Факир на все времена - Чингиз Абдуллаев

— Не совсем. Как это, «убедиться»?

— Увидеть своими глазами, идиот. Все самому видеть и проконтролировать. Теперь понял?

— Кажется, да.

— Кажется или понял?

— Все понял.

— Вот и хорошо, — Костиков улыбнулся, — а теперь давай обедать. Я умираю с голоду. Ничего не ел со вчерашнего дня. И помни, Вадим, что мне отмазываться легко, а тебе почти невозможно. Давай сюда меню, посмотрим, что у них там есть.

— Я это всегда помню, — тихо ответил Вадим.

— Что? — переспросил Костиков. — Скажи громче.

— Есть такая восточная поговорка: «У вас не только курицы, но и петухи несут яйца». Я все сделаю, Александр Викторович.

— Вот и хорошо. Значит, теперь действительно понял.

Глава 14

Нужно было видеть вернувшегося начальника полиции, чтобы понять степень его разочарования. Самый известный преступник, которого он мог сегодня взять, ускользнул из его рук. Он весь день просидел на террасе, перед их глазами, а в решающий момент оказалось, что там сидит не Факир, а его помощница, которая ловко надела парик, шапку, куртку, мешковатые брюки и превратилась в старика.

Конечно, ее задержали. Конечно, ее тоже привели в штаб. Но это была не та добыча, на которую они все рассчитывали. Задержанная не могла заменить сбежавшего Факира, это все понимали. Бригады лучших экспертов проверяли комнату, в который умер Родичев, и виллу, где жил сам Факир. Работа, начавшаяся в восемь вечера, обещала затянуться до глубокой ночи. Видя, в каком состоянии все находятся, Жанна не решалась ни к кому подойти. Сегодня весь день звонила Алевтина, которая плакала и уверяла, что уже завтра она отсюда уедет. Вечером в ее номере появился Ескен и после недолгой борьбы с собой она ему уступила. Алевтина была доброй женщиной и не хотела обидеть мальчика, который был моложе ее на целых одиннадцать лет. К тому же она действительно нуждалась в утешении и ласках, которые мог ей дать молодой Ордалиев.

Алевтину нельзя было назвать ветреной женщиной. И она искренне считала, что никогда в жизни не изменяла своему мужу. Она никогда даже в мыслях не допускала, что может сменить своего супруга на кого-то другого или оставить своих детей. Но плотские радости ей тоже не были чужды, и она с удовольствием им иногда предавалась, стараясь оставаться в неких рамках приличия.

Жанна, сообразив, что подруга нашла себе своеобразное утешение, уже более спокойно сидела в штабе. Она видела, как сюда привели задержанную, но никакого чувства жалости к ней не испытывала. Жанна понимала, насколько опасными и циничными были действия банды Факира, с которыми она сталкивалась еще во время своих командировок в Восточную Украину.

Она видела, как переживали турецкие офицеры, обратила внимание, как болезненно воспринял это поражение генерал Татаренко. Только Дронго внешне сохранял спокойствие, словно знал какой-то секрет, который мог бы помочь им в такой непростой ситуации. Жанна подошла к нему. Убрав свое платье в чемодан, сегодня она была в обычных джинсах и темной водолазке.

— Я думала, что вам будет сложнее всего, — призналась она, — это ведь вы так блестяще придумали, как можно вычислить возможного убийцу по размерам его обуви. И вдруг такое фиаско! Но все переживают, даже генерал Татаренко, а вы сохраняете поразительное спокойствие.

— Дело в том, что я не очень хорошо играю в шахматы, — сообщил Дронго, — и часто проигрываю моему напарнику и другу Эдгару Вейдеманису, который играет гораздо лучше меня. Но я точно знаю, что, даже когда у меня довольно слабая позиция, нужно играть до конца, чтобы любыми способами уравнять позиции и попытаться вырвать хотя бы ничью. Не всегда получается, но иногда удается. В игре с гроссмейстерами, наверное, такой трюк покажется наивным, там все просчитывается, как в компьютерах. А вот в игре с обычным шахматистом вашего уровня стоит рискнуть. Ведь вы ничего не теряете. А поражение будет наверняка, если вы опустите руки и сдадитесь.

Он тяжело вздохнул, помотал головой, пытаясь отогнать от себя все время подступающий сон. Он не спал уже более двух суток.

— Я поняла. Вы принципиально не сдаетесь тогда, когда еще можно драться, — сказала Жанна.

— Верно. Поэтому я так спокоен. Я пытаюсь размышлять, и мне нужны будут некоторые факты, которые можно узнать у нашей гостьи. Но, судя по всему, Джемал Азиз намерен лично допрашивать эту женщину, не доверяя даже следователям. Мне остается утешать себя мыслью, что рано или поздно мне разрешат с ней переговорить.

