Ближе к истине - Виктор Ротов

А потом уже вызывает меня к себе. В медсанбат. Захожу. Он лежит на лавке ничком, галифе спущены, задница вся в крови. Два санитара держат его, а санинструкторша выковыривает осколки. Он орет. У тебя, говорит, есть хороший телефонный кабель? Найдется. Вяжи, бо меня не могут удержать.

Я его аккуратно так привязал покрепче. Сестричка улыбается. Довольная. Говорит, я его уже и спиртом поила, и целовала — нет! Брыкается. Рассказывает, а сама промакнет кровь с ягодиц и шурует пинцетом. Он орет, а вырваться уже не может… — Василий Иванович щелчком отбросил окурок. — Запел: «Давай закурим, товарищ по одной!..» Она‑таки повыковыривала осколки. Йоду наквасила, пластырей налепила, и мы его на КП на руках отнесли. Лежит на животе, а командование не сдает…

Василий Иванович скучно помолчал, пытливо заглянул мне в глаза.

— Не веришь? Я и сам теперь не верю. Не верю вот, что живой. Восемнадцать ранений! С полкило осколков во мне. Чудо да и только! Ну а насчет подвига не знаю. Где там подвиг получился? Вроде все как обычно. Единственное — не пойму до сих пор, как мы на ногах держались? По двадцать часов ускоренных маршей! И еще не пойму, как мы через Вислу перебрались? Ведь кипело все. Это какой‑то сгусток кошмара. Подробностей — хоть убей, не упомню. Был бы живой комбат, он бы все рассказал. Он схватывал на ходу. И пули ему не помеха. Комбат!..

— А живете здесь, в Абинске? — переключил я разговор на другое.

— Нет. В Холмском, — потупившись, ответил он. — Со старухой.

— У Григория Трофимовича кто‑нибудь остался?

— Остался, — буркнул с видимой неохотой. И я вдруг почувствовал, что разговор иссяк. Даже как‑то смялся. Василий Иванович потух, ссутулился еще больше. Маленькое морщинистое лицо его стало вроде еще меньше и морщинистее. И даже вроде седой щетины прибавилось на его впалых щеках. Глаза запали еще глубже, и в них затаился темный сумрак. Мне показалось, что ему неуютно в этом мире. И что душа его уже просится на вечный покой. Мне захотелось сказать ему какие‑нибудь ободряющие слова. Чтоб он хоть чуточку оттаял и потом это мое слово согревало его сердце. Но в голову ничего не приходило.

Крутилось назойливое: «За что воевали?..» Но это не то. Хотя именно то…

— Ничего, — улыбнулся он. — Пробьемся! — и легкая улыбка скользнула по его пересохшим, шелушащимся губам.

Мы пошли с кладбища, отвесив низкий поклон обелиску. По дороге к автобусной остановке говорили о погоде, о неуклюжих реформах наших правителей — угробителей, о весне. И почему‑то о том, что в прошлом году было много персиков. Разговор шел вяло, скучновато…

Ехали в одном автобусе. До Холмского почти молчали. Он совсем успокоился и ушел в себя. Пребывал в душевном равновесии. Понимаю, и не навязываюсь с разговором.

В Холмском я вышел из автобуса проводить его. Когда объявили посадку, он крепко пожа, мне руку и, как‑то откинувшись слегка, вопросительно всмотрелся в меня. Я понял его немой вопрос. И поспешил с ответом:

— Нет, нет! За вами великое дело! Люди должны это знать, помнить и передавать детям и внукам своим.

Октябрь 1996 г.

ТОЛЬКО ПОБЕДА

Говорят, к истине два пути: от простого к сложному или от сложного к простому. Как сказал поэт: «Тот делает слона из мухи, а этот муху из слона».

О Герое Советского Союза Иване Михайловиче Бовкуне я решил рассказать просто. Как он сам о себе рассказал. На четырех неполных страничках! Ибо «Если рассказывать подробно, — пишет он, — то получится целая повесть в нескольких томах».

Он из числа немногословных. Такие мало говорят, больше делают. Стилем военного донесения он изложил всю свою жизнь. Самое главное, самое существенное. По его мнению. Остальное, мол, домысливайте сами. Если там есть, что домысливать.

— Скуповато, — говорю я.

— А чего болтать?! Дело делать надо.

— Но все‑таки. За что Героя получили?

— В наградных документах сказано: за подготовку и удержание с боями до прихода Советской Армии семи

переправ на реках Десна, Днепр и Припять. Вот и все! — Потом немного подумал и вдруг расщедрился, сказал о себе: — Я так — если уж что делаю, то делаю на совесть. И с одной целью — только Победа. Для солдата это твердая установка. И он с нею засыпает, с нею и просыпается. Как верующий с молитвой «Отче наш». Только Победа!

