П 2 (СИ) - Калбанов Константин Георгиевич "Калбазов"

- Ничего. Тебе еще ко многому придется привыкнуть. Не нужно смотреть на меня с таким недоверием. Тебе понравится, поверь, - привлекая ее к себе, и нависая над ней, заверил он.

- Ладно. Поверю, - слегка откинув голову и подставляя для поцелуя губы, выдохнула она.

В этот момент от входа послышалось легкое покашливание. Вообще-то, у кочевников принято просто входить в юрты. Как говорится, без стука. Но тут имеет место особый случай. Молодожены. Вот кто-то и проявляет тактичность.

Алия тут же вскочила, оправив на себе одежду, и заливаясь краской смущения. Михаил тихо чертыхнулся, и поднялся с постели, чтобы встретить позднего гостя. Третий пиршественный день затянулся за полночь. И время для посещений уже неурочное.

- Кто там? Входи, - произнес Михаил и тут же удивился.

Ну и чего понадобилось Замаму? Еще одну наложницу приволок? Не смешно. Тут с одной-то еле-еле отбрехался. Или у него были виды на Алию, но не обломилось? Между прочем, вариант вполне имеющий право на жизнь. Замам знатный воин, пусть и не из местной аристократии, но стоит практически вровень с ними, и стадо его под стать не последнему кошевому.

- Да что же ты будешь делать. Я-то думал, что застану вас за делом, а вы бездельничаете. Так вы Теракопу дедом не сделаете. А он уже давно этого ждет. Вот увидите, как он будет радоваться вашему первенцу, - задорно произнес вошедший.

- Я рад, что бодрость духа не оставляет тебя даже в такой поздний час. Но не для этого же ты пришел ко мне. Потому что, в этом деле, как ты понимаешь, советы излишни.

- Вот где ты прав, Михаил, там прав. В этом деле лучше обойтись без советчиков, - подмигивая девушке, весело произнес он.

- Может быть уважаемый Замам желает кумыс? – предложила Алия.

- Только слабый. Меня ждут сразу две наложницы и мне лучше оставаться в седле, - усаживаясь на корточки, ответил он.

Девушка подала ему пиалу и он с удовольствием осушил ее, одобрительным кивком отдавая должное качеству продукта. Михаил сидя на шкуре, напротив него, терпеливо ожидал, когда же гость наконец заговорит по делу.

- Хорошие светильники. Это правда, что ты их делаешь сам?

- Могу и сам. Но делают их мои ученики.

- Дорогой товар, - со знанием дела произнес Замам.

- И очень хороший, - подтверждая свои слова кивком, заверил Романов.

Потом поднялся и направился к одному из тюков. Оно конечно, он одарил этого воина так, что тому остается только поминать Михаила в молитвах небу. Остаться инвалидом, в этом обществе… Это Михаил не бросает их, находя такое занятие, при котором они не нахлебники, а реальные кормильцы. В реалиях же этого времени дела обстоят куда как жестко.

Но он не стал жадничать. Жадность, она вообще порождает бедность. Так что, делитесь с ближними и вам воздастся. Поэтому он вернулся к гостю с лампой в варианте летучей мыши.

- Прими в подарок, - протянув ее Замаму, предложил он.

- Я здесь не за этим, - покачав головой, возразил тот. – если я приму светильник, получится, что ты меня купил. А я с важной вестью.

- У тебя важная весть ко мне, я хочу проявить знак уважения тому, кто обещал мне свою дружбу. Одно другому не мешает. И какие счеты между друзьями.

- Я и так перед тобой в долгу.

- Либо в долгу, либо мы друзья, решать тебе.

- Хорошо. Друзья, - принимая лампу, с открытой улыбкой произнес Замам.

- Итак? О чем ты хотел мне рассказать?

- Тугоркану сильно не понравилось, что Белашкан одобрил вашу с Алией свадьбу. Он так сильно недоволен, что приказал двум десяткам своих воинов отправиться по вашему следу, и как только будет возможность убить вас.

- Вот так значит. А откуда ты это знаешь?

- Не важно. Главное, что и ты теперь знаешь.

- Ладно. Ты знаешь, они пойдут по нашему следу, или будут где-то поджидать.

- Я слышал, что они пойдут по следу. Но как поступят воины Тугоркана, не знаю.

