Суеверия викторианской Англии - Екатерина Коути

Наравне с горняками в шахтах трудились дружелюбные духи по прозвищу knockers — нокеры. По словам очевидцев, ростом нокеры были не больше куклы, зато одеждой и повадками походили на заправских шахтеров. Своим стуком они предупреждали о грядущих обвалах.

Услышав эти звуки, нужно было срочно покинуть шахту. Перекусив, горняки оставляли подземным знакомцам немного хлеба, а если жадничали, нокеры сами могли утащить шахтерский обед. Многие считали их обычными брауни, вроде тех, что трудятся в домах за блюдце молока.

Не менее распространенное поверье гласило, что это духи евреев, которых римляне привезли с собой в качестве рабов и заставили трудиться в шахтах. За столько лет духи уменьшились в размерах, зато сохранили свои обряды. Поэтому нокеров никогда не слышно по субботам — они блюдут Шаббат.

Напоследок рассмотрим суеверия игроков. Скрестить пальцы на удачу — как часто мы слышим эту фразу! Тем не менее, по данным фольклориста Стива Роуда, сведения об этом жесте появились лишь во второй половине XIX века. Прежде на удачу скрещивали не пальцы, а ноги. Особенно популярным это поверье было среди картежников. Завсегдатаи игорных домов также носили барсучий зуб в жилетном кармане, опасались пересаживаться со стула на стул и старались не прикасаться первыми к трефовой двойке.

Отношение к игре в карты было неоднозначным, но далеко не всегда отрицательным. К примеру, игра в карты была традиционным занятием под Рождество. С другой стороны, люди набожные относились к «дьявольским картинкам» с подозрением. По их представлениям, особо тяжким проступком считалась игра в карты по воскресеньям. В популярной истории рассказывается о картежниках, к которым присоединился незнакомец. В ходе игры карта соскользнула на пол и один из игроков нагнулся за ней. Под столом он разглядел, что у незнакомца вместо ступней были копыта. Опознанный дьявол растворился в клубах дыма и вылетел в трубу.

4

Смерть и похороны

У леди скорбный экипажС шестеркой лошадей.У леди черный гончий пес,Бегущий перед ней.

На экипаже черный крепИ кучер безголов,А платье леди источилУзор могильных мхов.

«Прошу вас, — леди говорит, —Мой разделите путь!»Но только лучше я пешкомДойду когда-нибудь.

В ночи не слышен стук колес,Не ноет скрип ступиц,Беззвучно экипаж плыветПод мерный блеск зарниц.

«Прошу вас, — леди говорит, —Поедемте со мной!»Дитя из колыбели взяв,Везет его с собой.

«Прошу вас, — леди говорит, —Ускорю путь я ваш».Невесту, бледную, как снег,Сажает в экипаж.

«Прошу вас, — леди говорит, —Лишь вас карета ждет».И знатный сквайр в экипажКак миленький взойдет.

«Прошу вас, — леди говорит, —Прокатимся быстрей».И вот старик на костыляхКарабкается к ней.

Уж лучше топать сотню мильИли бежать бегом,Чем, встретив этот экипаж,Увидеть леди в нем.

«Прошу вас, сядьте-ка сюда,Не говоря ни слова!Здесь хватит места и для вас,И для всего живого!»

Героиня этой баллады — леди Мэри Говард, знаменитый дартмурский призрак. Говорят, что именно ее история и черный пес поразили воображение сэра Артура Конан Дойля настолько, что он подарил миру «Собаку Баскервилей». Впрочем, сэр Артур с каретой-призраком не встречался, а поверил на слово знакомому. Иначе, как знать, что произошло бы со знаменитым писателем. Ведь эта встреча не сулит прохожим ничего хорошего, кроме быстрой и безболезненной смерти. Согласно легенде, леди Говард жила в начале XVI века и, будучи богатой невестой, сменила поочередно четырех мужей. Все они умирали так быстро, что только в четвертом браке Мэри успела родить ребенка. Но и сын ее долго не прожил, хотя сама леди Говард скончалась в почтенном возрасте 75 лет. После смерти Бог наказал ее тем, что каждую ночь в карете из костей своих бывших мужей (четыре черепа украшают четыре угла экипажа) леди Говард проделывает путь в 30 миль от своего дома в Тавистоке до замка Окхэмптон и обратно. Перед каретой бежит дьявольский черный пес с красными глазами и ужасными клыками, а на облучке сидит безголовый кучер. Если карета остановиться возле чьего-то дома, живущий в нем вскоре умрет.

