Короткий век Павла I. 1796–1801 гг. - Коллектив авторов

2-го апреля. Е. И. Вел-во высочайше изъявить соизволил монаршее свое благоволение штаб, обер– и унтер-офицерам, находящимся в собственном Е. Вел-ва депо под начальством вице-адмирала Кушелева за сочинение карт, и в знак оного всемилостивейше пожаловал инженер-полковнику Опперману перстень бриллиантовый; на прочих же обер– и унтер-офицеров 1,000 червонных. (№ 27).

1799 г.

25-го октября. Из Шафгаузена от 30-го сентября. Суворов, прогнавший все французские корпуса, которые хотели ему противиться, зашел гораздо в тыл Массен (№ 85).

– Видя с сердечным наслаждением, яко государь и отец, каковые подвиги храбрости и примерного мужества во все продолжение нынешней кампании против врагов царств и веры оказал любезнейший сын наш, е. и. в. великий князь Константин Павлович, во мзду и вящшее отличие жалуем мы ему титул цесаревича. (Манифест 28 октября).

Рескрипт князю Суворову от 29 октября: «Побеждая повсюду врагов отечества, не доставало вам еще одного рода славы – преодолеть и самую природу. Но вы и над нею одержали ныне верх. Поразив еще раз злодеев веры, попрали вместе с ними козни сообщников их, злобою и завистью против вас вооруженных. Ныне награждаю вас по мери признательности моей, и ставя на вышний степень чести и геройству предоставленной, уверен, что возвожу на оный знаменитейшего полководца сего я и других веков».

Е. и. в. всемилостивейше пожаловал всем нижним чинам войск под начальством генералиссимуса князя италийского графа Суворова-Римникского по 2 рубля на человека за неустрашимую храбрость, оказанную ими в неоднократных сражениях против неприятеля.

Декабрь. 2. Новости слышны стали до сего еще в Российском государстве небывалые, а именно: Санкт-Петербургскому и Московскому архиереям пожалованы Андреевские ленты, а Казанскому и Тобольскому – Александровские; гвардия сравнена с артиллериею, т. е. одним только чином преимущественнее армейских. 8-го. Получен, указ об отмене рекрутского набору. 16. Получен указ, чтоб здешнему генерал-губернатору быть военным губернатором в Чернигове. 22. Ген-губернатор выехал (из Уфы). 25. Прошел слух, что в Казани украдено 23 человека (sic), a куда неизвестно.

1798 г.

Генваря 7-го. Запрещается всем чинам впредь без маскараднаго платья ездить в маскарад, а ежели впредь кто случится в собственном кафтане или мундире, без маскараднаго платья, таковых брать под караул.

Генваря 20-го, Воспрещается всем ношение фраков, позволяется иметь немецкое платье с одним стоящим воротником, шириною не менее как в три четверти вершка, обшлага же иметь того цвету, какого и воротники, а сертуки, шинели и ливрейные слуг кафтаны остаются по настоящему их употреблению. Запрещается носить всякаго рода жилеты, а вместо оных немецкие камзолы.

– Не носить башмаков с лентами, а иметь оные с пряжками; также сапогов, ботинками имянуемых, и коротких стягиваемых впереди снурками и с отворотами.

– Не увертывать шею безмерно платками, галстуками или косынками, а повязывать оные приличным образом без излишной толстоты.

1799 г.

Февраля 18-го. Запрещается танцовать вальс. Апреля 2-го. Запрещается иметь тупей, на лоб опущеной.

Октября 26-го. Дабы младшие пред старшими где бы то не было снимали шляпы.

Майя 6-го. Запрещается дамам носить через плечо разноцветные ленты на подобие кавалерских.

Июня 17-го. Запрещается всем носить низкие большие пукли.

Июля 28-го. Чтоб малолетные дети на улицу из домов выпущаемы не были без присмотру.

Августа 12-го. Чтоб те, кто желает иметь на окошках горшки с цветами, держали бы оные по внутренную сторону окон, но если по наружную, то не иначе, чтоб были решетки, и запрещается носить жабо. Чтоб никто не имел бакенбард.

Сентября 4-го. Чтоб никто не носил ни немецких кафтанов, ни сертуков с разноцветными воротниками и обшлагами; но чтоб они были одного цвета.

Сентября 25-го. Подтверждается, чтоб в театрах сохраняем был должный порядок и тишина.

Сентября 28-го. Подтверждается, чтоб кучера и форейторы ехавши не кричали.

А. В. СУВОРОВ. Теперь уже нельзя быть сенатором и никогда не посещать сенат, или только изредка заглядывать туда, да и то на самое короткое время; нельзя быть генералом, а заниматься только откупами и поставщичеством.

ИЗ ЗАПИСОК КНЯГИНИ ЛИВЕН. Я только что вышла замуж. Мой муж уже три года управлял военным министерством. Министерский портфель он получил 22 лет от роду был уже генерал-адъютантом и пользовался полным доверием и милостью императора. Служба его при особе государя начиналась с 6 1/2 часов утра, разставался он с государем только в обеденную пору по тогдашнему обычаю в час пополудни. В четыре часа муж опять приезжал во дворец и освобождался не ранее восьми часов вечера. Как известно, военная служба была преобладающею страстью Павла и любимым его занятием. По этой причине из всех министров мой муж всего чаще виделся с государем и наиболее был к нему приближен. Он вообще нравился императору, относившемуся к нему с неизменною добротою и милою фамильярностью, которая трогает и привязывает людей. От резких выходок, обильно сыпавшихся на окружающих, муж был совершенно огражден. Единственный раз, сколько я знаю, государь вспылил на мужа, а именно в Гатчине, в конце 1800 года.

ВИГЕЛЬ Ф. Ф. ЗАПИСКИ. <…> Он [кн. Дашков] находился шефом какого-то полка, был за чем-то вызван в Петербург и там до того полюбился императору, что вдруг получил ленту, чин генерал-лейтенанта и место киевского военного губернатора. Трудно объяснить, что побудило кн. Дашкова говорить царю об отце моем. Павел Первый не задумался, он церемониться не любил: вдруг приказал без всякой другой причины отца моего отставить от службы. Лишить почетного, выгодного места человека, который десять лет занимал его с честию, который в глазах его ничем не провинился и даже был ему уголен, ему казалось делом самым обыкновенным, никакая несправедливость его не устрашала: помазанник Божий, он твердо веровал и в свою непогрешимость; во всех жестоких проказах своих видел он волю небес. <…>

10 мая 1798 ……. В продолжение шестидневного пребывания своего в Москве он всех изумил своею снисходительностью: щедротами он удивить уже не мог. Войскам объявил совершенное свое удовольствие. Шефа одного полка, который был действительно очень дурен, он наказал только тем, что ничего ему не дал, но не позволил себе сделать ему даже выговора; всех же других завешал орденами, засыпал подарками. Никто не мог постигнуть причины такого необыкновенного благодушия; узнали ее после. Любовь, усмиряющая царя зверей, победила и нашего грозного царя: пылающие взоры известной Анны Петровны Лопухиной (любовница Павла, имевшая на него хорошее влияние) растопили тогда его сердце, которое в эту минуту умело только миловать. Графу Салтыкову пожаловал он четыре тысячи душ в Подольской губернии, а всех адъютантов его, в том числе и зятя моего, произвел в следующие чины.