Все как у людей (сборник) - Алиса Орлова-Вязовская

Дед-то звал его Витюха. И мальчик с надеждой ждал, когда тот крикнет со двора: «Витюха, штаны просидишь, пойдем-ка кроликам травы нарвем». Он с облегчением выбегал из дома и опять все время проводил с дедом.

Однажды мама приехала и сказала, что выходит замуж. Человек – приличный, расписаться обещал. В разговорах выяснилось, что работает он дальнобойщиком. Вот тут-то деда опять рассердился. Вот уж точно, ума нет и не будет! Дура бестолковая! Да у дальнобойца по всей трассе невесты, и в каждом городе по жене. Опять помотросит и бросит! Да что ж девка-то такая тупоголовая уродилась? Дедова коза Машка и то умнее. Витя все послушал-послушал и лишний раз убедился, что мама его точно никчемушка. А раз деда сказал, что жених мамин плохой, то, видать, он, как их сосед-пьяница, дядя Вовка. Наверное, тоже ломает с пьяных глаз забор и орет дурным голосом. Дедушка всегда называл соседа пропащим мужиком. Наверное, и мама нашла такого же, как дядька Вовка.

Потом мама долго не приезжала. А как-то под вечер приехала радостная и с порога объявила, что расписалась и родила дочку Марусю. Вот, у Вити теперь есть сестренка. Ха!.. Нужна ему эта Маруська! Хоть бы уж братика родила. Все по-дедову выходит. Вон – даже родить мальчика не могла. И деда так и сказал еще, мол, одна девка бестолковая в семью. Ну уж теперь пусть сама разбирается. Им и Вити хватает. А Вите, в общем-то, все равно. Он живет не с мамой и ее пропащим мужем-дальнобойщиком. Главное, что деда с ним. А сестрички Вите без надобности.

И вдруг в один миг для Вити все рухнуло. Дедушка умер! Как так? И не болел вроде, и не старый. Витя ничего не мог понять. Но испугался сильно. Его отвели к соседке. Домой забрали только на поминки. Никто не обращал на Витю внимания, как будто забыли о нем. Приехали мама и дядя с севера. Бабушка громко плакала, и от этого Витя пугался еще больше. По инерции искал деда, чтобы за него спрятаться, но тут же понимал, что деда нет, и сам начинал плакать. После поминок начался скандал. Оказалось, что дядя хочет забрать бабушку к себе. У него родился третий ребенок. Вот мать и приглядела бы. И квартиру им дали большую. Ее тоже обиходить надо. Они с женой работают. Деньгу хорошую имеют, а мать бы по хозяйству. Да что ей теперь одной куковать? Пусть Ленка своего ребенка забирает. Она теперь семейная, не в общаге живет. Сколько родители с Витькой нянькались? Ее ребенок, пусть сама и воспитывает.

Тогда и мама начала плакать. Вот, жизнь только наладила. Дочке всего годик, квартира маленькая. Куда ей двое ребятишек? Еще как муж-то на это посмотрит. Раньше надо было думать, как в подоле не приносить! Дядя начал кричать. Бабушка и мама – ругаться и плакать. Витя убежал в сарай, спрятался за бревнами, ковырял перочинным ножиком кору, хлюпал носом и думал: «Вот теперь деда нет, и его Вити как будто нет, не нужен никому».

Вот и вышло, что поехал Витя в Москву с мамой. К неизвестному дядьке и глупой сестре Маруське. Конечно, Вите страшно было ехать неизвестно куда. И он всю дорогу себя подбадривал, что если уж совсем невмоготу станет, то сбежит обратно. Будет жить тихонько в старом дедовском сарае за бревнами, никто его там не найдет.

Дома не все так страшно оказалось. Только квартира и впрямь была маленькой, две комнаты всего. Кухня вообще – смех, не повернешься. В спальне живет мама, дядька и деревянная кроватка с Маруськой. А в залу поселили Витю. Спать надо на диване, который утром собирают и прячут в него постель. В зале стоит телевизор, и поначалу Витя обрадовался, что теперь телик в его полном распоряжении. А то деда только новости смотрел. Говорил, что нечего, мол, просто так в экран пялиться, глаза испортишь, и облучение идет. Но и тут не удавалось насмотреться. Маруська умудрялась ложиться спать днем и ранним вечером. Нельзя Вите и кино посмотреть. Марусеньку разбудит.

Вообще девчонка и вправду попалась глупая. Улыбается Вите все время. Он даже рассердился. Захотелось ей что-нибудь обидное сделать. Взял у нее игрушку из рук и стал дразнить: то протянет, то спрячет за спину. А она взмахивает ручками и смеется. Ну натуральная дурочка. Топает за Витей по всей квартире на своих толстых ножках. Прилипла, как репей. Стоит Вите на диван сесть, так лезет, пыхтит, тянется изо всех силенок. Когда Вите надоедает слушать эту возню, то он грубо толкает Марусю под толстую попку. Очутившись на диване, Маруся улыбается во весь рот и ползет к Вите на руки.

