Невозвращенцы - Михаил Черных

Места были отличные. В лесу приходилось буквально продираться сквозь грибы — очень скоро все брали на засолку и варку только белые, осенних ягод — клюквы и брусники было море, а дичь сама лезла на охотника — очень быстро поселенцы и солдаты привыкли брать от туш только самые лучшие части, а остальное оставлять в лесу. Единственного, чего не хватала в этом раю — это женщин…

Точнее, женщин хватало. В деревушках жили «устойчивые пары» но женщины совершенно не хотели «понимать», что «солдату надо иногда развлечься», «выпустить пар». И уж совершенно не хотели этого позволить им их «мужья». Поэтому часто происходили перепалки и легкие стычки, переставшие в драки, а один раз — в перестрелку. Ведь у поселенцев тоже было оружие, что для большинства было непривычной дикостью. Пусть и старые эти винтовки были, а убивали с такой же надежностью как атомная бомба. После той перестрелки раненого бойца, который, вот ирония, сам и полез в драку, командир чуть не добил, и пообещал, что следующего пристрелит точно. Поэтому больше до стволов дело не доходило. Но драки случались регулярно.

В Городке с этим было немного проще. Там встречались женщины, которые предпочли труду до седьмого пота в поле или лесу, более приятный труд, лежа на спине, или как там захочется «посетителю». Но таких было мало, да и расплачиваться с ними было тяжело — не всякая брала российские деньги.

Любителям женского тела помог случай — однажды один боец расплатился с дамой небольшим кусочком желтого металла. Слух об этом по нижним чинам разлетелся мгновенно и всех охватил приступ золотой лихорадки. Но не надолго. Через три дня об этом прознал Седенький и та речушка, что дарила надежду на получение доступа к женскому телу, была споро оцеплена, найденное золото (у тех дураков, кто не догадался его припрятать) было изъято и в дальнейшем «мытье» было запрещено. Но найденное «на дороге» можно было сдавать под роспись в штаб по фиксированным ценам. И на ту речушку самые приближенные Седенького зачастили, а некоторые — прямо там разбили палаточный городок. А, судя по довольному лицу полковника, возвращающегося каждый раз оттуда, прииск не бездействовал.

Короче говоря, когда группа бойцов первой роты второго полка решила свалить в самоход до ближайшего городка аборигенов и предложила Игорю присоединиться, он всей душей поддержал это дело. Идея была, как все гениальное, проста. Каждые 2 недели личный состав в деревне менялся. Происходило это так: приезжали два газика с бойцами на замену, день все дружно квасили, потом старая смена уезжала в Городок, а новая оставалась. Путь от деревни до Городка занимал, по слегка намеченным сквозь окружающие леса дорогам, около двух дней. В этот раз, под предлогом отправки в деревню запаса продуктов и материалов, в колонну вместо второго газика вошел грузовик «Урал». Разгрузив его, в часть было отправлено донесение о поломке подвески грузовика, с запросом оставить вторую машину до момента, пока «Урал» не починят, и можно будет обеим двигаться обратно. Разрешение было получено, и в этот же день обе смены взяли пистолеты, загрузились в «козла» и «Урал» и отправились на поиски приключений. Один из парней умудрился перерисовать в штабе кусок карты, на которой был отмечен ближайший к деревушке крупный поселок аборигенов.

Дорога была ужасна. Ехать приходилось буквально шагом, продираясь сквозь леса и болота, часто возвращаясь назад для обхода совершенно непроходимой местности. Хорошо еще, что по ночам уже подмораживало, и грязи было немного — для полного удовольствия не хватало только завязнуть в болоте или яме, вызывать помощь и отвечать потом на неприятные вопросы, как грузовик оказался в ста километрах от предполагаемого расположения. Двести километров пересеченной местности, без дорог — только по приблизительному направлению, машины преодолели за два дня. В эти дни регулярно проводились сеансы связи со штабом, рапортовалось о ходе работ по ремонту, настроению личного состава и т. д. После каждого такого сеанса окружающий лес сотрясался от взрывов солдатского хохота — обмануть «кусков» всегда было самым любимым развлечением личного состава.

К середине третьего дня машины тихим ходом подошли к опушке леса. За ним начиналось большое поле, через которое протекала речка. В центре расположилась деревня, хотя, по местным меркам, это был город. Город был окружен деревянными стенами, сделанными из плотно пригнанных друг к другу толстых, вертикально стоящих на земляном валу бревен. Верхний конец бревен был заострен. За краем стены виднелись многочисленные деревянные стены и, крытые дранкой, крыши. В стене были видны ворота, охраняемые по бокам двумя деревянным башнями. От ворот расходилась в разные стороны дорожки. Одни вели к скоплению сараев около причалов, другие в лес, третьи в поле.

