Неправильная - Елена Славная

— Благодарю за заботу, ваше высочество, — вежливо ответила я. — Но я еще плохо себя чувствую и, боюсь, любой ритуал может только усугубить это состояние.

Принц удовлетворился моим ответом и настаивать не стал. Мне даже показалось, что он понял истинную причину отказа. Что ж, в таком случае, он совсем не глуп.

Прямо на кухне его высочество активировал портал и вошел в него, оставив меня одну.

Я обратила внимание на стол. Видимо, не часто принц проводил время в этом доме, раз не привык к отсутствию прислуги. Что ж, в монастыре и не к такому приучили. Да и не сложно было убрать со стола. Хоть ненадолго, но это занятие отвлекло от неприятных мыслей.

Но вскоре я снова вспомнила обо всех своих проблемах и открытиях. Я Хранительница! На фоне этого все остальное просто меркнет в своей значимости. Знал ли об этом отец? Определенно. А матушка и Августин? Вот тут я сомневалась.

Герцог-целитель всегда держался со мной холодно и официально. Но раньше я принимала это за нелюбовь. Но когда мне стала известна тайна моего дара, я поняла, что отец общался со мной, как с возможной будущей Хранительницей Рода, а не с дочерью.

А вот матушка и Августин даже мимолетной учтивости никогда не показывали. Скорее, наоборот. Братишка не упускал случая подшутить надо мной, но при этом всегда относился ко мне с некоторой нежностью.

Матушка же не упускала случая указать на мой промах, часто общалась так, будто ее принуждают к этому. Хотя на людях она бывала достаточно любезна и доброжелательна. Разве что тот разговор, когда она предупреждала о подозрительной личности Дамиана, был выдающимся из привычного для нее поведения.

Мысли о родителях отзывались болью, но уже не такой сильной. Видимо, дар мог излечить не только физические увечья. Но, увы, он не мог дать понимание того, почему я нелюбимая дочь.

Знала ли Армелия о том, кто я? Разумеется. Ведь я прожила два года в ее доме, вместе с кузинами. Думаю, не зря она проводила несколько часов в день с каждой из нас. Да и в течение последующих лет я не раз бывала у нее. Но именно Хранительница отдала меня замуж за Дамиана. И пусть принц Астор оправдывал это необходимостью, она не только сама нарушила правила, родив дочь, но и меня толкнула на попрание заветов, допустив брак.

Как же все сложно! Ну, почему нельзя было поговорить со мной и объяснить все? В какое же отчаяние они пришли, раз решились на подобный риск? Могло же выйти и так, что отворотное зелье не подействовало бы. И что тогда? Расчет на мой неправильный нрав? Слишком велика опасность не угадать следующий шаг такой особы, как я.

А если и сам принц не знает всего? Или намеренно мне была рассказана неправда? Ох, Одноликий, ведь я ничего не добилась своими размышлениями! И дар мой затих.

Войдя в выбранную мной комнату, я подумала о его высочестве. Где он мог быть? Надеюсь, что занимался он моей проблемой, а не создавал новые.

Внезапно в мое сознание словно постучали.

'Я должна знать. Нужно вспомнить'

Присела и постаралась расслабиться. В тот же миг будто оказалась в другом месте. В другом теле! С непониманием посмотрела на свои руки. Вроде мои, но не совсем реальные.

— Александрин, ты слышишь меня? — окликнул меня голос матушки.

Я с непониманием посмотрела на нее. Как она тут оказалась? И где я вообще? Как ни странно, это была моя комната в доме родителей. И, судя по обстановке, времен моего пятнадцатилетия. Я сидела на софе, а матушка расхаживала по комнате, то и дело возвращаясь к книжному шкафу, что стоял напротив меня.

— Что, матушка? — растерялась я.

— Ты выйдешь замуж за Ивона, — ошарашила она ответом.

Кто такой Ивон? И какое замужество, если я уже… Додумать не успела, так как неведомая сила заставила меня говорить.

— Нет, матушка, — не узнавала я свой голос, — Хранительница не одобрит его кандидатуру.

— Армелия не имеет над тобой власти, у тебя нет дара, — с затаенным наслаждением произнесла она.

— Я дочь Рода Целителей! — уверенно ответила я-не я. — И у меня есть дар!

— Ты ошибка, что лишила меня всего! — вдруг разозлилась матушка. — Твое появление на свет — это одно большое недоразумение!

Я была шокирована. Это ложь! Не верю!

— Матушка, как вы можете такое говорить? — сдавленным голосом спросила уже я.

— Ты не должна была родиться, — равнодушно ответила она. — Но твой дар не дал мне вытравить плод, тебя! — словно выплюнула она.

О, Одноликий! Как же больно это слышать! И пусть я понимала, что в этот момент чувства принадлежат не совсем мне, отвращение к родительнице ощущалось моим. Целителям чуждо убийство. Даже мне, с моим эгоистичным даром.

— За что? — продолжала я-не я.

— Что ж, — вдруг перешла матушка на наставительный тон, — ты уже достаточно взрослая, чтобы понять сказанное.

Она присела на край кресла, всем видом показывая, что надолго тут не задержится.

— Когда мы поженились с твоим отцом, у нас не было друг к другу особых чувств, но и неприятия не возникало. После рождения Августина мы стали отдаляться, у каждого появилась своя жизнь. Ты ведь понимаешь, о чем я? — я кивнула. — В один прекрасный день я встретила

его

— Кориса, — имя она произнесла с мечтательной улыбкой.

Ее рассказ о внезапной и всепоглощающей любви я пропустила мимо ушей. Противно! Передо мной сидел самый дорогой и родной человек и расписывал свои чувства непонятно к кому. Мерзко!

— Мы поехали к Армелии, как и настоял твой отец, хотя и не был против развода, — продолжала она. — А эта… — матушка беззвучно выругалась. — Она дала нам год на обдумывание, сказав, что если обстоятельства не изменятся, то больше препятствий не возникнет. И, напоив чаем, быстро выпроводила.

Матушка сжала кулаки. Очевидно, что развестись не получилось, иначе она бы тут не сидела.

— В чай было добавлено зелье. В тот же вечер мы стали близки с твоим отцом и зачали тебя, — обвиняюще выпалила она.

И, как банально, Корис, узнав о беременности возлюбленной, сразу же остыл и пожелал ей счастья с мужем. А больше всего его оскорбило, так это то, что несколько месяцев матушка пыталась скрыть сам факт моего будущего рождения. И, как выяснилось, не раз пыталась вытравить 'нелепое недоразумение'.

— А Армелия отказалась ото всякой ответственности! — зло и обиженно закончила матушка.

Я не могла выдавить из себя и слова. Разве так можно? Ради какого-то увлечения не только желать смерти, но и пытаться убить своего ребенка?

— И мало того что ты родилась, — видимо, сейчас матушка будет до конца откровенной, — так еще и без дара!

Та я, что находилась в комнате, чувствовала себя растоптанной, никчемной. Слезы без контроля побежали по щекам.