Черные шахматы - Михаил Григорьевич Бобров

Авиация

Авиация тоже подходит под определение. Бомбардировщик одной удачной бомбой может отправить в ад целый аэродром противника, скажем: утопить авианосец. Но ответного огня не выдержит. Бронированный самолет вроде Ил-2 выдержит обстрел из винтовочных калибров — но если случайно попадет под пушки такого же Ил-2, то сгорит и он.

Плюс бомбардировщика в том, что снаряд к нему — то есть бомбу — можно сделать очень тяжелую. И везти ее надо только на тыловой аэродром, куда и железную дорогу не грех прокинуть, особенно если узкоколейную. Это к пушкам надо сорок ящиков на четырех грузовиках доставить, а потом всю ночь раком по траншеям снаряды подтаскивать, чтобы 500 кг тротила в противника бросить.

Для бомбардировщика это одна бомба, которую привезут на тележке, культурно, и подвесят, ни за что взрывателем не зацепив. И доставить бомбу самолет может на 300 км за линию фронта — а даже лучшие морские пушки свои полутонные снаряды доставляют всего на 40 км.

Минус бомбардировщика в том, что он куда сложнее и дороже целого артиллерийского полка. Про авиаполк даже не буду говорить, сразу подымаю ставку до авианосца.

В тактическом смысле авианосец есть мега-пушка, стреляющая самолетами с закрытой позиции — из-за горизонта. А если к авианосцу выйдут артиллерийские корабли типа линкоров — это в чистом виде "танки на батарее". На суше не счесть раздавленных танками батарей, а вот в истории морских сражений был всего единственный случай, когда японские линкоры наткнулись на американские авианосцы без прикрытия. Японцы не прошли сквозь них насквозь больше потому, что опасались ловушки или подхода американских же линкоров. Будь таких ситуаций больше, статистика бы сработала как для сухопутчиков Но японцы отвернули, и американцы до сих пор гордятся, что их палубная авиация даже линкоры гоняет мокрым полотенцем.

Почему мокрым? Поверьте мне, когда вы увидите японский линкор на дистанции действительного огня, у вас будет мокрым не только полотенце.

На этой радостной ноте мы завершаем часть о крайней тайне бога войны.

Дальше пойдет информация открытая, хотя от этого не ставшая проще. Ну так это еще Клаузевиц отлил в бронзе: "Военное дело просто и вполне доступно здравому уму человека. Но воевать сложно."

Организация и зачем вообще все это надо

Итак, товарищи!

… мы остановились на "итак, товарищи".

Давайте-ка посчитаемся. Кто дочитал до этого места, не сочтите за труд кинуть в комментарии "333", а кто не дочитал — соответственно, "555". Ну или "affirmative", кто дочитал — а кто не дочитал, соответственно, "negative".

Итак, товарищи, теперь вы знаете…

Чуть было не написал "теорию". Увы.

Теперь вы знаете, что предки кровью и потом нафармили много-много информации. Если это "много-много" изучить и освоить, и по выученному построить пушки, и сделать к ним порох, и капсюли, и снарядить все это в гильзы, а гильзы поместить в точно-точно выточенный казенник, и не забыть в гильзу вставить собственно снаряд… И если сделать карты, и сварить оптическое чистое стекло, и отшлифовать его правильно, и точно так же прямыми руками в трезвом состоянии собрать бинокль для наблюдателя, панораму для наводчика, и привести панораму в соответствие с движениями собственно орудийного ствола…

Но если все это, наконец, сделать — ну, тогда можно выстрелить на три часа пешего хода (12 км) и попасть… Ну, не прямо в царевну-лягушку, но болото вы накроете точно.

Если, конечно, у вас все звенья цепочки собраны правильно.

Поэтому авторам попаданческих книг я не завидую, а соболезную. Для хорошей попаданческой книги все это надо не только знать — что с покамест не отключенным интернетом не такая уж сложная задача. Но для хорошей книги мало переписывания википедии. Автору хорошей попаданческой книги крайне желательно попробовать на себе хотя бы часть из описанного. Не заряжать, так считать по таблицам. Не стрелять, так определять дистанции в бинокль. И потом проверять ножками. Чтобы на натуре убедиться, что правильно измерить расстояние все-таки можно — хотя и непросто.

Что же до самих артиллеристов, то даже полное и глубокое изучение всего, мною упомянутого, сделает из курсанта только теоретика.

Поэтому сегодня мы поглядим, как все эти тайны бога войны — первая, вторая, крайняя, и прочие мелкие секреты — применяются на практике.

Организация артиллерии в разрезе практического применения

Расчетная единица артиллерии — батарея. Чаще всего дивизион из трех батарей придается пехотному полку, а командир полка или ставит пушки побатарейно на танкоопасное направление, (в обороне) или придает выделенную батарею своему ударному батальону (в наступлении).

Огневую подготовку, огневой вал обеспечивают более крупные части — дивизион, артполк — и соединения, типа сводной артиллерийской группы, которая собирается на время подготовки наступления из всех пушек, имеющихся в распоряжении командира корпуса, армии или даже фронта, от 82мм батальонных минометов до "Сталинских скульпторов" 203мм из резерва Главного Командования. Организация огня больших артиллерийских масс дело крайне сложное. И поэтому бывают, например, танковые дивизии, бомбардировочные, истребительные и штурмовые авиадивизии — но артиллерийских дивизий даже во время войны в Советской армии не было.

Были артиллерийские дивизии и корпуса прорыва — но они, что называется, "особь статья", не полевая артиллерия, а осадная. Соответственно, были артиллерийско-пулеметные дивизии — это артиллерия крепостная. Гарнизоны собственно крепостей, где они еще сохранились, а также укрепленных районов (УР).

В полевой артиллерии самое большее артполк, максимум — артиллерийская бригада.

А самое меньшее, начальная счетная единица — рота (200 чел) в пехоте или у танкистов (10 танков), батарея (6 стволов) в артиллерии. Это уровень подразделений.

Батарея — компромисс между огневой мощью и небольшим размером подразделения, которое еще может где-то расставить шесть огневых позиций, и еще нормально управляется, чтобы быстро перемещаться, выходя из-под огня.

Дальше из подразделений набираются части.

В пехотном полку было проще всего: три пехотных батальона, в батальоне три роты. В роте до войны 4 взвода, в каждом 4 отделения 12 стрелков, то есть взвод около 50 чел, а рота 200 чел. Первые советские бронетранспортеры, а именно БТР-152, рассчитывались на отделение из 12 человек. Только сильно после войны, с появлением привычных БТР-60,70,80 мотострелковое отделение стало 10 человек, взвод 30, рота 100 и батальон соответственно около 350–400 чел.

В танковом батальоне, что в РККА, что в Вермахте перед войной танковый взвод был 5 машин. Рота — 3 взвода по 5 плюс командирский танк. Батальон 4 роты по 16 машин, итого 64.

Вермахт эту организацию сохранял до конца войны. Батальон "Королевских