– Вот прицепилась! Надоела ты мне, пиявка! – шипит Витя. А мамка тоже хороша! Вечно ей уйти куда-нибудь надо. То в один магазин, то в другой, то к соседке за хлебом. Прав был деда, коза и то умнее, не могла что ли хлеба купить, когда в магазине была? И каждый раз: «Витя, за Марусей присмотри». Нашла няньку! Небось, специально его привезла – со своей пиявкой сидеть. Скорей бы уж дядька-дальнобойщик из рейса вернулся. Сам бы и смотрел за ихней девчонкой. Правда, страшновато немного. Витя-то еще его не видел, и он Витю не видел. Вдруг напьется, как дядька Вовка, и начнет орать, и ломать вещи? Обошлось вроде. Не страшный оказался дядя-дальнобойщик. Но Вите все равно не понравился. На деда не похож. Дед был высокий и худощавый, а этот – пониже деда будет, и живот торчит, даже средняя пуговица на рубашке натянута, того гляди, лопнет. И лицо бритое, а у деда усы были. И бензином пахнет, фу!

С Витей за руку поздоровался, как мужикам положено.

– Ну, здравствуй, Виктор. Меня звать дядя Леша. Да тебе мама-то, небось, рассказывала.

– Рассказывала, – буркнул Витя. Он не знал, о чем говорить с дядей Лешей. И тот, наверное, к разговорам не подготовился. Витя ушел в залу и стал телевизор смотреть. А дядя Леша сначала долго мылся, а потом ел на кухне.

Маруська сначала папу не узнала и заревела, когда он взял ее на руки. Весь вечер от него пряталась за Витю. Ну точно – пиявка.

Потом, конечно, Витя стал потихоньку привыкать к дяде Леше. Вроде и отношения у них были ровные. Но словно что-то мешало сблизиться. С мамой Витя тоже не стремился теснее общаться. Еду сготовила, и ладно. Крепко сидели в голове дедушкины разговоры. Витя все время выискивал в маме подтверждение никчемности, бесхозяйственности, а, следовательно, и отношение Витя перенял от деда. А что, разве не правда? Дядя Леша часто уезжал по работе. Мама сразу становилась рассеянной, словно все из рук валилось.

Вот, например, поставила варить кашу Маруське и ушла на балкон. Пока с соседкой лясы точила, каша сгорела. Дым, вонь по всей кухне. Витя в комнате и то почувствовал. А теперь кудахчет, как курица: «Ой, манка-то последняя была! И геркулес кончился!» И голодная Маруська уже пищать начала. Мама опять к соседкам, за крупой.

Витя подогрел молока, накрошил туда хлеба, поставил тарелку перед сестренкой.

– Подюй-подюй, – заныла Маруся.

– Сама подуешь, Пиявка, не маленькая.

Маруся горестно вздохнула и начала есть хлеб с молоком, неуклюже держа ложку в пухлом кулачке.

Во дворе дома Витя быстро нашел себе товарищей. Ребятишек хватало. Но больше всех нравился Гуня, Сережа Гуньков. Он был старше Вити года на три. Учился в школе, в которую ходил редко. Поэтому днем компанию ему составляли дошколята.

Ох и парень! Чего только не выдумывал. Машину дяди Рубена пнуть ногой, чтобы сигналка сработала. Только потом надо быстро спрятаться, а то выскочивший дядя Рубен уши оторвет. Или сделать дыру в толстом поливочном шланге. Вот умора смотреть, как дворничиха тетя Зоя пытается найти, почему вода льется в разные стороны. Но дядя Леша и мама строго настрого велели держаться от Гуни подальше, неприятностей не оберешься. По нему колония плачет, потому что его мамка, продавщица винного магазина, за ним не смотрит. Вот еще новости! Будут указывать Вите с кем дружбу водить. Он же маме не указывал жениться с дядей Лешей! Да еще, например, девчонку ему в сестры подсовывать. И Витя решил нарочно дружить с Гуней. Но дружбы не вышло. Осенью Витя пошел в первый класс, а Гуня в школе бывал редко, прогуливал.

Мама вышла на работу и прихватила с собой дочку. А что, удобно. Мама Лена устроилась нянечкой в детский сад, и Марусю взяли в ясельную группу. После уроков Витя должен был идти к маме, там обедать, домашнее задание делать, а в пять часов забирать сестренку домой. А то мамке еще полы намывать. И почему это он должен таскаться с Пиявкой? Хватит того, что он тайком в мамину группу идет. Если Маруся видела, что брат пришел из школы, то Вите уже не было никакого спасения. Сестренка отказывалась уходить играть, не ложилась после обеда на тихий час, подавай ей Витю, и все тут. А уроки-то ему как делать? Лезет и лезет: «Тево это? А это тево? А это потему?» Пиявка-пиявка и есть!

Но в садик Витя все равно ходил с удовольствием. Дело, конечно, не в маме. Он так и не чувствовал к ней что-то родное, как когда-то к деду. Просто Вите нравилось, как с ним общаются тетеньки на работе. Больше всех нравилась повариха тетя Надя. Высокая, полная, румяная. Говорит громко, смеется громко. Не то, что мамка, шепчет вечно, как мышка, словно боится, что наругают. А тетя Надя никого не боится. Как крикнет, аж все кастрюли гудят. А с Витей всегда говорит ласково. Витя не всегда понимает про что, но ему смешно и приятно слушать. Он всегда сначала бежит к ней и с порога выкрикивает: