Разгром на востоке. Поражение фашистской Германии. 1944-1945 - Юрген Торвальд
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Гудериан резким тоном сказал, что Верховное командование вооруженных сил – оно в действительности означало Гитлера и Йодля – не давало даже ему реально заглянуть в события и планы, которые не были непосредственно связаны с Восточным фронтом. Хенрици не должен иметь никаких иллюзий на этот счет – он также останется в неведении. Но как бы там ни было, Хенрици имел перед собой одну ясную задачу, независимо от того, что происходило в другом месте: удерживать Восточный фронт всеми средствами и препятствовать русским захватывать новые территории.
Гудериан никак не упоминул при Хенрици о плане «Затмение». И при этом не сказал, что имел конфиденциальную беседу с Риббентропом, в которой убеждал провести мирные переговоры с западными державами, и такую же беседу с адмиралом Дёницем. Оба ответили уклончиво. И наконец, 21 марта, только двадцать четыре часа назад, Гудериан одержал третий успех – на сей раз у Гиммлера.
Гудериан узнал, что Гиммлер был в контакте со шведским графом Бернадотом. Он предстал перед Гиммлером с этой информацией во дворе канцелярии и убеждал его, что непосредственные мирные переговоры с западными державами были насущной потребностью. Гиммлер слушал в затруднении и наконец ответил, что еще слишком рано для такого шага. Но Гудериан пожал лавры за свои последние усилия прежде, чем день закончился. После совещания Гитлер внезапно заметил:
– Генерал, у меня впечатление, что сердце доставляет вам большие неприятности в эти дни. Вы должны взять отпуск на шесть недель.
Гудериан кратко ответил, что, к сожалению, он не может принять предложение, пока его штаб не будет укомплектован, потому что большинство его старых помощников ушло – уволены или, как фон Бонин, заключены в тюрьму. Гудериан сказал, что его замена должна быть отложена, пока генерал Кребс не оправится от ран.
Гудериан знал тогда, что говорил Гиммлер и что его собственный конец приближался. Но он ничего не сказал об этом Хенрици.
Вечером 22 марта Хенрици достиг хорошо замаскированного штаба группы армий «Висла» рядом с Пренцлау, приблизительно в 40 километрах к западу от города Штеттина.
Гиммлер ожидал его. Он сделал приготовления, чтобы выполнить передачу командования с подобающим великолепием, которое скроет тот факт, что он уклонялся от ответственности. Он стоял за своим гигантским столом. Позади него на стене висел большой портрет Фридриха Великого. Но лицо Гиммлера казалось более надутым, чем обычно, а взгляд был взглядом преследуемого.
Гиммлер объявил, что ему необычно трудно сдавать свой пост. Но, к сожалению, он не имеет выбора – фюрер поручил ему новые, еще более важные задачи жизненного характера. Хенрици познакомился бы с ситуацией наиболее быстро, если бы выслушал доклад о событиях в группе армий с тех пор, как он, Гиммлер, принял командование.
Гиммлер позвонил по телефону. Двое из его помощников, генерал Кинцель и полковник Эйсман, появились со стопами карт и бумаг.
Хенрици надеялся, что передача командования будет закончена через несколько минут. Прошлое не интересовало его – он должен был знать ситуацию в настоящий момент. Вместо этого Гиммлер стал описывать в мельчайших деталях его личный опыт в Померании с января месяца.
После часа доклада стенографистка положила карандаш. Генерал Кинцель симулировал срочное дело и ушел, и вскоре после этого полковник Эйсман извинился и оставил комнату.
Гиммлер говорил в течение почти двух часов. Хенрици сделал несколько неудачных попыток прервать его. Наконец звонок телефона пришел ему на помощь.
Генерал Буссе, командующий 9-й армией, звонил, чтобы сообщить, что русские внезапно двинулись в атаку от их предмостного укрепления к югу от Кюстрина. Они перерезали немецкий коридор к городу и установили контакт со своим предмостным укреплением к северу от Кюстрина.
Гиммлер выглядел смущенным. Но затем с внезапным облегчением вручил трубку Хенрици.
– Вы теперь командующий группой армий «Висла», – сказал он. – Пожалуйста, отдавайте соответствующие приказы.
Хенрици ответил, что пока ему даже не сказали, где его фронт и какими войсками он командует. Но он взял трубку и слушал.
В течение подготовки к предложенной атаке из Франкфурта-на-Одере были забраны лучшие немецкие войска, до тех пор сохраненные в коридоре к Кюстрину. Русские легко проникли в коридор. Буссе сообщил, что контратака была начата немедленно, чтобы вновь установить связь с Кюстрином.
