Через семь границ - Антон Кротов

— Я хотел три минуты, и заплатил за три минуты, и говорил три минуты, а почему ещё 10.000 риалов?

— Вы говорили пять минут!

— Я говорил три минуты, а если бы говорил больше, вы бы меня выключили.

— Вы говорили пять минут, как показывает наша аппаратура.

Позвали полицейского, который меня не пускал без штанов. Тут я сдался, с доплатил 10.000 риалов, и мы пошли на набережную.

На набережной было жарко и пустынно. В середине дня благоразумные иранцы предпочитают сидеть по домам. Тут я опять снял верхние штаны и принял неправильный вид, оказавшись в шортах.

Но долго ходить в таком виде по общественной набережной мне не пришлось. Навстречу ехал мотоциклист. Остановился, что-то говорит.

— Бебахшид, ман фарси баляд нистам (не знаю по-персидски), — говорю я.

— !!! (показывает на мои короткие штаны).

— !!! (показываю на солнце, жарко, мол).

— Полис! полис! (показывает на свои запястья, мол, наручники наденут).

Чтобы не нарушать исламских приличий, я опять надел свои длинные оранжевые штаны и больше иранцев не огорчал.

Несмотря на такие строгости, в Бушире существует несколько мест неблагочестия, где люди, стыдно сказать, купаются. Это, конечно, не специально отведённые пляжи, а лишь места, где можно спуститься за бетонную ограду набережной вниз, к воде. Купальщиков немного, но имеются. Найдя одно из таких мест, мы с Владом залезли в воды Персидского залива.

— А наши вещи не сопрут? — беспокоился Влад.

— Конечно, нет, кому они нужны! Да и не принято здесь воровать, — отвечал я. Но Влад продолжал пребывать в беспокойстве, пока тёплая вода не разморила его.

Вода у берега была весьма тепла, может быть, +32<198>. В такой воде можно находиться длительное время, пока не растаешь. Очень солёная вода. Сначала мы купались, потом я постирал одежду и разложил её на прибрежных раскалённых камнях и каких-то бетонных плитах. И, о странность! она совершенно не сохла. Камни весьма нагревались, но высушить постиранное даже за час не удалось. Это вызвано большой влажностью воздуха, как на берегу, так и во всём Бушире.

Кое-где виднелись и другие купальщики. В зоне видимости их было человек семь — немного для такой жары. Один мужчина купался в длинных штанах, остальные — как мы. Женщин не было видно. Позже я узнал, что существуют и тайные места, где купаются женщины, но они это делают в одежде.

В одном мини-парке мы с Владом нашли финиковые пальмы и решили залезть на них, чтобы поесть фиников. Пальмы имели огромные шипы и пытались нас поцарапать, но мудрецы всё же объели большое количество фиников. Пока объедали, вокруг появились какие-то люди; они ничего не говорили, но думали: «Вай, вай, вай! Как же так можно!» Чтобы не смущать их, мы прекратили обжорство и, поцарапанные, слезли вниз.

«Не надо было рвать финики, видишь, как они собрались смотреть на вас, значит, не принято у них это,» — говорили впоследствии мои родители.

«Иностранцы — это всегда интересно, иностранцы на деревьях — ещё интереснее; а финики всё равно потом переспевают и падают на землю,» — отвечал я.

«Вы же не знаете, чьи эти деревья, скажите спасибо, что они не сочли это воровством!» — предупреждают мои родители моих читателей. Читатели, будьте внимательны! Покупайте финики на рынке!

Над всем Буширом висит тухлый запах. Большинство иранских городов не обладают таким запахом. Но здесь высокая температура и влажность приводят к гниению отходов, вяло протекающих по городским канавам-арыкам. Другое отличие Бушира от городов северного Ирана — малое количество кранов с водой. В Тегеране, Ширазе, Исфахане в центре города краны на каждом шагу, а здесь нужно долго искать. При этом вода здесь не всегда хорошая.

Впрочем, вот способ достать питьевую воду и в Бушире. Взяв бутылку, заходишь в любую контору, учреждение и просишь налить воды. Легко заметить, что в конторах всегда есть железный ящик с крантиком.

Цены в Бушире на хлеб и фрукты незначительны — в 10–15 раз дешевле, чем в Москве. Финики здесь стоят 1000 риалов килограмм; столько же стоит виноград без косточек; ну а хлеб стоит 20–30 риалов за большую (25 на 35 см) сухую лепёшку, тонкую, как блин.

Когда мы шли на вечернюю встречу на площади Годс, нас окликнул мужчина с визиткой на груди, оказавшийся вахтёром какой-то конторы. Мы остановились, он подошёл к нам. У меня в руках была тетрадка и ручка. Он жестом попросил их, показал на свою визитку, написал у меня в тетрадке корявыми латинскими буквами и прочёл:

— Hooshy Thmtan Zade.

Так он предлагал познакомиться. Мы сказали, как нас зовут, и он поманил нас к себе, говоря:

— Чай, чай!

Мы зашли. Мужик оказался очень общительным, хотя никаких слов по-английски не знал. Мы достали карту и показали наш маршрут. Наш собеседник нашёл на карте Ирак и рассказал нам (ни одного слова не употребляя!) что он воевал с Ираком пять лет и его друга убили на этой войне. Сейчас, впрочем, Иран и Ирак друзья. Многое и другое он рассказал, пока мы пили чай, а потом, когда собрались уходить (пора на встречу!), оставил нам свой телефон, а мы ему свои.

Вечером на площади Годс мы встретили Олега Моренкова. Как оказалось, на утреннюю встречу он не опаздывал, а просто не прибыл к этому времени в город. Олег рассказал нам о своём посещении Персеполиса. Прибыв в Персеполис вчера утром (видимо, вскоре после нашего отъезда оттуда), Олег прошёл туда также без билета, оставив свой рюкзак в кассе на хранение. Несколько раз он даже выходил из Персеполиса через основной вход, копался в рюкзаке и заходил обратно — никаких последствий не было. Так он даже и не узнал, сколько стоил билет. Зато под землёй Персеполиса он попал в древние тёмные катакомбы, весьма протяжённые, в которых и ходил длительное время. «Почему же аккуратные иранцы не спросили у него билет? За этот день уже привыкли, наверное, к безбилетникам!» — удивлялись мы. Так некоторые россияне повсюду вносят и коварно насаждают свой странный образ поведения.

Этим вечером я захотел покинуть Бушир по трём причинам. Во-первых, надо было достичь Тегерана и посетить пакистанское посольство, с тем чтобы узнать, как получается пакистанская виза для проезда в Индию. Во-вторых, надо было посетить и наше, российское посольство, чтобы уточнить, действует наша виза 10 дней или 10 суток (а это весьма важно). В-третьих, в Бушире было весьма жарко, и я не хотел проводить долгое время в этой местности в синтетических оранжевых штанах, которые всё время были мокры.