Баопу-Цзы - Гэ Хун

Иногда бывает и так, что все состояние человека уходит на удовлетворение алчности служителей, совершающих моления и жертвоприношения, и последнее зернышко, последний лоскут шелка уходят для оплаты жадного шамана, и ко дню кончины человека не остается ни одежды для погребения, ни утвари для поминания, и тогда, увы, труп покойного остается гнить и разлагаться, поедаемый могильными червями. Не достойно ли это сожаления? Вот ведь до чего доходит тупость глупцов из народа!

Непристойные культы и путь нечисти — это то, что запрещается как нормами ритуала, так и законами. Но и этого никак не хотят понять обычные люди. Единственное, что тут могут сделать государи, это резко ужесточить законы и приговаривать к высшей мере за любое из преступных деяний последователей этих культов, не делая различия между тяжелыми и легкими нарушениями закона. Пусть каждого, кто не отказывается от шаманских суеверий и молений, безжалостно казнят, выставляя труп на всеобщее обозрение на дорогах и рынках. Тогда не потребуется много времени, чтобы полностью покончить с этими мерзостями и уничтожить самый корень страданий народа от голода и холода, вырвать к тому же ростки разбоя и бандитизма. Разве такое решение не было бы великой милостью по отношению к народу?!

Некогда Чжан Цзюэ, Лю Гэнь, Ван Синь и Ли Шэнь[17], а также их последователи то заявляли, что им по тысяче лет, приписывая это действию неких малых искусств, то сидели, погрузившись в транс забвения, то совершали разные превращения, меняя свой облик. Всем тем они морочили голову простому народу и дурачили простаков, собирая вокруг себя целые толпы. Они вовсе не ставили своей целью продлевать годы жизни людей и увеличивать их долголетие. Не стремились они и предотвращать стихийные бедствия или лечить болезни. Они намеревались только сколотить преступную клику своих приверженцев и подбить их на мятежи и смуты, прикрываясь ими в такого рода злодеяниях. Иногда они убивали честных людей или нагло обманывали народ, чтобы добыть богатство, в результате чего их сокровища громоздились, словно горные кручи, и они становились богаче герцогов и царей, живя в роскоши и разврате. Дорогие одежды, изысканная еда, прекрасные наложницы переполняли их дома, целые шеренги музыкантов воспевали их, а готовые драться за них до смерти наемные телохранители находились в их полном распоряжении. Их мощь была столь сильна, что их боялись государи, их влияние таково, что они возвышались над государственными чиновниками, а беженцы, спасавшие свою жизнь, скрывались от них в пещерах и болотистых зарослях.

Подобное положение вещей стало возможным из-за того, что чиновники не решались контролировать деятельность этих людей, и о тех бедах, которые проистекли из данного обстоятельства, можно только сожалеть и сокрушаться[18].

Что касается меня, то я самый обыкновенный человек. И хотя я понимаю принципы, которые надо применить, но не занимая никакой государственной должности, я ничего не могу предпринять! Те же чиновники, которые ныне управляют народом, допуская существование всех этих сомнительных божеств, не решаются бесповоротно запретить эти культы. Когда случается какая-то беда, чиновник может принять ее очень близко к сердцу, но все равно не сможет понять до конца ее причин. Кроме того, чиновники не считают подобные вопросы важной частью своих должностных обязанностей и существенными для занесения в перечень заслуг. А поскольку зачастую глупые жены и неразумные дети чиновников верят в эти нелепости, то низкие людишки вокруг них говорят, что и чиновники ничего не смогут предпринять, поскольку множество людей будет препятствовать им. И обычно не находится ни одной возвышенной души, которая подвергла бы осуждению такое поведение. А перепуганные чиновники хотя и провозглашают иное, но результата их речи не имеют. Тогда они начинают сомневаться и колебаться, не смея ничего предпринять, а другие люди из-за этого в отчаянии заламывают руки, не имея возможности что-либо сделать.

Я сам знаю несколько человек, которые не почитают никаких носителей божественного разума и ни разу в своей жизни не совершали жертвоприношений. Тем не менее они наслаждались исключительным долголетием, их слава возвышалась над миром подобно горным вершинам, их дети и внуки были многочисленны, а богатства и знатности у них было вдоволь. И даже я сам совершаю жертвоприношения только своим предкам в каждый из четырех сезонов, и все. Я много странствовал по воде и по суше и прошел, наверное, десять тысяч ли. При этом вдоль дорог я постоянно встречал сотни кумирен и храмов, но ни на пути туда, ни на пути обратно я никогда не заходил в них. И однако у меня не было никаких неприятностей ни с лошадьми, ни с колесницами. Я переправлялся через реки, но мне не угрожали ветер и волны. Я проходил через местности, где свирепствовал мор, но благодаря силе лекарств оставался здоров. Много раз я был мишенью для стрел и камней, но, к счастью, никогда не страдал от ран и ушибов. И все это только укрепило мое убеждение, что демоны и духи ни на что неспособны.

