Магнолия - Валентин Шатилов

- А откуда об этом Виктор узнал? - требовательно перебила Магнолия.

Доктор поднял к ней серьезное круглое лицо: "А почему ты думаешь, что он узнал?"

- А почему тогда он назвал меня "недоделком?"

Доктор подумал.

"Знаешь, девонька моя, я тебе первой об этом рассказываю. Даже на допросах именно об этом факте - не упоминал. Юрка? Вряд ли. Да его и не допрашивали потеряли поначалу. Не знаю,

девонька моя. Честно. Или Виктор это болтанул по другому поводу, или был все-таки в тех брошенных корпусах кто-то еще, кроме нас с Юркой. Недоделок, говоришь? Да если так - то вы все, ребятки мои, - недоделки. Чего ж вас потом Горищуку инициировать пришлось? Вы ж все лежали там недвижные, безгласные, красивые - исключительно красивые, можешь не сомневаться. Как древнегреческие статуи. Ну и принялись мы вас в кучу собирать. Урожай вы наш недозрелый".

Доктор достал из кармана новый кусочек бинта, еще промокнул подбородок.

"Да. Привез я первую партию в госпиталь, а там командовал подполковник Китаенко. Эх, человек был! Он сразу понял, что тут дело пахнет керосином, и дал распоряжение складировать вас в лесной санаторий "Голубое озеро". Профсоюзный санаторий. Я так и не понял - он только что после ремонта был, что ли? Приезжаю - санаторий пустой, оборудования особого нет - так, кровати, столы, стулья - где что. Но тихо. От стрельбы, от города далековато. Стали мы стаскивать вас туда. Не всех, правда, довезли. В одну машину по дороге попал снаряд - Юрку тогда зацепило. И ваших двоих убило наповал. Юрку я отправил в госпиталь. Так наши с ним пути на некоторое время и разошлись. На его счастье. Эх, ему бы и вчера куда-нибудь в стационар лечь, да кто ж знал... Ну, а я оставшихся перевез, явился к Китаенко - а его уже нет. Светлой памяти человек был. С улицы автоматная очередь по окнам - и нет человека. Зато есть три особиста. По мою душу".

- Кто-кто есть? - не поняла Магнолия.

"Особисты. Люди такие, девочка. Тоже ведь люди. Лихие, знаешь ли, ребята! И война им нипочем, и то, что вокруг умирают. Захватили там, на какой-то конспиративной квартире мятежной, старую бабку в момент, когда она архивы жгла. Так архивы сгорели, а они ее вместо архива решили использовать. Прижали к стенке - выкладывай все, а то пристрелим. Ну, бабка с перепугу и давай сыпать фамилиями. Да то ли специально, то ли от излишнего волнения, но фамилии многие так переврала, что не только я пострадал. Со мною в камере такие люди оказались - о-о! Ну, а пока я по камерам да по допросам сшивался - про вас, дорогие мои, все и забыли. Людей, что я привлек, разогнали по огневым точкам, кто-то полег, другие сочли, что начальству виднее. В общем, лежать бы вам в том "Голубом озере" незнамо сколько, если б не Юрка. Вы ему так в душу запали, что лишь только он в себя немного пришел, начал всех расспрашивать: а где, мол, такие - голышом в ваннах лежали? В палате решили, что бредит мальчонка. Недолечился. Ну, а он смотрит - никто кругом ничего не знает. Вспомнил, что дело-то вроде секретное - примолк. А как оклемался более-менее - своим ходом в "Голубое озеро" подался. Подходит - вроде тихо, совсем нежилое место. Заглянул - а там все палаты полны античных статуй. Он не может понять, что случилось. Решил - я убит. Кинулся по начальству. Достучался в какую-то высокую дверь. Оперативники - бойкие ребята - по его наводке переворотили каждый клочок бумаги в той самой покинутой лаборатории, всплыла фамилия Горищук. Вывели его из подвалов, где все мятежники ожидали своей участи. Он отпираться не стал. Вас инициировал, а сам улизнул на тот свет".

- Доктор! - возмущенно вскинулась Магнолия. Ну зачем, зачем он так про этого человека?!

- Ну прости, прости, - махнул ладошкой Доктор, - больше не буду.

"Да. Вот тут и на мою грешную персону внимание обратили. Я-то им все время о вас толковал, но эти мои слова отбрасывались, как не относящиеся к делу. Следователей ведь интересовало, как я этот путч организовывал. И не я ли, случайно, организовывал и все предыдущие... А вовсе не то, как я кого-то куда-то перевозил в разгар путча. Короче, меня тоже извлекли. Быстренько разобрались в путанице с фамилиями - и оставили при ваших сиятельствах. Сиятельства ваши, правда, к тому времени вид имели довольно неказистый. Какие-то исхудавшие, облезлые - в ваннах вы краше были. Вполне совершеннолетними выглядели - этакими красавцами и красавицами в самом соку. А тут вдруг - гляжу: как дети. Как подростки - голенастые, нескладные. Больничная обстановка, что ли, повлияла так на вас? А может, это как у всех нормальных младенцев - после появления на свет они довольно ощутимо в весе теряют... Для вас ведь инициация - это было что-то вроде родов. Вас вояки, кстати, и решили приучать с рождения к себе.

Зверушки вы мои. Программу для вас разработали. А то! Под ваше расселение целые дачные поселки освобождались. А вас там - где по двое, где по трое... Воспитателей, правда, мне доверили подобрать. А остальное - все в руках вояк, все делалось только через солдатиков..."

5

Магнолия невольно оглянулась в сторону стеллажа. Все-таки они бедные, эти солдаты... Представить только - лежишь без дыхания, в клинической смерти - и то мороз по коже продирает. Как же Виктор бросил их в таком состоянии?..

- Я, Доктор, вот что хочу понять... - начала Магнолия и осеклась.

Доктор лежал перед ней, спиной привалившись к куче книг, голова его была запрокинута, как у спящего, рот приоткрыт - но глаза распахнуты.

- Доктор, миленький, не надо... - ужасаясь, попросила она.

Доктор не слышал. Она попробовала потрясти его за плечо. Раздался треск, разряд стукнул руку - и Доктор очнулся.

Очумело потер глаза, выпрямился, спросил:

- Что случилось, девочка моя, что произошло?

- Я, кажется, тебя... заступорила, - промямлила Магнолия. Доктор хмыкнул.

- И зачем, девонька? Кстати, надолго ли? Чего мне теперь от себя ждать? Скорой деменции, ретроградной амнезии - чего, радость моя? - Доктор проговаривал свои мысли вслух, и Магнолии приходилось дважды выслушивать каждое его слово.

- Я не знаю... - сказала она, совсем запуганная незнакомыми медицинскими терминами, - я не хотела... Я только подумала: как трудно бездыханным лежать и... ой!!

Доктор медленно, как тряпичная кукла, повалился навзничь.

После секундной беспомощности она сообразила подхватить его под плечи. И хотя не удержала - стукнувший по рукам разряд заставил разжать пальцы - но Доктор ожил... Вскочил, неловко опираясь ладонями о расползающиеся книги, с некоторой натугой раздышался, яростно потер переносицу щепотью и удивленно спросил:

- Ты что же это творишь, девонька-подруженька?

- Не знаю я... - чуть не плача, воскликнула Магнолия. - Я только...

- Сто-оп! - рявкнул Доктор. И добавил чуть тише: - Вот объяснять - не надо. А то ты только начинаешь свои объяснения - так мне сразу конец приходит. Лучше вот что скажи, чтобы вывести из этого состояния - ну, рассту-порить, ты прикасаешься рукой?