После небольшого совещания было решено оставить машины подальше в лесу, а в город идти пешком, чтобы не шокировать местных. Естественно никто не волновался за душевное спокойствие людей — просто с перепугу закроют ворота, и как тогда попасть в город? Штурмовать стену? Все одеваются в робы и старую потертую форму без знаков различий, чтобы не привлекать внимания, с собой каждый берет только пистолет и запасную обойму — на всякий случай. Единственное, о чем всех предупреждал Игорь и Стас — два сержанта на всех рядовых, это применять оружие только в самом крайнем случае — до которого ни в коем разе дело не доводить. «И болтайте поменьше, надеюсь наш язык хоть как то поймут».

И вот толпа оборванцев, по-другому и не скажешь, во второй половине дня подошла к воротам. Ворота охранялись одним воином, одетым за место брони во что-то напоминающее ватник, в кожаной шапке, с нашитым на нее простым кольчужным плетением. На ногах были обычного вида кожаные штаны и из более толстой кожи сапоги. Из оружия при нем было короткое копье с металлическим наконечником прямой меч и нож в ножнах на поясе.

— Я вас не знаю! Кто такие? Куда идете? — спросил он преграждая дорогу к воротам.

— Мы туда — ответил Игорь и махнул рукой в сторону ворот.

— Сколько вас?

— Сам что ли не видишь? Двадцать нас!

— Сколько? А… Два десятка. Кто такие?

— Охотники.

— До чего охотники?

— Ну лучники.

— А… Луки делаете?

— Да нет же, мы на зверей убиваем и шкуры снимаем.

— Промысловики значит. Оружных не пущу.

— Да где ты у нас оружие видел?

— А ну — рванье пошевели! — указал он на одетых в робу. — Где луки оставили? Мечей, топоров боевых нет?

— Да вот смотри — нет!

— Ладно, проходь…

Солдаты прошли за ворота, про себя посмеиваясь над здешней системой контроля — при желании этого одного туповатого охранника можно было повязать за секунду открыть ворота и ворваться в город. Однако, зайдя приоткрытую створку, многие изменили свое мнение. Невидимый из-за стены, за створкой ворот, стоял десяток воинов, одетых в единообразные кольчуги и железные шлемы, уже с мечами и саблями наголо. Все они проводили каждого из гостей внимательными взглядами. Когда солдаты зашли за угол дома старший в десятке подозвал охранника ворот.

— Ну?

— Странные люди. Одеты как смерды немецкие, а идут как дети боярские. Говорят, промысловики, а при себе даже ножа не имеют. Руки все мягкие, как у боярыни княжеской, такими не шкуры снимать, а бисер перебирать.

— Думаешь тати какие?

— Да на татев не похожи…

— Подсылы ромейские?

— Это может…

— Хм… Эй Пескарь, Федька! Вы где? Поди сюда, мальцы, — к десятнику подбежали два пацана лет по семь. — Слухайте…

Отряд «самоходчиков» шел по городку. Город был необычно чистый, по сравнению с любым другим средневековым городом. Естественно, других средневековых городов солдаты не видели, но чистоту отметили. Дороги были покрыты щебнем из обоженной глины и мелкими камнями. Около каждого дома стояла знакомая даже на вид и на запах будка. Один раз они видели, как местные золотари вычерпывали огромными ковшами содержимое ямы под такой будкой и грузили помои в огромные бочки, стоявшие на повозке — никакими прелестями европейского средневекового города типа содержимого ночного горшка на голову из окна дома тут и не пахло. Дома были деревянными, выглядели небогатыми, но добротными и чистыми. Над крышами домов виднелись печные трубы — то есть дома топились не по-черному. Встречающиеся люди были одеты в чистую и опрятную но явно дешевую одежду, из кожи или из грубого домотканого полотна. На ногах были обычного вида сапоги из грубой кожи. Очень много было конных, которые проносились по середине улицы. Кстати — на дорогах тоже было чисто — на глазах солдат одна из пробежавших лошадей вывалила прямо по центру кучу лучшего удобрения, так через минуты из ближайшего дома вышел местный житель и все собрал. Через минут пять солдаты дошли до центра городка — городок был действительно очень небольшой. Центр города представлял собой большую площадь, замощенную огромными дубовыми плашками. В центре на п-образной каменной перекладине висел небольшой колокол. По сторонам площади располагались самые большие и высоки здания в городе: два каменных, побеленных терема классического старорусского зодчества, как в Новгороде, три огромных деревянных здания, похожие можно увидеть был в Кижах, и одно каменно-деревянное здание непонятного вида и назначения. Были над этой постройкой и купола в количестве пяти штук — один большой, и четыре поменьше, и башенки, и еще всякие различные украшения. Двери в это здание были открыты, и отряд вошел внутрь. То, что они сначала приняли за храм, внутри оказалось вроде как музеем. Стены были задрапированы дорогими даже на вид тканями, искусно написанными картинами, изображающую природу, животных и людей. Рядом находились какие-то свитки, красивые, изукрашенные резьбой, росписью или чеканкой посуда из различных металлов и дерева, предметы быта, немного золотых и серебряных украшений, меха, чучела животных. В здании никого не было.