Хотя историческая леди Говард вовсе не была отъявленной злодейкой, имела несколько детей и всего-навсего развелась со своим жестоким четвертым мужем, вернув себе фамилию Говард, взятую в третьем браке, народ в Дартмуре до сих пор верит, что сухой стук костей, слышимый на дороге по ночам, возвещает скорую смерть. Нам же с вами предстоит узнать, как, с точки зрения викторианцев, выглядела смерть, какие приметы свидетельствовали о ее приближении и какие традиции ее окружали.

Предвестники смерти

Как и у многих германских народов, смерть у англичан чаще всего предстает мужчиной, а не женщиной. Это Мрачный Жнец, скелет в темных одеждах и с косой в руках. Он может наносить визиты пешком, но чаще разъезжает на коне. Образ Смерти в седле возник под влиянием стиха из Откровения 6:8, где упоминается «конь бледный, и на нем всадник, которому имя смерть». Мрачный Жнец не лишен своеобразного обаяния и частенько вступает в споры со своими «клиентами», а иногда сдается в ответ на их доводы.

Следующая история входила в репертуар бродячих певцов из графства Гламорган (Уэльс) в начале XIX века:

Эван Бач — Маленький Эван — из городка Портковл мечтал дожить до преклонных лет. Когда за ним явился Смерть, Эвану было шестьдесят и, по его мнению, умирать ему, конечно, «до смешного рано». Эван вежливо поприветствовал Смерть и пригласил того присесть на скамейку у камелька.

— Некогда мне, — отнекивался посетитель. — Нужно нанести еще пару визитов в ваших краях.

— Время уже позднее, а каких-то полчаса ничего не изменят, — заметил Эван.

— Я очень спешу, так что следуй за мной, — настаивал Смерть.

— А не рановато ли? — осведомился Эван. — Мне всего-то шестьдесят, а уж сколько добрых дел я совершу к восьмидесяти!

— Так-то оно так, — ответил Смерть, угрожающе постукивая костями, — но я уже принял решение забрать мужчину твоего возраста прямо сегодня или самое позднее завтра. А то шестидесятилетние начинают задаваться.

— Ну так возьми Билли Джеймса из Ньютона, — предложил Эван. — Ему только что стукнуло шестьдесят. Да, вот именно. Если подумать, он даже обрадуется, ведь бедолагу лет с сорока мучает ревматизм. Это послужит хорошим предупреждением для остальных.

Смерть сурово посмотрел на Эвана Бача и сообщил:

— Мне нужен здоровый мужчина, про которого потом скажут: «Господь прибрал его в самом рассвете сил».

— Ну так я порекомендую тебе настоящего здоровяка! Как раз тот, кто тебе нужен! Да, вот именно. Большой Дейви из Пайла. Да он может сорок миль без устали прошагать! Как тебе мое предложение? А то на тебя не угодишь.

Все это старик проговорил, с улыбкой потирая руки.

— В наших краях полно мужчин гораздо крепче меня, — продолжал Эван. — Взять хотя бы Неда из Мэртир Маур, или Джека из Конелли, или хоть старого дядюшку Дика из Ньютона. А ведь всем им за восемьдесят перевалило!

— Вот именно, все они для меня слишком старые, — не сдавался Смерть.

— А что, если я отдам тебе все мои сбережения? Их прилично накопилось, только ты, чур, никому не рассказывай, — подмигнул Эван Смерти. — Почти три тысячи фунтов.

— Деньги мне ни к чему, — сказал Смерть. — Но если хочешь заключить со мной сделку, я готов нарушить свои правила.

— Конечно, дорогуша! Проси чего хочешь, я все сделаю. Да, вот именно!

Смерть понизил голос и произнес со всей серьезностью:

— Мои условия таковы: ты должен почаще работать на поле, а то ведь совсем обленился, как скопил три тысячи фунтов.

— Обещаю трудиться каждый день, кроме воскресенья! — согласился Эван.

— Ты обязуешься ухаживать за своей теткой, которая живет на приходское пособие.

— Будет сделано!

— Подаришь новую лодку племяннику, он как раз собирается жениться.

— Само собой!

— Не будешь таким скупердяем, как в последние несколько лет, — продолжал Смерть.

— Все, что только пожелаешь! — ответствовал Эван.

— И наконец, — сказал Смерть, — будешь больше жертвовать на бедных и помогать деньгами приходской церкви. Если нарушишь хоть одно из этих условий, я сразу за тобой приду.