- Спасибо, Замам. Если до этой минуты ты думал, что что-то должен мне, то это уже не так. Меж нами нет долгов. Если только дружба.

- Хорошо. Только теперь постарайся не погибнуть. Не хочется терять друга, как только он появился, - улыбаясь, с наигранной укоризной произнес половец.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

- Не дождешься, - возвращая ему улыбку, заверил русич.

Явную охрану у палаток Михаил не ставил. Посчитал что это может обидеть гостеприимных кочевников. И тут никакой иронии. К гостям у них отношение более чем серьезное. Даже враг оказавшись в стойбище своей волей и под мирным предлогом, будет в полной безопасности. Ни один половец не осквернит свой очаг причинением ему вреда. Правда, действует это правило только до той поры, пока он не покинет стойбище.

Но в Романове слишком глубоко сидел цинизм представителя двадцать первого века. Впрочем европейцы и русичи в том числе не больно-то заморачивались на эту тему. Брат поднимал руку на брата, зазывали в гости, после чего казнили лютой смертью. Поэтому и он не больно-то полагался на местные обычаи. У палаток постоянно горел костерок, у которого непременно сидела парочка пограничников, попивающих кумыс и травящих байки. И так уж случалось, что устраивались они там на всю ночь. Бывает, чего уж там. Правда, сейчас тут сидело четверо. Не спится парням.

- Петр, позови Гордея, - проводив гостя, распорядился Михаил.

Тот кивнул в знак согласия, и поднялся, чтобы скрыться в палатке десятка. Романов же вернулся обратно.

- Надо сказать отцу, - без тени страха, встретила его Алия.

- Мы не будем ему говорить.

- Но почему. У него тысяча воинов. Да только в нашем аиле три сотни всадников, и сотня приехала с ним на праздник.

- Потому что, не хорошо, если я при каждой опасности буду прятаться за спиной Теракопы. Это не та опасность, при которой мне нужно его заступничество.

Ну и еще один момент, о котором он не хотел говорить жене. Случаются у половцев усобицы. Не могут не быть. Просто они сор из избы не выносят, и против внешних угроз всякий раз выступают единым фронтом. А так-то, тут тот еще котел противоречий.

Тот же Тугоркан не может не понимать, что власть его не абсолютна. Если кто-то получит преимущество, то может его и подвинуть с занимаемых позиций. А Михаил, без ложной скромности, может предоставить подобное преимущество. И уж тем более, если крепко встанет на ноги. Не стоит отказывать великому хану в прозорливости. Он вполне способен предвидеть подобный ход событий, и исходить из принципа - либо ему, либо никому.

- Вызывал, Михаил Федорович, - вошел в палатку десятник.

- Гордей, тут на нас решили поохотиться. И чем дольше мы задержимся в стойбище, тем лучше они сумеют подготовиться. Поэтому утром уходим. Погостили, пора и честь знать.

- Кому мы хот мозоль-то отдавили, сотник?

- Тугоркану.

- Ясно. Со светом начнем сворачиваться.

- Добро.

Хм. А вот еще интересный момент. Замам сам поспешил с известием о злом умысле или ему кто-то подсказал? Так-то он вроде все логично. Но больно уж как-то вовремя получается. А ведь похоже это дело рук Белашкана. Не сказать, что все столь уж очевидно. И вполне возможно Михаил сейчас натягивает сову на глобус. Но…

Белашкану выгодны условия выгодные Романовым. Потому он их ему и предлагал. В то же время, Теракопа обошел его на кривой козе, устроив свадьбу своей любимой дочери. Что он сделает узнав о грозящей ей опасности? Михаил бросился бы устранять угрозу.

И каков расклад на выходе? Союзник спасен, выгода от его соседства сохраняется, Теракопа вступившись за Романова, впадает в немилость Тугоркана. Тот открыто сделать ему ничего не может, но зарубочку оставит. Об этом будут помнить и другие куренные орды. А значит, неугодный великому хану, не станет во главе орды и не сместит Белашкана, как бы ни был силен его курень.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Очень может быть, что это и бред. Но как вариант внутренней борьбы вполне возможен. Ну не стал бы Теракопа заваривать кашу с замужеством дочери, не рассчитывай он получить серьезное преимущество. Однозначно, слышал о Михаиле куда больше, чем показывает. А он был достаточно хорошо известен в Царьграде. Личный цепной пес Алексея Комнина. Так что, разговоров о нем хватало…