Хранитель для попаданки, или Любовь меж двух миров - Александр Верт
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Людгардену мои слова не понравились. Это я понял по его внимательному взгляду, даже настроился на придирчивый разговор, но мой наставник принял маленький черный камешек, – гладкий как бусина и матовый как сама ночь, – из рук моего ученика, а затем кивнул.
Больше нам не о чем было говорить. Я только подождал, когда Эргат снова схватится за мой рукав, закрыл глаза и ощутил ледяной ветер, поднимающийся под ногами. Я знал, что он черным вихрем поднимется из-под моих ног, охватит нас целиком и разорвет на части для других, разрушит как иллюзию, но мы ощутим лишь его холод. В сущности, даже глаза закрывать не обязательно. Нет ничего страшного в том, что одна реальность сменяется густой тьмой, а когда та исчезает, – возникает совсем иная реальность. Глаза я закрываю, только чтобы успокоиться в руках холода, пустить его в свое сердце, остудить голову и призвать на помощь разум, потому что он мне сейчас нужен, какая бы из реальностей не была моим настоящим домом.
Открыл я глаза лишь тогда, когда мой рукав отпустили. Я услышал шлепанье шагов, бодрых как всегда. Эргат помчался вперед по серым камням к башне, а я стоял на краю этой дорожки. Она была выложена камешек за камешком в центре бесконечной иллюзии леса, в котором вечная ночь черным туманом стелилась по земле, а стволы белых деревьев поднимались ввысь, перламутровая трава задумчиво раскачивалась на ветру. Она была полупрозрачной и мерцала, грозясь исчезнуть от прикосновения ночи. Листья на деревьях шуршали, но различить их было совершенно невозможно.
Дорожка под моими ногами была еще полупрозрачной, за мной она исчезала, превращаясь в разбросанные в траве камни. Зато впереди каждый камень становился все материальней и вел нас к черной башне, уходившей далеко в небесную высь, такую черную, что ничего рассмотреть было нельзя.
«Ну не чешуя ж себе!» – не выдержал все же Врайт, когда я шагнул на первую из трех ступеней, еще серую как камни.
Почему-то я улыбнулся. Просто не мог удержаться от веселой усмешки, будто всю жизнь только мечтал поразить его чем-то по-настоящему невообразимым, но на второй ступени, шириной в целый шаг, темно-серой, чтобы дать и телу привыкнуть к смене материи, я стал серьезней. На третьей, черной, даже нахмурился и все же спросил мысленно:
«Ты это через трансляцию видишь или через мое восприятие?»
«Через твое, – охотно ответил Врайт и тут же добавил: – Трансляция отключилась. Сразу. Восстановить ее нам не удалось. Для тебя это хорошая новость?»
«Да», – с облегчением ответил я, хотя плохо понимал, что это значит и шагнул во тьму, заменявшую дверь.
Преодолел ее и тут же оказался в залитой светом гостиной. Эргат поспешил вперед и зажег все двенадцать круглых светильников, стоявших на небольших каменных тумбах. Белый призрачный свет заполнял каждый угол и не оставлял теням шансов на существование. Тень здесь – существо могущественное, опасное, почти как собственная смерть, и дразнить ее совсем не стоит. Хотя я вызывал в этом лесу свою тень, но делал это строго по расчету, а не случайно за столом в гостиной.
Круглый стол стоял в ее центре, а на нем четыре больших блюда с крышками. Они были способны сами создавать еду, которую хочет маг, надо было только подумать о ней, положить руку на крышку и… я обычно по запаху понимаю, что крышку можно поднимать. У меня на такое колдовство уходит несколько секунд. Эргат добросовестно держит руку целых три минуты, а я не говорю ему, что он уже укладывается в минуту просто потому, что он и сам должен научиться улавливать момент завершения магии. Скоро он к этому придет. Чуть дальше стояли стопки книг, именно стопки, аккуратно сложенные в огромные башни. Я все обещаю себе создать для них шкаф, но мой ученик давно освоил перемещение предметов, и мы оба хорошо знаем что и куда в этих горах сложено. В стороне от книжного склада был камин. В нем никогда не горел огонь, но он умел давать тепло и заполнять гостиную приятным глазу желтым светом. Нас он умиротворял.
У противоположной от камина стены наверх поднималась крутая винтовая лестница. К ней я и шагнул.
– Эргат, я положу Алику в свою спальню и вернусь.
Мальчишка, ковырявший голой рукой ленивые желтые огни в камине, только бодро закивал. Ему очень не терпелось засыпать меня вопросами. То, что он до сих пор молчал, можно было считать чудом, – явно берег Алику от преждевременного пробуждения, а я знал, что разбудить ее сейчас почти невозможно. Она слишком устала, а я хотел заглянуть в ее сны, но укладывая ее в кровать, достаточно широкую, чтобы можно было поместиться двоим, думал и понимал, что ночевать отправлюсь в кабинет на четвертом этаже, там, где больше нет лестницы и потолка нет, потому что надо мной там только бездна, зато диван достаточно мягкий, чтобы спать. Меня это вполне устроит.
«Мне надо поговорить с мальчишкой», – сказал я мысленно Врайту, зная, что он услышит.
«Эм… зачем мне это знать?» – растерянно спросил он.
– Чтобы ты знал, что потом я хочу поговорить с тобой, – шикнул я устало вслух, закрыв за собой дверь и застыв на крохотной площадке, где одна лестница без перил превращается в другую.
«А-а-а… Не вопрос. Я твой, пока ты не спишь. Кофе у меня с запасом, спать лягу, когда и ты, так что сам не свались без кофе-то!»
Он хихикнул, а я фыркнул и призвал к себе рюкзак, оставленный в этой суете бог знает где. Кто тут еще без кофе? Думаю, Алика простит мне нападение на ее неприкосновенные запасы.
– А камень – это часть башни, да?! – спросил Эргат прежде, чем я успел спуститься вниз.
От нетерпения он бегал по гостиной, кусал губы и едва не прыгал от переизбытка впечатлений.
– Да, – спокойно ответил ему я и достал термос
