Вселенная Ехо. Том 2 - Макс Фрай

– Какая разница, кто я? Чем дольше я живу, тем меньше у меня охоты искать ответ на этот вопрос. А уж вам-то и подавно должно быть по фигу. Когда вас уносит смерч, вам уже нет дела, как окрестили этот самый смерч метеорологи из далекой лаборатории: Лаурой или Карменситой – и какие природные явления стали причиной рождения этого смерча, теплый фронт воздуха встретился с холодным или какая-то иная херня приключилась… Смерч просто есть, и пока он несет вас, этого вполне достаточно, все остальное не имеет значения. Профессор, который знает, как называется смерч и почему он возник, не имеет никаких преимуществ перед самым несмышленым дошкольником. У них равные шансы погибнуть или уцелеть. Со мной то же самое. Я не кто-то, обещанный пророчествами, великий, ужасный и роковой, я вообще не «кто-то», я – то, что происходит, событие, порыв ветра, который может разрушить ваш дом или просто сорвать с головы старую ненужную шляпу. Как получится, так и будет.

Они переглянулись и вдруг зааплодировали, словно я только что безупречно исполнил какую-нибудь сложную арию перед собранием истинных меломанов.

– Браво! – голос Иуды звучал насмешливо и печально. – Ты умеешь хорошо говорить. Но что ты собираешься делать, господин Смерч? Куда ты ведешь свое странное воинство и чего ты хочешь?

– Ничего я не хочу. И я больше никуда не веду свое воинство. Вы же видите, я еду следом за ними. Куда приедем, туда и приедем. Я ничего не делаю, что-то само происходит – с моими мертвыми ребятами, со мной и с вами заодно.

– Ты лукавишь, – покачал головой один из апостолов, тот, что так до сих пор и не представился. – У тебя есть какая-то цель, это заметно.

– Цель? – удивился я. – Что ж, можно сказать и так. У меня есть великая цель – постараться сделать свою работу как можно хуже. Я никогда не дорожил этим прекрасным миром, но теперь он умирает, и я начинаю понимать, что был круглым дураком. Мир этот более чем хорош. Мне нравятся его старые и не слишком удачливые боги, мне даже начали нравиться люди[20]: служба в моей армии пошла им на пользу, и они перестали быть тупыми занудами – давно пора! Одним словом, я полностью солидарен с вашим шефом. Я хочу, чтобы ему было куда прийти в костюме Санта-Клауса на следующий день после предстоящей битвы и чтобы он нашел кому дарить свои красные свертки с дурацкими бантиками. Я понятно выражаюсь?

– Ты понятно выражаешься. Но доказательства? С какой стати мы должны тебе верить?

– Не тяни жилы из человека, Петр! – усмехнулся Иоанн. – Он не Антихрист, это видно невооруженным глазом.

– Ну, если тебе нравится так думать – на здоровье, – упрямо сказал Петр. – Я верю только фактам, а не пустым словам.

– Петр – самый лучший из нас… и самый непрошибаемый! – доверительно сообщил мне Иуда. – Можешь себе представить, шутки шутками, а лет пятьсот после моей знаменитой эскапады с тридцатью сребрениками он требовал, чтобы я выходил из комнаты, если ребята начинали шушукаться о чем-то важном. Говорил: «Как бы там ни было, а предатель есть предатель». Иисус сначала смеялся, потом злился, а однажды задумчиво сказал: «О, сколь разнообразен сей мир!» – и как бы закрыл эту тему.

Петр насупился, его товарищи тактично сдержали ехидные улыбки.

– В конце концов, мне все равно, верит ли мне господин Петр, – вздохнул я. – Я вам не враг. Нападать на вас я не собираюсь. Собственно говоря, я хотел попросить вас, чтобы вы не пытались со мной сражаться: это совершенно бесполезно. Я сейчас силен до неприличия. Но драться мне не хочется – ни с кем. Невелико удовольствие перешагивать через очередную гору трупов, горделиво думая: «Экий я герой!» Лавры Терминатора меня никогда не прельщали.

– Так что, Последняя битва не состоится? – деловито спросил Иоанн.

– Состоится. К сожалению, кроме меня есть целая куча гадов. Мировой Змей Ёрмуганд, например. Он ядом, говорят, плюется, скотина такая.

– Да? – заинтересованно переспросил Иоанн. – Не помню ничего похожего… Что ж он-то мне не привиделся?

