Рождённый из слизи и Тьмы - Марина Ночина
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
То, что тело не контролирую — понял сразу. Такое уже было, когда напал на работников канализации. Тогда я тоже был только сторонним наблюдателем.
Пару раз трепыхнулся, пытаясь вернусь себе контроль, да куда там!
Хорошо никого в этот раз не убивал, даже не охотился. Я просто куда-то шёл. Уверенно шёл, не скрываясь. Немного подумав, успокоился, решив посмотреть, что же будет дальше.
А дальше ноги привели меня к закрытой двери в подвал.
Думал, буду ломать. Перед глазами ярко встало видение, как выношу дверь с ноги, вокруг разлетаются щепки, а грохот будит всех домочадцев и прибегает злой, как сто демонов Архонт с мечом наголо.
Не угадал. Перед самой дверью мир потемнел, превратившись в призрачный размытый сумрак и я просто прошёл сквозь преграду. То же самое случилось со всеми последующими дверьми. Я уверенно и целенаправленно двигался на самый нижний этаж подвала особняка. И, кажется, догадываюсь зачем.
Архонт точно разозлится, когда узнает.
Другой вопрос — почему я это делаю?
Последняя дверь на моём пути была непростой: толстая металлическая створка запиралась на дюжину замков — специально пересчитал, и была спрятана за фальшивой стеной, перед которой кто-то нехороший поставил здоровенный стеллаж с горшками. Не зная, что дверь здесь, так сходу и не найдёшь. Да и зная, придётся потратить время. Я прошёл эту дверь так же, как и остальные — насквозь, через Тьму.
Правда, далось мне это непросто. Выйдя с другой стороны, я покачнулся, на мгновение перед глазами потемнело, из носа потекла кровь. Тело машинально ухватилось за стену, чтобы сохранить равновесие, язык слизнул капли. Я внутренне поморщился — собственная кровь оказалась невкусной: пресной и какой-то горькой.
Значит, прогулка во Тьме не читерская способность, как я думал. За это придётся платить. Я уже ощутил проснувшийся голод, пока не сильный, но если так пойдёт дальше…
За последней дверью обнаружилась комната метров пять на пять, заставленная всяким разным хламом. По виду древним. От чего-то исходила смутно знакомая сила — видимо, какие-то артефакты, что-то просто красиво блестело золотом, лаком или драгоценными камнями.
Зеркало я увидел сразу, несмотря на то, что стояло оно в углу и было накрыто плотной чёрной тканью. Я навёлся на него, как акула на кровь.
Подошёл, сдёрнул ткань и разочарованно выдохнул — зеркало оказалось упаковано в деревянный короб.
Пока осматривался, тело продолжило действовать само: на руках отросли чёрные когти, и я принялся рвать ими дерево.
Следующие несколько минут запомнились болью. Я же не Росомаха, когти у меня не адамантовые. Попробуйте хотя бы поцарапать дерево ногтями… А я его не просто царапал, от когтей оставались довольно глубокие борозды.
Пару когтей я сломал, нахватал кучу заноз. Из пальцев и из-под ногтей постоянно сочилась кровь. Раны, то затягивались, то вновь открывались.
Здесь я уже не выдержал и начал активно сопротивляться, пытаясь вернуть контроль над телом, но кто-то неведомый держал крепко.
«Тьма, твою мать!» — мысленно заорал я, но ответа не получил.
Наконец, короб был разрушен достаточно, чтобы добраться до зеркала. Я трясущимися руками стянул с него ещё один слой мягкой ткани, похожей на раскатанную вату и замер, уставившись на своё отражение.
Из зеркала на меня смотрел высокий бледный тип с ярко выделяющимися синими прожилками вен. Короткие тёмно-каштановые волосы, узкий нос, высокий лоб, чуть впалые щёки — красавцем Каина назвать было сложно. Как по мне — обычный парень. Одень его в рабочую робу, и никто не отличит от того же работника канализации. Тот же Маркус был посимпатичнее. Но, по крайней мере с Архонтом семейное сходство прослеживается. С отцом Каина тоже — видел его портрет в галерее.
Из пасти — ртом я это сейчас не назову — торчали острые окровавленные клыки, на губах пузырилась и слетала кровавыми хлопьями пена, из носа сочилась кровь. Видимо, последствия моего путешествия сквозь двери. Стоял я, согнувшись, и тяжело дыша. И на всё это смотрел абсолютно чёрными глазами без белков и зрачков, глазами полными Тьмы. Живой Тьмы. Она клубилась внутри, затягивала всё глубже.
По спине пробежали мурашки.
Я не хотел быть этим чудовищем.
Но я им был. И никак не мог оторвать взгляда от зеркала.
Чудовище вытянуло руку к зеркальной поверхности и от меня к тому потянулась Тьма, заполонив собой всю раму без остатка. Несколько минут ничего не происходило, я уже даже начал думать, что пронесёт, но тут Тьма пошла рябью, чуть ли не мгновенно втянулась обратно в меня, а в зеркале вместо бледного Каина отразился… Ад. Самый настоящий библейский Ад.
— Каин, нет! — Раздался крик за спиной. — Прекрати!
Я узнал голос Архонта, но не мог даже пошевелится, не то, что прекратить. А главное, что прекратить? Что я вообще сделал?
Картинка в зеркале показывала тёмно-серое небо, беспроглядное и навевающее дикую тоску. С него крупными хлопьями сыпался пепел. По мёртвой буро-серой земле, испещрённой трещинами и разломами, текла раскалённая лава. На заднем плане вулканы извергали чёрный дым, серу и потоки лавы, сжигающие всё, что попадалось им на пути. Чудовищные твари: с крыльями, рогами, хвостами, копытами, щупальцами и ещё бог знает с чем, рвали друг друга на части. Они валяли друг друга по редким островкам серой земли, бились в воздухе, дрались даже в потоках лавы, сгорая заживо, жрали друг друга, выдирая куски и потроша внутренности…
Вдалеке виднелись шпили какой-то крепости — я не смог чётко рассмотреть за мельтешением тел.
Звуков не было. Если бы были, наверное, я бы сошёл с ума прямо здесь и сейчас.
Но и картинка на всю оставшуюся жизнь отпечаталась у меня в сознании. Я не хотел больше видеть этого, но не мог, ни отвернуться, ни даже моргнуть.
— Евгений! — Вновь раздался голос Архонта. — Не смей!
Что не сметь? Ну вот что?!
Я вообще ничего не понимал. Я хотел забиться в угол, рыдать и биться в истерике.
Выключите это! Я не хочу! Не могу!
Тому, кто мной управлял было плевать на мои желания.
Вместо того, чтобы сбежать, или хотя бы закрыть глаза, тело сделало шаг к зеркалу. Затем второй.
— Не прикасайся!
Этот выкрик был сродни стону умирающего. И, кажется, Архонт применил ко мне свою силу. По коже прокатился лёгкий едва ощутимый
