взяли бы нас даже если бы мы завалили дипломную сессию. Да что сессию — все сессии подряд, на всех курсах. А если бы отказались — в нас бы, благословляя их глупость, вцепились ФиФы.

— ФиФы? — Непонимающе переспросила я.

— Уланы, Франц-Фердинанда Лейб-Гвардии Уланский полк, они сегодня несли караул на представлении.

— И ты думаешь, для вас с Петькой что-нибудь изменилось? — Осторожно уточнила я.

— Знаю, что нет, — фыркнул в ответ Пауль. — Но помечтать-то можно?

Дальше мы танцевали молча, улыбаясь друг другу, лишь в самом конце Пашка посерьезнел:

— Мил, если этот хлыщ тебя обидит… Если хоть словом, хоть взглядом — мы его из под земли достанем. — И тут же добавил, напрочь убив серьезность момента. — Если твой братец до него первым не доберется.

— Ксав? — Я искренне развеселилась. — Паш, большего пацифиста, чем мой братец надо еще поискать!

— Что, однако, не помешало ему слегка подпортить жизнь твоему Ярику, когда тот стал распускать язык после вашего расставания. Чуть-чуть, самую малость, всего лишь сделав два-три звонка по буку.