Карла Бруни. Тайная жизнь - Бесма Лаури

Мариза была постоянно окружена музыкантами, и в туринском высшем обществе, конечно, постоянно обсуждали ее образ жизни. «Мариза была совершенно необыкновенной, — объясняет писатель Джанпьетро Бона.[187] — Красивая, высокая, светловолосая, богатая… и очень вольная». Иными словами — слишком французская для достопочтенных жителей этого провинциального городка — франкофилов, но, прежде всего, добропорядочных католиков. Поэтому Бруни-Тедески вскоре стали считать выскочками.

Мариза и Альберто не любили выходить в свет и не устраивали приемов для местной элиты. В свой замок они приглашали только знакомых артистов. В кругу семьи Мариза не делала тайны из своих небольших слабостей. Ее роман с гитаристом Маурицио Реммертом, с которым она познакомилась на концерте, длился шесть лет. Когда в тридцать два года Мариза родила Карлу, никто не сомневался, что настоящий отец ребенка именно Реммерт, которому тогда было всего лет девятнадцать. Музыкант знал об этом, но молчал. «Для него вопрос был решен сразу: Карла — дочь Бруни, и точка. Он считал, что девочке будет лучше в ее замке», — рассказывал нам друг семейства. Еще несколько лет Маурицио Реммерт наблюдал за тем, как растет его дочь, которую он так и не признал. А в 1975 году музыкант навсегда переехал в Бразилию.

По Турину ходили какие-то слухи, но никто ничего не знал наверняка. Даже Риккардо Карамелла,[188] близкий друг родного брата Реммерта, долгие годы оставался в неведении. Одна из подруг Маризы рассказывала: «Когда мы отдыхали на озере Ком, мой ребенок играл с маленькой девочкой по имени Консуэло. Она жила где-то далеко за границей, но каждое лето приезжала в Италию. Спустя много лет мы узнали, что на самом деле это была вторая дочь Реммерта, то есть сводная сестра Карлы. Невероятно!» Вскоре об этой девочке, которая младше Карлы Бруни на шестнадцать лет, узнали и в Турине. «В городе все только и говорили, что об этой истории, — продолжала подруга Маризы. — Однажды жена Реммерта даже заявила, что она — тетя Валерии. Всем было так неловко…»

Если у Альберто Бруни-Тедески и были какие-то сомнения, то он их не показывал. В отличие от своего отца, известного ловеласа, не слишком заботившегося о том, что про него скажут, Альберто не любил лишнего шума. Он всегда закрывал глаза на тот образ жизни, который вела его супруга, но после одной истории все же призвал ее к порядку. «Между Маризой и знаменитым пианистом Бенедетти Микеланжели вспыхнула настоящая страсть, — рассказывал близкий знакомый промышленника. — Когда через два года их роман закончился, Мариза рыдала в голос на весь дом. И тут впервые Альберто прикрикнул на нее: „Хватит! Прекрати немедленно, а то выставлю вон“».

Историю про Микеланджели семейный биограф Джанпьетро преподнес в завуалированном виде в той книге, которую Мариза попросила его написать спустя десять лет после смерти мужа. Когда недоверчивый и властный Альберто умер, у многих наконец развязались языки, и они рассказали все то, о чем до сих пор были вынуждены молчать. Даже Маурицио Реммерт только в январе 2008 году впервые подтвердил, что он — биологический отец Карлы. В 2003 году Валерия впервые коснулась этой темы в своем фильме «Легче верблюду…». «Мы очень удивились тому, что в этой картине вся жизнь семейства была выставлена напоказ, все его тайны и секреты, — рассказывает близкая подруга. — Мы хорошо знали Бруни-Тедески, поэтому увидели на экране столько знакомых эпизодов…»

Впрочем, в самом клане реакция на фильм была неоднозначна. «Жижи, сестра Маризы, назвала его вредным», — вспоминает один из знакомых. Через несколько лет она же потребует изъять несколько фрагментов из рукописи биографии Альберто, которую Джанпьетро Бона дал прочитать перед публикацией всем членам семьи. «Мариза была очень довольна тем, что я упомянул ее роман с Микеланджели — он же известный пианист!» Возможно, сестра Маризы, которая, по словам некоторых, иногда сопровождала Альберто в поездках за границу, опасается, что об этом узнают лишнее? Официально «Жижи не захотела, чтобы в книге ее вывели такой преданной и близкой к Альберто».

Жижи — старшая сестра. В отличие от Маризы, у которой есть две дочери, эта «своеобразная дама», по словам Риккардо Карамелла, так и не вышла замуж: всю жизнь провела среди окружения Бруни-Тедески. «Она была незаменима, — подчеркивал Карамелла, — вела хозяйство, покупала племянникам вещи». И так незаметно вклинилась между сестрой и ее мужем?

Эти запутанные отношения явно перекликаются с историей клана Бруни-Тедески. Так, например, можно вспомнить властного Вирджинио, отца Альберто. Он изменял всем трем своим женам, отчего последняя из них, Федерика, впала в глубокую депрессию и алкогольную зависимость.[189] Отчаявшись, она даже попыталась соблазнить Альберто, сына мужа от первого брака…

Значит, история повторяется, только теперь женщины третьего поколения Бруни-Тедески проходят путь, свойственный мужчинам клана. А представительница четвертого поколения, выросшая в атмосфере свободы нравов, кажется, впитала ее с молоком матери.

Ароматом скандала и провокации, долгие годы витавшим над семейством, пропитаны и фотографии, которые в начале 1990-х сделал Хельмут Ньютон. Это серия портретов Карлы и ее близких в их имении на Черном мысе. На одном из таких снимков модель и ее брат Вирджинио стоят рядом посреди парка: она — с обнаженной грудью, в брюках с высокой талией, а он — в купальнике. В этой же серии фотографий Ньютон запечатлел Карлу вместе с родителями: юная двадцатичетырехлетняя девушка с горящим взглядом подобно Лолите восседает без нижнего белья на коленях у почтенного седовласого Альберто, а утомленная Мариза стоит позади них, облаченная только в раздельный облегающий купальник телесного цвета. Мать — единственная из троих — почти обнажена, и при этом будто отделена от пары, которую образуют дочь и ее неродной отец. Этот в высшей степени провокационный снимок («слишком извращенный для матери», как удивленно заметил фотограф Марк Испар) может многое рассказать о том, как мать и дочь относятся к теме соблазна.

Карла, как и Мариза, — любительница «ввернуть имя» знаменитого любовника. Она тоже никогда не стеснялась публично заявлять о своих победах. Однажды Бруни-младшая смело заявила журналисту: «Если у мужчины было двести пятьдесят любовниц — он чертов донжуан. А если я себе позволила пятьдесят парней — со мной все ясно. Ну разумеется, я просто бесплатная шлюха». И все же первая леди доказала, что тоже умеет играть с огнем. По словам близкого друга семьи, однажды ее отчитала даже мать. «Когда Карла стала встречаться сначала с Жан-Полем, а потом с Рафаэлем Энтховеном, Мариза посчитала, что ее дочь зашла слишком далеко. — рассказывает близкий друг семьи. — „Да кто бы говорил“, — возмутилась в ответ Карла». Джанпьетро Бона считает, что «порой в отношениях Маризе не хватает чувствительности». Возможно, ее дочь сделана на ту же колодку, плюс контроль над своим образом, который, среди прочего, развился во время регулярных визитов к психоаналитику: в течение пятнадцати лет она посещала его в надежде избавиться от родового атавизма.