Хенрици сказал Буссе, что сразу приедет в штаб 9-й армии – его прибытие ожидалось следующим утром.
Когда Хенрици повесил трубку, Гиммлер продолжил свою речь. Но теперь Хенрици нашел несколько вежливых, но твердых слов о том, что события в Кюстрине вынуждают его сократить церемонию. Однако, узнав так много о военных событиях, он будет благодарен за несколько слов о дипломатической ситуации.
Гиммлер следил за ним с подозрительностью. Мгновение он смотрел, как будто давал понять, что Хенрици нарушил владения, которые принадлежали Гитлеру и в лучшем случае были исключительным заповедником Гиммлера. Но затем он опустил глаза и сказал:
– Наступил момент, чтобы начать переговоры с нашим противником на западе.
– Что-нибудь сделано в этом направлении?
– Я предпринял шаги. Мои эмиссары вступили в контакт.
Хенрици прибыл в штаб 9-й армии рано утром. И сразу отправился на одерский фронт. В первый раз в истории группы армий «Висла» ее командующий посетил линию фронта.
С высот, глядящих на одерскую долину, невысокий седоволосый человек изучил позиции. Большинство из них было едва ли достойно этого названия. Если они удерживались в настоящий момент, то только потому, что русские с другой стороны нуждались во времени, чтобы развить атаку. И позади этих несерьезных немецких линий были жители одерской долины и беженцы. Крестьян можно было даже теперь увидеть работающими на их полях, как будто в знакомом труде они надеялись найти забвение угрозы, которая остановилась за рекой, приготовившись убивать. И на стенах деревенских домов висели знакомые прокламации: немецкие вооруженные силы ушли только по стратегическим причинам, только для подготовки заключительной победы – но здесь и теперь враг будет остановлен.
Начиная с краха в Померании левый фланг группы армий «Висла» стоял в секторе Штеттина, где река Одер впадает в Балтийское море. Затем фронт следовал за левым берегом реки, шел мимо Кюстрина и Франкфурта, вниз к слиянию Нейссе и Одера в 80 километрах к юго-востоку от Бреслау в Силезии. В этом пункте он соединялся с группой армий Шёрнера, линия фронта которой продолжалась в юго-восточном направлении вдоль Карпат в Чехословакию.
Две армии удерживали фронт группы армий «Висла» протяженностью 480 километров. На севере стояла 3-я танковая армия. Командование ею было недавно поручено генералу фон Мантейфелю, относительно молодому человеку, который руководил танковой армией в Арденнах. Фон Мантейфель покрывал сектор от Балтийского моря до населенного пункта в 48 километрах к северо-востоку от Берлина – или, скорее, пробовал покрыть, поскольку его войска были армией только по названию. На юге находилась 9-я армия под командованием генерала Буссе, энергичного и несколько бесцеремонного человека. Буссе оказался в еще более отчаянной ситуации, чем фон Мантейфель. В то время как северные пределы одер-ской долины лежали под весенним наводнением шириной почти в три километра, сектор Буссе оставался проходимым для русских танков. И доклады разведки указали, что русские войска более всего сконцентрированы перед сектором Буссе между Франкфуртом и Кюстрином: Советы сосредоточили восемь – десять пехотных и две-три танковых армии.
Армейский корпус Буссе не был никаким корпусом, а его дивизии не были дивизиями. Большинство его войск были сформированы в большой спешке, собранные частично из числа отставших, которые пересекли Одер в марте, частично из недавно призванных новичков. Имелось несколько проверенных в бою дивизий с Восточного фронта – остальные были батальонами народной армии, частями пограничной службы, чрезвычайными батальонами и латвийскими войсками СС. Командование везде не соответствовало задачам.
В то время как старые дивизии имели вооружение, другие части испытывали недостаток во всем. Порой не имели артиллерии, нуждались в автоматах и даже винтовках. Снабжение боеприпасами было недостаточным.
Ни арсеналы, ни склады боеприпасов не существовали. Вся военная промышленность была полностью разрушена постоянными воздушными нападениями. Кроме того, здесь велась та же самая зловещая игра, которая продолжалась в Восточной Пруссии и в других местах: окружные руководители, не доверяя регулярной армии, запасали оружие и боеприпасы для народной армии. И в самые первые дни своего командования Хенрици узнал, что определенным антипарашютным частям, охраняющим Каринхалл – личный опорный пункт Геринга, – был выделен даже двойной комплект автоматов, в то время как дивизии на Восточном фронте испытывали недостаток.
