Империя звёзд - Элисон Бэрд

— Женщины не воюют, — буркнул в ответ Йомар.

— Единственная цель моей жизни — защита Трины Лиа. Так сказала Ана.

Лорелин повернулась, указывая на старую меранскую королеву, которая шла неподалеку в сопровождении своей серой кошки.

— Ты ее уже защитила, заменив собой там, на Мере. Это Ана тоже говорила.

Лорелин встала перед ним, скрестив руки на груди и сверкая глазами.

— Она не говорила, что это все, что мне предстояло сделать. И я все еще понятия не имею, кто я и кто были мои родители. Как я оказалась в каанском монастыре? Откуда я узнала, что моя Цель — спасти кого-то другого? Я хочу вернуться на Меру и найти там ответы.

Йомар пожал плечами.

— Может быть, когда-нибудь ты туда полетишь. Но не сейчас и не воевать. Если ты погибнешь в бою, ты никогда своих родных не найдешь. И вообще Эйлия сказала, что ты решила вступить в ее дворцовую стражу.

При этих словах лицо Лорелин слегка прояснилось.

— Да, я завтра возвращаюсь в Мирамар для обучения и чтобы мундир подогнать. Но это не то же самое: мне там не придется увидеть битву. Вряд ли вообще когда-нибудь враг прорвется к Элдимии.

Произнеся эти исполненные пессимизма слова, она повернулась и зашагала прочь.

Ана подошла, когда они еще спорили, но в разговор вступать не стала. Затуманенные глаза будто устремились куда-то вдаль, к местам и событиям, совершенно к данному моменту не относящимся.

— Боюсь, я тоже должна лететь, — сказала она, помолчав. — Немереи Меры не смогут воевать с Мандрагором одни.

— Ана, ты не можешь нас оставить! — воскликнула Эйлия. — Ты мудрее всех нас. Я надеялась, что ты останешься здесь и поможешь нам!

— Прости, дорогая, — ответила старая волшебница, нежно кладя руку ей на плечо. — Но Мера — моя родина, и я нужна ей. Однако не страшись: я оставляю тебя в самых надежных руках. Здесь есть силы, вполне способные противостоять Мандрагору и его союзникам.

Эйлия только глядела на нее с отчаянием, не в силах ответить.

Они вышли на поляну, где водопад падал в горное озеро, и к нему собрались на водопой звери и птицы. Такая сцена могла бы разыграться на Мере, в Антиподах. Но звери были незнакомые: собаки-имитаторы, длинношеие камелеопарды, похожие на миниатюрных жирафов, четырехрогие музимоны и напоминающие антилоп-гну катоблепазы, покрытые, подобно броненосцам, чешуей. Посреди озера бултыхалось семейство бегемотов — здоровенные серые звери с тяжелыми головами и тупыми рылами с торчащими неровными зубами. И птицы: сверкающие пурпурные трагопаны, увенчанные не короной перьев, а похожим на рог костным выступом, белые каладруизы, выгибающие грациозные лебединые шеи. Они бродили среди зверей, даже нагло вспрыгивали им на спины. Когда люди приблизились, один зверь поднялся из воды и пошел им навстречу. Зверь напоминал рысь — если только может быть рысь величиной со льва. Йомар выругался, и рука его сама собой потянулась к оружию, которое он сегодня даже не думал надевать.

Мастер By удержал его руку.

— Это всего лишь гулон. Он не причинит тебе вреда: он не похож на ваших меранских зверей, мастер Йомар. В этом мире нет плотоядных существ, если не считать падальщиков.

Огромный кот смотрел на людей с любопытством и без малейшего страха. Теперь, когда они тоже перестали бояться, стало видно, что зверь прекрасен: длинная роскошная шерсть, тепло-золотистый окрас. Кошка Аны бесстрашно подошла к гулону и подняла голову, тыкаясь розовым носом в морду зверя. Он обнюхал ее, махнул длинным пушистым хвостом, повернулся и побрел обратно в воду.

Эйлия и ее молодые меранские друзья смотрели и дивились. Отличие этого мира от их родного заключалось не только в непривычных формах зверей. Мир и покой, царившие здесь, были нормой, не временным перемирием из-за общей нужды в воде, но нерушимым и постоянным миром. Дикие звери наклонялись к воде попить, будто целовали свое отражение, и не оглядывались нервно, не вздергивали настороженно головы, пили сколько хотели, ничего не боясь. Худощавый леопард улегся у края воды, лакая длинным языком. Будь это меранский зверь, шкура его несла бы защитную окраску, позволяющую подкрадываться к добыче. Но здесь ему не нужно было охотиться, чтобы выжить, и леопард был весело раскрашен павлиньими оттенками, радужными пятнами на белоснежной шкуре. Пара удодов, самец и самка, беспрепятственно переходили дорожку, сопровождаемые выводком птенцов. Самочка была такая же цветастая, как самец, за ней тянулся шлейф перьев. На Мере оперение у нее было бы тускло-коричневым и серым, чтобы не выдавать ее, когда она сидит на яйцах. Но здесь, на Арайнии, защитная окраска была просто не нужна.

— Но ведь звери должны размножиться сверх меры и начать голодать? — спросил в недоумении Йомар у By.

— Отнюдь. На Мере живые существа лихорадочно размножаются, потому что скоро им предстоит погибнуть, а из детенышей тоже выживут немногие. Арайнийские создания такой необходимости не испытывают. Они размножаются только для поддержания численности и живут куда дольше меранских. Их цель — не просто выживание, но радость бытия.

— На Мере хищники убивают слабых и больных, — возразил Йомар. — Это улучшает стадо — усиливает его.

— Не сомневаюсь, — улыбнулся By. — Но здесь у нас множество растений с лечебными свойствами и источники с регенеративной силой, укрепляющие защитные силы организма против болезни. Такие же источники есть на Нумии, меранской луне: Эйлия сама в таком умывалась.

— Да, — подтвердила девушка. — Это вроде горячего источника, и от той воды я… взбодрилась как-то. И еще — там был замок странного вида. Это не постройка архонов?

— Без сомнения, — согласился By. — Нумия была среди их колоний. Они своей силой преобразовали ее из мертвого спутника в плодородную гостеприимную планету. То же самое они сделали с вашей маленькой луной Мирией. Но Нумия была опустошена Великой Катастрофой и с тех пор необитаема.

— Я там даже чуть ли не видела кого-то в замке — кто-то высокий шел по двору. Наверное, мне почудилось.

— Вполне возможно, что некоторые существа еще ее посещают. Давным-давно Нумия использовалась как некий аналог карантина, где меранцы отмывались в целительных источниках перед прибытием на Арайнию. Так гарантировалось, что они не занесут в эту сферу свои болезни. И арайнийцы тоже как следует купались в своих водах перед тем, как пуститься через пустоту на Меру.

Любопытно, подумала Эйлия. Как будто эта планета — живая, сознательная сущность, активно действующая от имени своих обитателей. Она в своей сфере сопротивляется хищничеству, болезням и другим источникам страданий и каким-то таинственным влиянием преобразовала живущих на ней людей в добрых и почти святых арайнийцев. Она сама по себе была живым существом, огромным, сложным, со многими личностями. Мать, подумалось Эйлии, и ей показалось, что она поняла наконец теологию почитающих богиню элеев.