Похождения в Амстердаме - Крис Юэн

Если честно, на последний вопрос я мог дать только один, отрицательный, ответ. В общем, с сюжетом мне следовало поднапрячься. Но практически законченная рукопись давила на меня, и я с трудом уходил от искушения все упростить и забыть об этом романе навсегда. Моим издателям, конечно, такой подход мог и не понравиться — и что тогда останется делать? Выбросить псу под хвост четыре месяца работы?

Помочь могла только смена обстановки. Меня манила Италия; казалось, что там голова наполнится светлыми мыслями, которых сейчас так не хватало. А если бы и не наполнилась, это компенсировали бы солнечная погода и теплые южные ночи. Не следовало также забывать про итальянок — смуглых, черноволосых, с бесподобными ногами. Я подумал, что стоит выучить несколько слов на итальянском, прежде чем отправиться в город, который я видел в «Римских каникулах». Я мог бы устроить свои римские каникулы и гулять по Риму, как Грегори Пек. При этом я не знал ни одного итальянца, которому хотелось огреть меня бейсбольной битой.

Я вдруг задался вопросом, сколько раз Грегори Пек появлялся на экране телевизора, который стоял в гостиной. Наверное, не так уж часто, а жаль, потому что Грегори Пек отлично смотрелся бы на экране с диагональю в сорок два дюйма, а его голос, усиленный динамиками, заполнил бы всю гостиную. Что же до того, за чем я сюда пришел, то результат был нулевой: найти обезьяну в гостиной мне не удалось — ни в диване, ни под кофейным столиком, ни между газетами и книгами у двери.

В ванную я заглядывать не стал, справедливо рассудив, что удача не может дважды подряд улыбнуться мне из ванны, в чулан — тоже, не хотелось ворошить собранное там барахло. Я решил, что займусь им, если только чулан останется моей последней надеждой. А пока меня ждала кухня, где запах остатков пищи заставлял морщить нос. Но потайных местечек там могло найтись немало.

Я перетряс множество контейнеров, заглянул в микроволновку, обнаружив на ее стенках толстый слой жира. На полках лежали коробки с овсянкой, хлеб в вакуумной упаковке, несколько пакетов с шоколадной крошкой, которую голландцам нравится есть с хлебом на завтрак. В ящиках нашлись чистящие средства, кастрюли, сковородки, несколько банок консервов. Я проверил духовку, заглянул под плиту, открыл холодильник и чуть не задохнулся от вырвавшейся из него вони. Там хранились вскрытый пакет молока, заплесневелый кусок сыра да половина шоколадного батончика. В морозильной камере над холодильником мерз одинокий пакет с овощной смесью. Никаких обезьян. Но тут я не поленился заглянуть внутрь электрического тостера и увидел фигурку. Обезьяна прикрывала глаза, словно ждала, когда же я окликну ее.

У меня нет слов, чтобы описать охватившую меня радость. Я издал победный вопль и станцевал джигу. Наконец-то все элементы головоломки легли на свои места.

Глава 29

Обыск квартиры привел к тому, что у меня появилось еще несколько дел, одно из которых я смог сделать только с помощью Стюарта. На него у нас ушло больше часа. Потом я отправился к нему на квартиру и уселся за телефон.

Первым набрал номер центрального полицейского участка и попросил соединить меня с детективом Ример. После минуты ожидания, в течение которой мне пришлось слушать голландскую музыку, в трубке раздался голос.

— Господин Ховард, у вас есть новая информация? — спросила она.

— Так вы меня помните?

— Разумеется. Я как раз просматривала стенограмму вашего допроса.

— Ага! Должно быть, чтение вас захватило.

— Если на то пошло, стенограмма очень короткая. На большинство вопросов вы предпочли не отвечать.

— Вы мне поверите, если я сошлюсь на застенчивость?

Ример выдержала паузу, чтобы дать мне понять, что думает о моих словах.

— Попробую другой вариант. Я видел, что у инспектора Бюрграве в отношении меня сложилось предвзятое мнение.

Она вздохнула.

— У меня нет времени для пустых разговоров, господин Ховард. Что вы хотите?

— Не очень много. Только сказать, что знаю, кто убил Майкла Парка.

Ример замялась. Я представил, каким напряженным стало ее лицо, как сильно она сжимает телефонную трубку.

— Вы готовы дать показания?

— В каком-то смысле. Если вы встретитесь со мной.

— Когда?

— Сегодня, в четыре пополудни. И приведите с собой вашего коллегу, который меня так не любит, хорошо?

