Молчание адвоката - Валерий Карышев

Прошло время. Шувалов продолжал сидеть в следственном изоляторе, я время от времени его навещал. Но однажды, придя к нему, я был удивлен. Шувалов был грустный и поздоровался со мной достаточно холодно. Я сразу же спросил, что случилось.

– Ничего особенного, – ответил он и продолжал молчать.

– Нет уж, давай-ка, рассказывай, что произошло. У тебя проблемы возникли?

– Нет, проблем никаких нет, все нормально, – ответил Игорь. – Просто оперативники перед вами приходили… и про вас говорили.

– Хвалили или ругали? – улыбнулся я.

Игорь покачал головой:

– Нет, они просто сказали, что у вас было десять клиентов, которых вы освободили из следственного изолятора, и их дела до суда не дошли. А потом этих десятерых убили… Это так?

Я сделал паузу.

– В общем, это так. Только оперативники ошиблись – не десять, а девять, включая Солоника. Так что, мне тебя не освобождать до суда?

– Нет-нет, – встрепенувшись, торопливо проговорил Игорь, – конечно, надо освобождать! Я же к этому отношения не имею!

– Тогда в чем проблема?

– Нет, так просто… Информация достаточно неприятная…

– Ты что, хочешь сказать, что я этих людей освобождаю, а потом сам и пристреливаю, что ли? Типа борца за справедливость?

– Нет, что вы, – улыбнулся Игорь. – Кстати, был фильм американский, там адвокат именно так и делал.

– А ты еще и фильмы про адвокатов смотришь?

– Нет, в основном боевики…

– Я могу заверить тебя, что к убийству своих клиентов уж точно отношения не имею. А то, что они освобождаются и у них остаются какие-то проблемы на воле, – поверь мне, они сами выбирают свою жизнь.

– Это понятно, – кивнул Игорь.

– Хорошо, что ты все понимаешь! А чтобы ты не унывал, знай, что через неделю будет очередное заседание Замоскворецкого суда о продлении срока содержания тебя под стражей. Мы кое-какие бумаги получили, – я наклонился к Игорю и понизил голос, – может быть, у нас будет шанс тебя освободить.

Шувалов внимательно посмотрел на меня и улыбнулся, словно не веря в информацию.

– Да, сижу я уже седьмой месяц, пока ничего не получалось…

– Ты что, считаешь, что будешь сидеть еще долго? – начиная раздражаться, сказал я. – Или ты не веришь мне?

– Я верю, что я невиновен, что никакого отношения к этому не имею. Просто не очень верится, что я буду быстро освобожден.

– Зря ты так! Ты должен верить мне и в успех нашего дела, иначе у нас ничего не получится.

– Хорошо, – улыбнулся Игорь, – я буду верить.

Я понял, что мои слова для него были пока что пустым звуком.

Но я не обманывал. На самом деле в первый же день, когда я встретился со Славой и рассказал ему об очной ставке, об опознании, я сразу же попросил его людей, чтобы они помогли моему помощнику как можно быстрее съездить в Можайскую колонию и с помощью адвокатского запроса получить документы о нахождении там человека. Я поручил помощнику найти в паспортном столе имя и отчество радиомонтера из подмосковного города, узнать через военкомат, где он служил, получить все данные о его контузии и последующем лечении. Вскоре такие документы поступили. Я их берег и скрывал от следствия.

Буквально накануне суда я увидел в газете «Коммерсантъ» статью по нашему делу, что схвачены киллеры, стрелявшие в депутата Кадзоева. Была названа фамилия моего клиента. Я понял, что это дело рук следователей, которые специально «слили» информацию, чтобы объявить о своем успехе. «Ничего, – подумал я, – мы еще поборемся!»

На следующий день состоялось заседание Замоскворецкого суда о продлении следствия и меры пресечения в отношении Шувалова. Я пришел с заранее подготовленными документами.

Игоря доставили под усиленной охраной – несколько человек из спецназа ГУИН, одетые в черную форму, с автоматами, ввели его в зал судебного заседания.

Вскоре появился прокурор в синем мундире, за ним – судья в черной мантии.

– Слушается дело о продлении следствия и об избрании меры пресечения – продления ареста Шувалова Игоря Вячеславовича, – произнес судья.

Первым выступил прокурор. Он начал говорить, что Шувалов является активным членом братской группировки, которая специализируется на заказных убийствах в Москве и Санкт-Петербурге, на счету которой… – он назвал несколько громких убийств, – что Шувалов приехал в Москву с единственной целью – участвовать в убийстве депутата Кадзоева.