— А насчет побега Факира что вы думаете?

— Сильный ход. Очень продуманный, целесообразный и умный. Самое интересное, что он все верно просчитал. Да и организация убийства Родичева была на высоте. Факир все сделал безупречно. Разве немного поторопился и этим выдал свое нетерпение, выдал себя.

— Что вы хотите сказать? — не поняла Жанна.

— Я вам потом все объясню, — пообещал Дронго, — давайте немного подождем.

В соседней комнате начальник полиции лично допрашивал задержанную с помощью переводчика. Никого из посторонних туда не допускали. Татаренко подошел к Дронго.

— Я много слышал об этом Факире. Но два таких изощренных убийства… — покачал головой генерал. — Он настоящий монстр.

— Первого убийства Факир не совершал, — возразил Дронго.

— Ну да, понятно, его совершил Родичев по приказу Факира. Я так и подумал. А Факир жил рядом, чтобы контролировать операцию и прийти на помощь своему киллеру в случае необходимости. Правильно?

— Нет. Не было никакого приказа.

— Я ничего не понимаю. Что ты хочешь этим сказать?

— Чем больше я думаю над обстоятельствами двух убийств, тем больше понимаю, что это самостоятельные преступления, каждое из которых по-своему уникально. Исполнители, имевшие различные мотивации, реализовали планы разных хозяев.

— Я человек скромный и не такой гениальный, как ты, — самокритично пробормотал генерал, — давай по порядку. Что ты хочешь нам сказать?

— Первое убийство было исполнено по заказу Знахаря, ведь Родичев был членом его банды. Очевидно, они были знакомы и с Вицинским. Когда Родичев оказался у ограды, Вицинский спокойно подождал, пока тот обойдет ограду и приблизится к бассейну. Он ни о чем не подозревал. Убийца нанес сильный удар, погибший упал в бассейн. И убийца ушел, решив, что теперь ему все дозволено. Но Вицинский был членом банды самого Факира. И такое наглое убийство, конечно, не могло остаться без наказания. Тем более что Факир понимал: следующей жертвой может стать он сам. Поэтому он умудрился достаточно быстро вычислить возможного убийцу и нанести ответный удар, обработав дверную ручку. Яд попал через кожу в кровь Родичева, и тот умер в ужасных мучениях. Но Факиру нужно было иметь алиби и время, чтобы исчезнуть. Поэтому он несколько раз появлялся на террасе, якобы для того, чтобы погреться на солнышке. На самом деле это была сознательная акция, призванная усыпить нашу бдительность. Ведь он сидел буквально у нас перед носом. Он уже понимал, что мы рано или поздно его вычислим. И, возможно, за ним наблюдаем. Даже не так… Он не понимал, он точно знал, что мы за ними наблюдаем. Когда он пошел в очередной раз в туалет, там его, видимо, ждала та самая «Елена Крестинская», с которой он сюда прилетел (будем пока называть ее так). Она переоделась и вышла к нам в его наряде и в его парике. Разумеется, мы все были уверены, что это сам Факир. А он в это время благополучно покидал территорию отеля, чтобы исчезнуть по известному только ему адресу.

— И оставил нас в дураках, — горько признался генерал. — Столько специалистов, и ничего не смогли сделать.

— Не совсем, — возразил Дронго. — Я думаю, что партия еще не окончена. Она перешла в эндшпиль. Факир считает, что он уже нас одолел. Однако он ошибается, мы легко докажем ему, что он не прав.

— Каким образом? — шепотом уточнил генерал.

— Мне нужно все проверить, — так же шепотом ответил Дронго, — и только тогда я смогу вам рассказать мой план.

Генерал кивнул, отходя от него. Примерно через час в комнату вошел Джемал Азиз. Он был явно озабочен.

— Она утверждает, что ничего не знает, — мрачно сообщил начальник полиции, — я же не могу ее пытать или заставить давать показания. К тому же я думаю, что она не блефует. Факир слишком умный человек, чтобы оставаться там, где его могут арестовать или депортировать в другую страну.

— Он допустил одну ошибку, и я хочу ею воспользоваться, — упрямо повторил Дронго. — Вы разрешите мне побеседовать с задержанной женщиной? Минут десять, не больше.

— Это ничего не даст, — возразил Джемал Азиз, — я беседовал с ней целых полтора часа. Она ничего вам не скажет. И я думаю, что она даже ничего не знает. Он не стал бы посвящать ее в свои планы, чтобы ее не подставлять. Даже если мы проверим ее на детекторе лжи, то и тогда ничего не добьемся. Она блестяще справилась со своей задачей. Все остальное не очень существенно.