Мститель - Николай Петрович Марчук
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Мы с Ваньком спустились вниз по улице и заняли позицию на верхнем этаже заброшенного дома. Миха и Александр остались выше по улице, там была очень удобная стрелковая позиция, как раз для крупнокалиберного и единого пулеметов.
– Керчь, ну что, ты готов? – шепотом спросил я, глядя на приближающуюся по улице кавалькаду автомобилей.
– Угу, – кивнул в ответ Болтун.
– Красный автобус твой. Огонь! – приказал я, высовываясь с гранатометом из дверного проема, ведущего на балкон.
Керчанин с трубой РПГ осторожно высунулся из оконного проема, мгновенно прицелился и выстрелил. Струя пороховых газов шарахнула из тыльного раструба гранатомета, и «рыбина» реактивной гранаты понеслась к цели. Тело гранаты было щедро облеплено стальными шайбами, ящик которых мы нашли в разграбленном магазине на первом этаже трехэтажного здания. Собственно говоря, только из-за этой находки я и повелся на горячие уговоры керчанина «немного доработать» гранатометные выстрелы.
Наши гранатометы выстрелили практически одновременно. Я целился в бронеавтомобиль, который двигался четвертым по счету в колонне. Ракета Ванька прочертила воздух дымным следом, клюнула панорамное лобовое стекло автобуса и, пройдя его как раскаленный нож сливочное масло, взорвалась внутри.
Если бы это был стандартный выстрел, то кумулятивная струя могла бы прожечь салон автобуса, поразив только тех, кто попал непосредственно под нее; ну, еще пострадали бы те, кого поразили осколки корпуса гранаты. Если граната попадает в корпус танка, БМП или БТР – короче, бронированной коробочки без окон и дверей, – то основные потери личный состав «брони» несет от динамического эффекта ударной волны, который многократно усиливается в замкнутом пространстве тесной машины. Именно для того, чтобы минимизировать этот самый эффект, водители-механики держат люки в боевых машинах открытыми; правда, при попадании в бронемашину кумулятивной гранаты им это мало помогает.
В общем, если бы Ванек засадил в автобус стандартным выстрелом ПГ-7В, то автобус вряд ли разлетелся бы на части – так, как будто в него угодили фугасным 150-миллиметровым снарядом. Ну, вылетела бы пара закрытых окон, да и все. А тут так знатно бабахнуло, что от автобуса остались только рожки да ножки. Корпус разорвало на несколько частей, крыша взлетела вверх, окна вылетели все и сразу, а клуб дыма и огня был настолько большой, что сразу стало понятно: Ванек не ограничился тем, что нацепил на корпус гранаты полсотни гаек.
– Ты что, опять пластид прицепил к гранате? – спросил я на бегу, спускаясь по лестнице вниз.
– Совсем чуть-чуть, полшашечки, – явно соврал Керчь. – Зато видел, как эпично рвануло?!
– Бляха муха, а если бы твоя вундервафля детонировала при выстреле и твои полшашечки на хрен бы нас по стенам размазали?!
– Но все же обошлось! Ложись! – крикнул Ванек, скатываясь с лестницы.
Как только мы отстрелялись, сразу же рванули вниз, чтобы сменить позицию. И, надо сказать, сделали это весьма вовремя: турки засекли, откуда по ним стреляли, и тут же врубили ответку по полной. На верхние этажи дома обрушился шквал свинца и огня. Мы как раз пробегали лестничные марши второго этажа, когда Ванек услыхал выстрелы из чего-то тяжелого и крупнокалиберного. Наверху раздались два взрыва, и потолок начал рушиться.
– В окно! – крикнул я, подхватывая Ванька за шиворот куртки.
Вытолкнув керчанина в оконный проем, я сиганул следом. Приземлился удачно, ноги и руки не сломал, зато так приложился лбом о ствол гранатомета, что аж искры из глаз посыпались.
Сверху лился дождь из камней и бетонного крошева. Панели, из которых был сложен дом, начали скрипеть и складываться.
– Валим, бро! Ща рухнет! – взревел Тихий.
Меня уговаривать долго не надо. Я подхватил рюкзак с последней парой гранатометных выстрелов и рванул за Ваньком, который, прыгая как сайгак, побежал в сторону моря.
Хорошо, что мы оказались с противоположной стороны здания и нас не было видно с дороги, иначе нам точно не дали бы вот так просто сбежать. Убежали мы недалеко: завернули за соседнее здание, перемахнули через какой-то поросший виноградом забор и спрятались в канаве. Обстрел нашей позиции продолжался еще пару минут, дом раздолбали в пух и прах, верхние этажи обвалились, и трехэтажное здание превратилось в одноэтажное.
– Прикрой меня, – приказал я Ваньку, передавая рюкзак с гранатометными выстрелами, – посмотрю, что там на дороге. Следи за домом, вдруг решат обойти по берегу.
Я выполз из укрытия и, низко пригибаясь, рванул вправо и наверх. Под ногами виляла выложенная плиткой тропинка, которая круто уходила вверх по склону. Ручной пулемет, висевший за спиной, при каждом шаге хлопал стволом по заднице, придавая волшебного пенделя и ускоряя движение.
Поднявшись наверх, я осторожно раздвинул придорожные кусты и, высунув морду наружу, огляделся. Ниже по дороге, метрах в ста, полыхали обломки автобуса. Было видно множество изорванных и искалеченных человеческих тел, валявшихся среди металлического хлама. Еще больше бойцов противника были ранены и контужены. Им пытались оказывать помощь, вытаскивать из огня. Много пламени, криков о помощи и проклятий. Похоже, мой выстрел из гранатомета тоже был удачным: позади объятого пламенем остова автобуса был еще один очаг пожара. Пусть он был и поменьше, но дым там поднимался гуще и жирнее. В кого я угодил, было не разобрать.
Видимо, противник у нас преимущественно гражданский, кадровых военных среди скопившегося внизу человеческого муравейника мало, иначе не образовалось бы такая пробка – рванули бы по обочине вверх, оставив раненых на совести тыловых машин. А тут толкаются, мешают друг другу. Одни помогают своим сородичам, другие азартно стреляют из всего, что есть в руках, по тому несчастному домику, откуда мы отстрелялись по ним из гранатометов. Уже и непонятно: хотят они с нами поквитаться или нет? Вид разорванного автобуса и два десятка трупов не охладили их пыл? Ладно, сейчас я внесу еще большую панику в их нестройные ряды.
Ниже по улице, где-то метрах в ста от чадящего автобусного хлама, в зарослях кустов на обочине дороги лежал небольшой газовый баллон, начиненный взрывчаткой. Взрывчатого вещества всего пять килограммов – что-то импортное из запасов НАТО на основе гексогена: на упаковке была маркировка – буквы и цифры. Я по наивности своей ожидал увидеть знакомое по фильмам С4, но фиг вам: и цифр,