Это уже натура. И даже философия! Особенно если рассматривать с позиции сегодняшнего дня. Сегодня мы поднаторели забалтывать любое дело.

Действительно! Мне кажется, если писать пространно о том, что я знаю об Иване Михайловиче, «растекаться мыслью по древу», как говорили древние, то это может затушевать упругий и деятельный характер Героя. А мне бы этого не хотелось. Он тем и замечателен, что деловит, а не речист.

Судите сами:

Родился в 1908 году в станице Старокорсунской Динского района. Над Кубанью. Это недалеко от Краснодара, тогда Екатеринодара. Мальчишками, ясное дело, пасли гусей, коровам хвосты крутили, бултыхались в теплых «блюдцах» мелководья. Шарпали по чужим садам, хотя в своих всего полно. Но такой уж характер у пацанов — потрясти чужое. Нашматовать за пазуху, а потом до оскомины на зубах грызть с друзьями где‑нибудь на берегу тихой речки. Похваляться «подвигом», посмеиваться над бабкой Груней, пытавшейся достать их граблями. Или мечтать о службе в армии. Как выдадут коня. И саблю. И винтовку. И надо будет идти в разведку. Пробираться на вражескую сторону, ну почти как в сад к бабке Груне…

Это летние заботы. Зимой — учеба в школе.

Окончил семилетку. Вступил в комсомол. И по комсопольскому набору в 1927 году ушел добровольцем в «Рабоче — Крестьянскую Красную Армию». (Пишу дословно и с прописью, как у автора).

Когда началась Великая Отечественная война, Иван Михайлович имел уже звание капитана, командовал 1–м батальоном 19–го мотострелкового полка.

На третий день войны погиб командир полка, подполковник Соколин. На его место назначили Ивана Михайловича. Приказ о назначении подписал командующий 5–й армии генерал — лейтенант Потапов.

Огненный вал войны неудержимо катился на Восток.

На 23–е сутки дивизия, в состав которой входил 19–й полк, отступая и неся большие потери, была окружена. И разбита. Остатки ее разделились на группы и пробивались к своим кто как мог. Шли ночами. Почти беспрерывные бои. В одном ночном бою Ивана Михайловича тяжело ранило. Это случилось возле хутора Яблоновского сельсовета Костопольско! j крайона, под Ровно. (Северо — Западная Украина).

Равнина, топи, пер входящие л болота. Очнулся, когда его подобрали хуторяне. Запомнил их навсегда: Павел Михайлович Тростинский и Вячеслав Васильевич Журакивский: Спрятали от немцев. Вылечили, выходили. Спасли. А когда поправился, дали хлеба и проводили с Богом, к линии фронта, к свои л.

Пробираться по тылам врага, чтоб перейти линию фронта, — дело почти безнадежное. И далеко не каждому удается. Ивану Мкхайлоь ичу не удалось.

Под городом Нежином встретил таких же, как сам, окруженцев. Решили организоваться в отряд и бороться с оккупантами. Создали подпольную организацию и стали собирать оружие, боеприпасы, медикаменты Размножали v рас пространяли сводки Совинформбюро, советские воззвания среди местного населения. Проводили террористические акты, диверсии. Одновременно искали связи с партизанами. Вскоре это удалось. «И мы влились в Носовский партизанский отряд, которым командовал секретарь Носовского райкома партии Михаил Иванович Стратилат. Случилось это в апреле 1942 года». Отряд действовал дерзко, причиняя немало хлопот оккупантам. Они вынуждены были отвлекать на него значительные силы. Усилили карательные меры против мирного населения, чтобы восстановить людей против партизан. Это понудило командование отрядом принять решение увести отряд за линию фронта к нашим.

Под селом Гусавка Березнаньского района Черниговской области каратели настигли отряд Бой длился с утра до позднего вечера. Силы были неравными. В результате Носовский отряд, как отряд, перестал существовать Остатки его группами и в одиночку стали пробиваться дальше, к линии фронта. Некоторые вернулись в нежинские и носовские леса.

В лесистом местечке Кобыж собралось их четырнадцать: Александр Иванович Шеверов, Владимир Сергеевич

Богданов, Василий Тарасович Ярмош, Порфирий Федорович Кихтенко, Георгий Сергеевич Дмитриенко, Николай Романович Григорьев, Василий Бальбуров, Николай Дмитриевич Симоненко, Гавриил Сергеевич Мирошник, Павел Васильевич Сеник, Федор Лупало, Татьяна Васильевна Каленик, Ксения Кузьминична Коробко и сам Иван Михайлович.

Решили организовать партизанский отряд. Провели собрание. Командиром избрали Ивана Михайловича Бовкуна, комиссаром Порфирия Федоровича Кихтенко. Павла Васильевича Сеника — начальником штаба.