Ангелы полуночи - Норма Бейшир

– Конечно. Кто говорил, что если я не научусь обуздывать свой аппетит после секса, то спустя несколько месяцев, проведенных в твоем обществе, буду весить тонну?

– Ну, сказано было не совсем так, если уж на то пошло. Через шесть месяцев ты будешь весить триста фунтов, вот что я говорил.

– Какая разница? Плюс-минус сто фунтов и месяц-другой роли не играют.

Эшли встала, поплотнее запахнув зеленый шелковый халат, под которым на ней не было ничего. При свете яркого утреннего солнца ткань просвечивала, став полупрозрачной.

– Иди ко мне. – Брендон, возбужденный этим зрелищем, призывно распахнул объятия.

– Что у тебя на уме, безнравственный ты человек? – замурлыкала Эшли.

– Иди ко мне и увидишь.

– А это безопасно?

– В общем, нет. То, что у меня на уме, нельзя назвать безопасным, – признался Брендон. – Но с каких это пор ты стала беспокоиться о своей безопасности?

– Тебя не проведешь. – Эшли сделала шаг вперед и остановилась прямо перед ним. – Не забывай, Холлистер, мы на виду у всех. По крайней мере отчасти.

– Да помню я, помню, где мы!

Он развязал пояс на ее халате, и тот соскользнул вниз. Брендон начал медленно ласкать налитые, упругие груди. Когда соски затвердели от желания, он принялся по очереди целовать и посасывать их. Обхватив его голову руками, Эшли гладила ему волосы. В конце концов, почувствовав, что больше не в силах терпеть, она раздвинула ноги Брендона, распахнула его халат, обнажила восставший пенис и позволила ему медленно войти в себя, с наслаждением ощущая его близость. Ее рот жадно прильнул к губам Брендона, руки обхватили его за шею. Слитные движения их бедер становились все чаще, и вскоре они одновременно ощутили наслаждение, яростное, как взрыв. Вся трепеща, Эшли положила голову на плечо Брендону, а он прижал ее к себе, и так они замерли надолго в молчании, чувствуя, что слова не нужны.

В конце концов Эшли все же заговорила.

– Дорогой, надеюсь, то, что я скажу, не разрушит наши отношения. Но… – Она внезапно смолкла.

– Что, сердце мое? – пробормотал Брендон, продолжая обнимать ее.

– Я… я голодна.

День благодарения они провели вместе. Эшли извинилась перед родителями, сказав в свое оправдание, что готовится к выставке и поэтому не сможет вырваться к ним на праздник. Она еще не созрела для того, чтобы сообщить им о Брендоне.

Он тоже звонил своим в Нью-Йорк и вряд ли хотя бы словом упомянул о ней. Впрочем, содержание этого разговора осталось Эшли неизвестно. Казалось, Брендону вообще неприятно говорить о родителях – он очень редко затрагивал эту тему, а ей не хотелось оказывать на него давление, требуя объяснений. По крайней мере без острой необходимости.

Все четыре дня они провели вместе, по большей части в постели. Брендона, нежного, консервативного Брендона временами поражала полная сексуальная раскрепощенность Эшли, но чем больше времени они проводили вместе, тем смелее он становился.

– Ты просто помешана на сексе, да? – как-то поддразнил он Эшли.

– Ничего подобного. Это ты пробуждаешь во мне все худшее. – Лаская Брендона, она призывно улыбнулась.

– По-моему, слово «худшее» тут неуместно.

Они занялись любовью и делали это снова и снова.

В понедельник Брендон улетал по делам в Лос-Анджелес.

– По правде говоря, я надеялся, что ты передумаешь и поедешь со мной, – сказал он Эшли в аэропорту. – Так не хочется расставаться с тобой, радость моя.

– Всего на два дня, – напомнила она. – И я буду ждать тебя. Ждать, чтобы встретить как короля.

– Все же… – начал было Брендон.

– Хочешь опоздать на самолет? – Эшли кивнула в сторону пассажиров, которые потянулись на взлетное поле. – Иди! У меня есть чем заняться в твое отсутствие.

– Чем, например?

– Тебя ждет сюрприз, – ответила она. И не солгала. «Это и в самом деле будет сюрприз – когда ты узнаешь, как в действительности обстоят дела», – думала она, глядя вслед Брендону.

Из аэропорта Эшли по автостраде номер 101 направилась в долину Напа. Дорога была хорошо знакома, за последние три года ей не раз приходилось ездить этим путем. Большую часть дня девушка провела, сидя под тем же старым могучим дубом, под которым в течение многих лет обдумывала свои пейзажи. Теперь, правда, глядя на виноградники, она почти не видела их, углубившись в свои мысли. Ее прошлое. Наследие, доставшееся от далеких предков. Все это – такая же неотъемлемая ее часть, как тяга к искусству. Если любовь Брендона так сильна, как ей кажется, он не отвернется от нее и поймет причины, породившие эту ложь.

Именно тут, дома, под старым дубом, Эшли приняла решение, окончательное и бесповоротное: она расскажет Брендону все, как только он вернется из Лос-Анджелеса.

– Вот так обстоит дело, – закончила Эшли. Она стояла перед камином в своей гостиной, одетая в черные слаксы и изумрудно-зеленый свитер с высоким воротом. – Я придумала свою легенду, когда впервые приехала в Сан-Франциско. Считала, что это поможет мне завоевать мир. Меня зовут Абби Гианнини, а не Эшли Гордон. И отец – не владелец самого прекрасного виноградника долины Напа. Он работает на виноградниках, работает на других. Мою семью нельзя назвать даже состоятельной. Знаешь, иногда нам бывало чертовски трудно сводить концы с концами! В те времена мне приходилось варить кости подстреленных на виноградниках кроликов, чтобы грунтовать холсты. Мне ужасно не нравилось делать это, но куда было деваться? Я пойму, если ты рассердишься на меня и захочешь прервать наши отношения. Но уж какая я есть, такая и есть. Оттуда я вышла и не стыжусь этого…

– Хватит! – Брендон поставил стакан, встал и положил руки ей на плечи. – Прежде всего, я вовсе не сержусь. А во-вторых, тебе совершенно нечего стыдиться.

– Не сердишься, что я обманывала тебя?

– Сержусь? Да у меня словно гора с плеч свалилась! – засмеялся он. – Я безумно испугался, когда услышал, что у тебя ко мне важный разговор. Подумал, что ты хочешь положить конец нашим отношениям. Что у тебя есть муж и пара ребятишек, которых ты до поры до времени прятала в укромном месте!

– Муж? Дети? Ты в своем уме? – Эшли покрутила пальцем у виска. – Откуда? Ты столько раз бывал тут и хоть раз видел мужа и детей?

– Конечно, нет!

– Тогда скажи, ради Бога, где я могла столько времени прятать их? – У нее вырвался нервный смешок, и тут же нахлынуло невыразимое чувство облегчения, точно огромная тяжесть внезапно свалилась с плеч.

– Не знаю… Может быть, в каком-то другом доме… – Брендон пожал плечами.

– Ох, ну и фантазия! – Напряженное выражение уходило из ее глаз. – Ты уверен, что не будешь меньше любить меня, узнав правду?