Хаски и его учитель белый кот. Том III - Жоубао Бучи Жоу
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Вот один самый простой пример…
У вас есть глаза, но можете ли вы увидеть свое лицо прямо сейчас?..
— Да! Давай еще историю!
В Линьи под знакомой старой софорой рассказчик закончил очередной рассказ.
— А этот бессмертный Чу и правда хороший человек… — Старушка утерла слезы. — Жаль, что никто так и не знает, где он сейчас…
— А с образцовым наставником Мо и правда обошлись так несправедливо… ох…
Девочка-подросток раздавила в руке нитку засахаренного боярышника. Ее черные глаза потемнели, лицо было залито слезами. Всхлипнув, она повернулась к своему спутнику и сказала:
— У-у-у, мне не понравилась история про братца Наньгуна и сестрицу Е.
Ее спутник на миг лишился дара речи, но потом спросил:
— Отчего же?
— Они умерли, — ответила девочка, утирая слезы.
— Е Ванси до сих пор жива… — пробормотал мальчик.
Девочка еще сильнее заплакала:
— Ты не понимаешь! Вы, мальчишки, такие бесчувственные и глупые! Наверняка она страдает и теперь жизнь для нее хуже смерти, у-у-у-у…
Увидев, что ее рыдания грозятся перерасти в истерику, мальчик немного растерялся. Не зная, что делать, он долго чесал макушку, прежде чем сказать:
— Ладно, не плачь. Как насчет того, чтобы поиграть в семью? Я буду Наньгун Сы, а ты — Е Ванси, и мы сочиним собственную историю… Ох, только не плачь больше.
Чтобы порадовать свою маленькую подружку, мальчик сорвал лист размером в ладонь, чтобы закрыть девочке половину лица.
— Вот, держи, считай, что это фата. Давай совершим свадебный обряд в три поклона…
Девочка моргнула и улыбнулась сквозь слезы.
Оказывается, в глазах наивного ребенка любое горе можно переписать. Постепенно все станет восприниматься легче, а их ненависть, любовь и разлука со временем превратятся в легенды этого свободного мира рек и озер, которые снова и снова будут пересказывать сказители под старой софорой.
Используя взлеты и падения ваших судеб, ваши жизнь и смерть, славу и позор, они смогут выжать из слушателей две-три слезинки, одобрительные возгласы и аплодисменты.
Прикрыв девичью голову листом, девчушка и паренек по всем правилам играли в свадьбу. Движимые первыми чувствами, эти дети смотрели друг другу в глаза и, не видя ничего вокруг, радостно кричали:
— Первый поклон Небу и Земле…
— Второй поклон родителям…
Мимо старой софоры проходил одетый в черное заклинатель с красивым лицом. На поясе у него был закреплен выцветший на солнце старый колчан, в котором не было ни одной стрелы.
Война закончилась, и в этом грешном мире царили мир и спокойствие.
Внутри расшитого цветами колчана свернулся в клубочек крохотный щенок с золотистыми коготками. Жалобно скуля, он смотрел оттуда на мир снаружи.
Остановившись под деревом, заклинатель в черном с полуулыбкой наблюдал за тем, как двое детей играют в создание семьи. Неожиданно вспомнив о чем-то, он подошел к ним и вручил девочке красный носовой платок.
— Ой! — девочка испуганно замерла. — Что это? Вы кто?
Заклинатель в черном в ответ лишь улыбнулся и сказал:
— Как можно выходить замуж с листом на голове? Бери, это тебе.
Платок был не новый и даже слегка потертый, но отличного качества и очень мягкий.
В уголке было вышито всего одно слово — «Сы». Все-таки этой вещице было так много лет — стоит ли удивляться, что она была немного потрепана. Именно этот платок во время ритуального испытания достал юный Наньгун Сы Лю, чтобы вытереть ей слезы, когда в иллюзорном мире она заплакала от испуга.
Девчушка взяла платок и, рассмотрев его со всех сторон, вдруг расцвела лучезарной улыбкой, от которой на ее щеках появились прелестные ямочки.
Подняв голову, она сказала:
— Спасибо, сестрица.
— …
Заклинатель в черном на мгновение изумленно замер, а затем в его глазах, казалось, засияли все звезды небосклона.
За все эти годы мало кто смог с первого взгляда признать в ней девушку, не говоря уже о заклинании, которое навечно изменило ее голос.
Эта егоза и правда весьма наблюдательна.
Е Ванси с улыбкой покачала головой и, выпрямившись, погладила Наобайцзиня по его маленькой плюшевой голове:
— Ну, пошли, что еще хочешь посмотреть?
Наобайцзинь взвыл:
— Ау-у-у, у-у-у-у!
Подул ветер, зашуршали листья софоры.
Сказитель как раз рассказывал о битве на горе Цзяо и как Наньгун Сы бросился в Кровавый Пруд, чтобы подавить разбушевавшуюся нечисть. Все, кто слышал это, плакали.
Лишь она не заплакала снова. Расправив плечи и выпрямив спину, Е Ванси в одиночестве направилась к видневшимся вдалеке горам, а за ее спиной слышались исполненные невинной сладости детские голоса:
— Муж и жена кланяются друг другу…
В тот момент, когда она вышла из тени софоры, пролившиеся с небес слепящие солнечные лучи нежно погладили ее по лицу. Непонятно почему, но ее прищуренные глаза изогнулись в улыбке, а сердце наполнилось радостью и освежающей сладостью.
«И правда, детство — лучшая пора в жизни», — подумала она. — «Когда еще так запросто можно, преклонив колени, поклясться в вечной любви».
Пройдя еще немного, она услышала позади топот детских ног и голос маленькой егозы:
— Сестрица! Твой платок!
Напустив на себя героический вид, не повернув головы, она небрежно махнула рукой.
Наобайцзинь уставился на нее своими круглыми глазами, словно беззвучно спрашивая: «Эту вещь оставил А-Сы. Ты точно больше не хочешь ее?»
Она засмеялась, но взгляд ее был полон нежности:
— Не хочу.
После этих слов она обратила взор на раскинувшийся перед ее глазами, заросший орешником пышный луг. Весна возродила все сущее, и она нисколько не удивилась, увидев, что рядом с ней стоит Наньгун Сы. На его лице было все то же строптивое и дерзкое выражение. Он все еще выглядел немного высокомерным, но в то же время был чуть более спокойным и серьезным.
— Я знала, что ты здесь, — сказала она.
Призрачный Наньгун Сы тоже немного нахмурил брови, словно укоряя ее.
— Не сердись, — мягко сказала она. — Они исполняли свадебный ритуал, но не хватало свадебного покрывала новобрачной.
— …
— Поэтому я отдала им твой платок.
Наньгун Сы все еще выглядел недовольным.
— Один платочек в обмен на счастливый брак, ну же, давай, просто улыбнись разочек.
Под золотыми лучами солнца Наньгун Сы неохотно выдавил из себя одну улыбку, что выглядела как кислая гримаса.
И она начала смеяться. В какой-то момент ее ресницы опустились,