Существуют сотни разновидностей пути служения нечисти, но все они предполагают убиение живых существ для того, чтобы пить их кровь, и только метод пути семьи Ли слегка отличается от них. Хотя на их "пирах счастья" и не режут животных, тем не менее они проводятся на широкую ногу, без каких-либо ограничений. На базарах для них закупается все подряд, включая изысканные, утонченные и разорительно дорогие продукты — нет такого, который не приобретался бы. А на кухне блюда готовят десятки поваров, оплата их также требует немалых расходов. А следовательно, и эти дела нельзя считать совершенно чистыми и благими. Поэтому учение семьи Ли также должно стоять в ряду тех культов, которые надо запретить".

Некто спросил: "А когда появилось учение пути господ из семьи Ли?"

Я ответил: "В правление великого императора страны У в стране Шу[19] жил некто Ли А, который обитал в пещере и ничего не ел. Несколько поколений подряд видели его, и поэтому его прозвали Ли Ба-бай, Ли Восьмисотлетний. Люди отовсюду приходили к нему за ответами на их вопросы. Но он никогда не говорил ни слова, и ответ узнавали по выражению его лица: если оно было радостным — то значит, задавшего вопрос ожидало счастье; если же оно было печальным — значит, он предрекал горе; если А смеялся — человека ждал праздник, а если он вздыхал — то глубокое горе. И ни разу он не допустил ни одной ошибки. А однажды утром он вдруг внезапно исчез, и никто не знает, куда он ушел.

Позднее в У пришел некто по фамилии Ли и по имени Куань. Он говорил с акцентом жителя Шу и умел заговаривать воду, чтобы лечить множество болезней. И вот повсюду, и вблизи и вдали, пошли разговоры, что этот Куань и есть Ли А. Поэтому его везде стали называть Ли Восьмисотлетним, но в действительности он им не был.

Поскольку люди всех званий, от герцогов и министров до простолюдинов, толпились у ворот его дома, он со временем возгордился и уже не принимал посетителей постоянно. Теперь посетители и гости только кланялись перед его воротами и уходили восвояси, дивясь и восхищаясь им. Тогда учениками Куаня начали становиться чиновники невысоких должностей из числа беженцев[20], и со временем их стало около тысячи человек. Но даже те из них, что были допущены внутрь его покоев для получения наставлений лично от него, не могли научиться ничему, кроме заговаривания воды, пользования трехчастным амулетом, приемам гимнастики дао инь, регуляции пневм солнца и луны, — вот и все. Они отнюдь не учились самому необходимому для приведения тела в порядок — правилам приема божественного снадобья, способам продления жизни и обретения бессмертия. Можно глотать пневму и воздерживаться от пищи[21] в течение ста дней, но потом все равно придется вернуться к обычному образу жизни, а это значит, что эффективность такой практики недолговечна. А отсюда видна и предельная ничтожность такого рода искусств. Я сам знаю много людей, учившихся непосредственно у Куаня, и все они единодушно говорят, что Куань ослабел от старости и сильно одряхлел. У него появилась одышка, когда он встает, глаза его помутнели, слух ухудшился, зубы повыпадали, а волосы поседели. Постепенно у него развилось помутнение рассудка, и он часто даже не узнает своих детей и внуков. А значит, он ничем не отличается от обычных людей. Тем не менее люди из народа продолжают говорить, что Куань обманывает их, просто прикидываясь больным и старым и таким, как все обычные люди. Но разве так может быть?

Потом в У разразилась жуткая эпидемия, от которой погибло более половины населения страны. Тогда Куань вошел в Обитель Дао-Пути, как он называл свой кабинет, приказав говорить, что он уединился там, чтобы поститься и исполнять обеты. В действительности же он сам подхватил заразу, от которой и умер прямо в кабинете. Но люди, служившие Куаню, распространили слух, что на самом деле он преобразил свое тело и стал бессмертным, освободившимся от трупа, а значит, его смерть не была настоящей. Методы святых-бессмертных отличаются от путей обывателей, и они действительно высоко ценят подлинное избавление от старости и смерти. Но уж если Куань постарел, значит, он на самом деле постарел. И если он умер, значит, он на самом деле умер. Просто он не обрел Дао-Пути, что хорошо видно из того, как он жил. Какие же могут быть в этом сомнения? Если методы, применяемые человеком, приводят его к состоянию освобождения от трупа, то он может продолжать жить не старея среди людей сто или двести лет, а потом уйти, разве это не так? В данном же случае вывод заключается не в том, что в Поднебесной нет пути бессмертных, а в том, что Куань вовсе не был человеком этого пути, и все. Я так подробно рассказываю об этом только потому, что ученики Куаня до сих пор распространяют и передают его учение, умножая число его последователей до такой степени, что они уже заполонили все земли к югу от Цзяна. И вот уже тысячи людей не понимают ничтожности методов Куаня, недостойных того, чтобы почтительно распространять и сохранять их. И прежде, чем я покину мир, я хотел бы, чтобы люди поняли и осознали свои заблуждения и отказались от них.