Выжить для любви - Светлана Михайловна Чудова
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Вероника сначала подошла к штанге и коснулась холодного металла, потом осмотрела оба тренажера. Затем заметила большой гимнастический мат, закрывающий половину пола.
Она прекрасно знала, для чего нужны такие маты.
Ника помнила, что Кирилл занимался карате. Видела, как он одним ударом обезвредил грабителя, но он никогда не упоминал о своих занятиях боевыми искусствами. А она не решалась расспрашивать. Казалось бы, что тут такого? У них нашлась бы общая тема для беседы. Но Кирилл молчал не потому, что был в карате новичком и боялся за свое самолюбие. Совсем наоборот.
– Здесь ты занимаешься карате?
Он прислонился к дверному косяку, согнул одну ногу в колене, скрестил руки на груди и прищурился, наблюдая за гостьей. Услышав ее вопрос, он пренебрежительно пожал плечами:
– Не столько карате, сколько всякой всячиной.
– Какой?
– Я знаком с карате, дзюдо и другими боевыми искусствами. Но в реальной ситуации нет ничего лучше комбинации реслинга и доброй старой уличной драки без правил.
«Скорее всего он знает толк в уличных драках», – подумала Ника, и сердце ее учащенно забилось. Она сама не понимала, почему это обстоятельство так занимает ее.
За ужином они беспечно беседовали и поддразнивали друг друга, но внезапно эта легкость улетучилась без следа. Атмосфера быстро накалялась, как перед грозой – но не за стенами дома, а под его крышей. Ника была не настолько наивна, чтобы не понимать, насколько бурной будет гроза. Если она собирается спасаться бегством, действовать надо сейчас же.
– Ладно, – объявила она, в замешательстве шагая не от Кирилла, а к нему, – уже поздно, мне пора…
– Останься.
«Останься». Он произнес это негромким голосом, бархатисто ласкающим ее кожу. Вероника замерла, различив в этом слове обещание и почти непреодолимое искушение. Шутливые беспечные беседы вмиг оказались забыты.
Секс с ним наверняка будет отличным. Даже еще лучше. Вкуснее мороженого. У него найдется только один недостаток – безупречность.
Ника отвернулась от Кирилла и уставилась на боксерскую грушу, чувствуя, как сердце колотится о ребра, разгоняя кровь. Ее бросило в жар, нервы натянулись, волнение быстро нарастало. Ника хотела этого изо всех сил и была уже готова махнуть рукой на благоразумие. В отчаянии она пыталась придумать хотя бы одну причину для отказа, хотела убедить себя в том, что секс с Кириллом ей не понравится, но само слово «секс» сбивало ее с толку. Биохимическая реакция перешла в бурную стадию, достигла небывалой интенсивности. Ей казалось, что она излучает электричество всем своим существом.
Она не смела обернуться, взглянуть на Кирилла или позволить ему увидеть ее лицо. Если он еще ничего не понял, то поймет, как только посмотрит ей в глаза. И Веронике не хотелось видеть неприкрытую жажду в его глазах.
Он предлагал ей остаться – но не для того, чтобы просто выпить или поговорить.
– Останься, – снова попросил он.
В отчаянии она уцепилась за остатки здравого смысла.
– Это было бы неразумно.
– Наоборот.
От его горячего дыхания приподнялись тонкие волоски на шее Ники.
– Выбирай, – прошептал он ей на ухо.
Она отстранилась и обернулась, отступив к самой стене. Кирилл смотрел на нее взглядом тигра – голодного, но терпеливого. Уверенного, что добыча никуда не денется. Она и вправду была добычей.
И оба знали это…
Они лежали вдвоем в его постели, в прохладной темной спальне. Вероника понятия не имела, который теперь час. Она могла бы поднять голову и взглянуть на циферблат электронных часов на тумбочке, но даже на это у нее не было сил. Впрочем, время не имело значения – в отличие от вселяющего ужас понимания, что ей грозит беда.
Нельзя сказать, что она совсем не сознавала, что творит. В эту ловушку она шагнула с открытыми глазами, уже чувствуя свою уязвимость, понимая, что она на пороге влюбленности, и предчувствуя, что секс с Кириллом только усилит ее беспомощность.
Она все понимала и все-таки решилась на этот шаг.
Дело было не только в сексе. Хотя больше всего ему подходило определение «чересчур». Чересчур пылкий, необузданный, мощный. Но Ника считала, что по крайней мере она не занималась сексом, а предавалась любви.
И это было страшнее всего!
Любить Кирилла она не хотела. Просто надеялась, что сумеет уберечь свое сердце и не пострадать. Но она потерпела фиаско, поскольку не учла, что Федоров – более чем опасный противник. Не только физически, но и эмоционально они были под стать друг другу. Возможно, за всю жизнь ей больше не встретится такой же мужчина. Что бы ни случилось, воспоминания о Кирилле еще долго не дадут ей покоя. Она по-прежнему обнимала его за шею, их ноги были переплетены. С тех пор, как они поднялись наверх и упали в постель, а это точно было несколько часов назад, они расставались в общей сложности минут на пять.
Они обнимались и обменивались ласками, целовались, вдыхали запах друг друга, с неослабевающим пылом предавались любви.
Пока они отдыхали, их дыхание постепенно становилось ровнее, сердца замедляли бег. Кирилл ткнулся носом в ее шею, неторопливо высвободился из объятий и лег на бок.
– Зверски хочу есть.
Он словно прочел ее мысли. Ника засмеялась:
– Федоров, тебе полагалось сказать что-нибудь романтичное и нежное. Например: «Это было великолепно, восхитительно».
Он зевнул и потянулся.
– Я чуть было не сказал – после четвертого раза. – Протянув руку, он включил бра над кроватью, приподнялся на локте и окинул Нику дремотным, довольным взглядом. – Но если ты вдумаешься, то поймешь, что печенье с шоколадными крошками давно пора есть.
– У тебя есть печенье? Что же ты молчал? – Ника вскочила и бросилась в ванную. – Встретимся на кухне.
Вероника вошла в кухню, когда Кирилл разливал подогретое молоко по кружкам.
– Я позаимствовала у тебя футболку, – сообщила Ника и села. – Надеюсь, ты не против.
Футболка доходила ей почти до колен, прикрывая все, что пока следовало прятать.
Кирилл оценивающе взглянул на нее.
– На тебе она сидит лучше, чем на мне. – Он сел напротив и поставил на стол плетеную вазочку с печеньем. – Налегай!
Так Ника и сделала. Жуя, она спросила:
– Сколько сейчас времени?
– Почти четыре.
Ника ахнула:
– Скоро рассвет, а мы так и не выспались!
– Ну и что? Сегодня суббота. Можно валяться в постели хоть целый день.
– Нет, я так не могу. Мне