Когда прокурор закончил свою речь, я встал и сказал:

– Во-первых, никаких доказательств принадлежности Шувалова к так называемой братской преступной группировке нет. Это только слова.

– Это оперативные данные, – прокурор встал и протянул судье листок бумаги.

– Секундочку! – остановил я его и обратился к судье. – Этот листок, который подготовили оперативники, не является процессуальным документом, поэтому он не должен быть рассмотрен в суде.

– Подождите! – снова заговорил прокурор. – Я же еще сказал, что Шувалова опознали двое свидетелей, находившихся на месте преступления.

– Вот об этом я тоже хотел поговорить, – снова вступил в разговор я. – Ваша честь, на основании адвокатского запроса, который я сделал, получена информация, что один из свидетелей, Зябликов, находится в Можайской колонии. Он был помещен туда, – я назвал дату, – то есть в момент совершения преступления он находился там.

Судья удивленно взглянул на прокурора. Тот сразу засуетился:

– Извините… Можно вашу справочку об этом?

– Да, конечно. – Я протянул справку. Но судья первым взял листок, внимательно прочел, а уже потом передал прокурору. – Это копия, – уточнил я. – Оригинал находится в деле.

– А как вы получили такие документы? – уточнил судья.

– Я сделал адвокатский запрос в колонию. И, как видите, получил этот документ на основании закона об адвокатуре.

– Здесь какое-то недоразумение, – проговорил прокурор.

– Может быть, – кивнул я, – но все недоразумения и неточности в пользу подозреваемого, не так ли?

Прокурор молчал.

– Что касается второго свидетеля, который опознал моего подзащитного, – продолжил я, – то он тяжело болен. Вот справка из психиатрического диспансера, в котором он состоит на учете. Вот перечень его болезней. Надо сказать, что несмотря на то, что прошло немало времени после того, как он покинул Афганистан, где был контужен, болезнь его не проходит. Вот заключение о его последнем посещении врача. А вот выписка из истории болезни. На основании ее можно сделать выводы, что у этого свидетеля порой происходят определенные затмения и он не способен отдавать себе отчет в своих действиях.

– Да, но он не лишен дееспособности, – перебил меня прокурор.

Судья остановил его:

– Мы дадим вам слово. А сейчас пусть говорит адвокат.

– Таким образом, – снова заговорил я, – получается, что показания свидетелей, которых представило обвинение, не имеют юридической силы. Поэтому на основании того, что моего клиента не опознали как находившегося на месте преступления, прошу избрать для него меру пресечения, не связанную с арестом.

Прокурор попытался что-то сказать, но судья вышел из зала суда на совещание. Через некоторое время он вернулся и сказал, что мерой пресечения в отношении Шувалова решено избрать подписку о невыезде и освободить его в зале суда.

Игорь радостно улыбался. Однако конвоиры не спешили снимать с него наручники.

– Освобождайте его! – сказал им я.

– Нет, мы отвезем его в следственный изолятор, – произнес конвоир, – сдадим его, он распишется, и пусть там его освобождают!

Я попытался настоять на своем, но понял, что это бесполезно.

Вскоре Шувалова выпустили на свободу. Тут же к изолятору подъехал Слава. Игорь сел к нему в машину. Я видел, как за ними рванула машина оперативников.

Больше об Игоре Шувалове я ничего не слышал. Дело было отправлено на доследование. Нас никто не вызывал – ни меня, ни его. Что с ним стало дальше – мне неизвестно. Единственное, когда в прессе мелькали фамилии членов братской группировки, которые «засвечивались» в том или ином убийстве в Москве, фамилии Шувалова там не было. Жив ли он, нет – не ведаю…

Позже я узнал, что это дело передали в Генпрокуратуру РФ, она закончила расследование уголовного дела о покушении на депутата Госдумы Башира Кадзоева и убийстве его охранника.

Выйти на участников покушения удалось только в 2004 году, когда сотрудники петербургского угрозыска задержали некоего Дениса Долгушина, организовавшего обстрел из автоматов джипа Олега Маковоза. Арестованный Долгушин, решивший сотрудничать со следствием, рассказал, что предприниматель Маковоз был лидером братской группировки киллеров, которая совершила не меньше десяти заказных убийств, покушений и похищений в Петербурге, Москве, Альметьевске и Братске. Долгушин решил убрать своего шефа, когда узнал, что тот заказал его самого. Среди преступлений, раскрытых благодаря показаниям киллера, оказалось не только покушение на депутата Кадзоева (его мотив так и не был установлен).