Затем я стал набирать следующие по списку номера. И так уж вышло, что все разговоры сложились одинаково. Ни один из моих собеседников не выказал желания встретиться со мной. Будь я более чувствительным, наверное, у меня развился бы комплекс неполноценности, но, честно говоря, я не принимал их реакцию близко к сердцу; и к тому же, когда ситуация требовала, мне хватало упорства. В итоге явились все, кому я позвонил; правда, их привлекли алмазы, а не моя репутация организатора развеселых вечеринок.

Собрались мы в центральном здании заброшенного фабричного комплекса компании «Ван Зандт». Место встречи предложил Стюарт. Повсюду здесь валялись сломанные ящики, поддоны, металлические тележки, пустые бочки. Пол покрывал слой мусора, пыли, обвалившейся штукатурки. Температура воздуха внутри не слишком отличалась от уличной — большую часть окон выбили, и холодный зимний ветер, дующий с моря, свободно гулял по просторному помещению.

Чтобы упростить общение, я не счел за труд составить полукругом десяток ящиков и бочек (для себя поставил ящик в центре полукруга), но уюта от этого не прибавилось. Ким, к примеру, не помешали бы шляпа и шарф, потому что она явно мерзла. Сидела, уткнувшись подбородком в воротник куртки, плотно сдвинув точеные ножки, и дула на руки. И я не мог спросить ее, как она себя чувствует, потому что Ким отказывалась говорить с кем бы то ни было. Она просто сверлила меня взглядом.

Бритоголовый и Дохлый сидели напротив нее, на одном ящике. Дохлый успел купить себе новую кожаную куртку взамен той, что я позаимствовал у него. На собственном опыте я убедился, что куртка эта почти не греет, но, возможно, Дохлый надел ее из других соображений. Я представил, как много лет назад они с Бритоголовым выбрали себе такую униформу и решили никогда не отступать от принятого решения. При этом из транспортных средств они признавали только микроавтобусы, из обуви — высокие шнурованные ботинки, из оружия — бейсбольные биты.

Если говорить об одежде, то наиболее подготовленными выглядели инспектор Бюрграве и детектив-инспектор Ример. Они надели отороченные мехом теплые форменные шинели. Но все равно чувствовали себя очень неуютно и хранили на лицах такое выражение, будто я оторвал их от очень важных дел. Ларчик открывался просто: полицейские терпеть не могли соглашаться на условия, выдвинутые штатскими. Я затянул открытие нашей импровизированной конференции всего на две минуты, но этого хватило, чтобы они принялись кружить по замусоренному полу, демонстративно поглядывая на часы и мобильники.

Стюарт сидел на крайнем ящике, в толстом, как и у меня, свитере под горло, правда, на несколько размеров больше. На свитер он надел шерстяной пиджак с кожаными заплатами на рукавах. Из нагрудного кармана, в полном соответствии с резерфордовским стилем, торчал уголок пестрого носового платка. Дополнял картину кожаный портфель, стоящий на полу у его ног. Но если бы кто-нибудь заглянул в него, он обнаружил бы такую же пустоту, как в голове Бритоголового. Держался Стюарт непринужденно и имел на это полное право, потому что, кроме меня, только он знал сценарий, по которому будут развиваться события.

Рядом со Стюартом расположился Нилс Ван Зандт. Он казался еще более хрупким, чем во время предыдущей встречи, но глаза внимательно и настороженно следили за происходящим, а возвращение на старую семейную фабрику вызвало столько приятных воспоминаний, что он, похоже, не обращал внимания на холод. Ван Зандт был всего лишь в кашемировом свитере и вельветовых брюках, но, судя по тому, как он восседал на пустой бочке, положив узловатые руки на рукоять крепкой трости, могло сложиться впечатление, что он удобно устроился перед горящим камином в своем кабинете. Я и сам с радостью перенесся бы туда, чтобы глотнуть отменного бурбона и чуть успокоить нервы, а уж потом приступить к делу.

— Спасибо, что пришли, — я оглядел собравшихся и приветственно вскинул руки. — Некоторые из вас, как я понимаю, знакомы, и, надеюсь, никто не будет возражать, если я не стану представлять вас друг другу. Разве что скажу, что господин справа от меня, — я посмотрел на Стюарта, — Генри Резерфорд, мой адвокат. Присутствие здесь господина Резерфорда — гарантия того, что сказанное мной на нашей встрече потом не поставят мне в вину.

Я посмотрел на Бюрграве и детектива-инспектора Ример, ожидая подтверждения. Они кивнули, пусть и с неохотой.

— Для информации, — подал голос Стюарт, входя в роль, — присутствие здесь двух сотрудников полиции показывает, что возражений у них нет.