– Зато он привиделся одной безумной старухе. Она тут же нарисовала эту картинку своему приятелю Одину, а тот, в свою очередь, нашептал одному хорошему скальду… Вы никогда не читали «Эдду»? Отличная литература, что Старшая, что Младшая. Впрочем, неважно. Я вот в последнее время думаю – может быть, все дело в том, что Один здорово испугался слова «Рагнарёк»? Знаете, со мной самим так не раз бывало: прочитаешь какую-нибудь чушь – да хоть дрянной гороскоп на будущую неделю! – проникнешься, впечатлишься и совершенно самостоятельно устраиваешь себе все неприятности, обещанные дураком астрологом, который при личной встрече производит впечатление человека, не способного предсказать даже, когда засвистит его собственный чайник на плите. А Один очень могущественный. И очень впечатлительный. Так что теперь нам предстоит дружно бороться с его страхами. Поможете?

– Как мы можем тебе помочь? – удивился Иуда.

– Не мне, а себе. Впрочем, всем нам. Можете покромсать хвост этого самого Мирового Змея или еще какое-нибудь чудище замучить. С Гринписом я как-нибудь улажу.

Тут, к моему великому изумлению, расхохотался Петр, чье лицо до сих пор сохраняло мрачное и упрямое выражение.

– С Гринписом он, видите ли, уладит! Ой, я не могу! – стонал он. Потом внезапно успокоился и замолчал – кажется, изрядно удивленный собственной выходкой.

– В последнее время мы часто гостим на острове Ирландия. Так часто, что можно сказать, мы там поселились, – сказал Иуда. – Это хорошая земля, одно из немногих мест, где древние чары не мешают, а помогают ищущим. Можешь себе представить, мы очень сдружились с эльфами, которые иногда приходят неведомо откуда, поскольку очень привязаны к умиротворяющим очертаниям тамошних холмов. Ты знаешь, кто такие эльфы?

– Примерно представляю. Но при чем тут эльфы?

– Думаю, они с удовольствием помогут тебе разобраться с чудовищами. Эльфы в отличие от нас любят сражаться с чужими наваждениями. Мы тебе вряд ли сможем помочь – хотя бы потому, что не верим в существование этих чудовищ, порожденных сном совсем чужого разума… Нам, знаешь ли, хватает собственных.

Он умолк и мечтательно уставился на звездное небо.

– Ты примешь помощь эльфов? – спросил Иоанн.

– Я приму чью угодно помощь. А не будет помощи – и не надо. Самое главное – не нужно мне мешать. Чем сильнее я становлюсь, тем меньше мне нравится применять свою силу. Все вокруг такое хрупкое, а я со своим глупым могуществом – как слон в посудной лавке.

– Ладно, тогда мы пришлем к тебе эльфов, – решил Иоанн. – И не будем тебе мешать. Просто подождем, чем все закончится. Для нас это тяжкое испытание – не вмешиваться. До сих пор у нас это скверно получалось. Но мы попробуем.

– Спасибо, – улыбнулся я. – За обещание и за твою поучительную историю, Иуда. Я всегда подозревал, что в евангельской версии что-то напутали. Но что настолько напутали, мне и в голову не приходило.

– Никому не приходило – в этом-то вся прелесть! – рассмеялся он.

Перед тем как уйти, апостолы снова обменялись со мной рукопожатиями, а потом неторопливо зашагали в темноту. Никаких тебе внезапных исчезновений с громом и молниями, вообще никаких очевидных чудес. «Может быть, это и есть признак настоящего могущества?» – подумал я.

– Ну что? – Передо мною тут же замаячила физиономия Анатоля. Парень умирал от любопытства.

– Все в порядке. Ребята не будут с нами драться. Более того, они обещали прислать подмогу. У них там эльфы от скуки одурели, если я все правильно понял.

– Эльфы?! – ошеломленно переспросил Анатоль. – Ну и дела. Знаешь, я как-то иначе себе представлял круг общения христианских святых…

– И не только это, – ухмыльнулся я. – Хочешь узнать истинную подоплеку предательства Иуды? На мой вкус, версия Борхеса все-таки была гораздо тоньше[21], но жизнь есть жизнь.

Остаток вечера я посвятил изложению этой поучительной истории. По мере того как я рассказывал, она незаметно обрастала достоверными бытовыми подробностями, которых мне никто никогда не сообщал. Что делать, я всю жизнь любил приврать по мелочам.

А ночью меня довольно бесцеремонно разбудила Афина. Просто сгребла в охапку, перевела из горизонтального положения в вертикальное и перезнакомила со своими многочисленными родственниками. В ходе знакомства каждый счел своим долгом разочарованно спросить Афину: «Так это он и есть?» Не знаю уж, кого они рассчитывали увидеть.

– Я не ждал вас так скоро. Как вы нас догнали? Верхом на валькириях? – спросил я после того, как стряхнул с себя сладкие остатки сна.

– Нет, мы просто приняли решение, и тут же оказалось, что власть над пространством все еще в наших руках, – объяснил Гермес. – Не так все плохо, Макс.

– Не так плохо, как хотелось бы… – невольно улыбнулся я. – Что ж, эта фраза могла бы стать замечательным эпиграфом к финалу.