Жизнь для Смерти. Дампир (СИ) - Призрачная Адельфина

— Не расстраивайся, — родной голос вырывает меня из омута боли. Я оборачиваюсь, обтерев щеку рукой и получше заправив кофту, морщась от прохлады, — У тех, кто это сделал, есть мотивы. Все переживают трагедию.

— Нет, Кристофер, нельзя оправдывать жестокость. Особенно когда враг помог одному из ваших. Ты не святой, но разве должен нести крест всего своего племени?

Супруг понимающе берет меня за руку и сжимает ладонь. Я вижу во взгляде черных глаз печаль. В самый первый день встречи, когда я узнала в вампире своего лидера, взгляд был тяжелее. Многое изменилось за полгода. Но, пока его самого будет определять вирус, Кристофер всегда будет чувствовать себя виноватым перед выжившими.

— Пойдем в дом? — шепчет он, обняв меня. Я поднимаю к нему взгляд и чувствую, как парень касается губами моего носа, — Пока все не успокоятся, снаружи находиться опасно.

— И ты так спокоен? Как будто в тебе не бывает гнева.

— Во мне гнева больше, чем ты можешь себе представить. Но я не могу позволить себе действовать на эмоциях, — парирует парень, — Идем.

Сегодня в доме многолюдно. Эйдан не ушел в Сорняк торговать снастями, Джина и Дик проводят время за столом, разговаривая о своем, Кристофер тоже не очень многословен. Примерно в два к нам стучатся гости. Пришли Бэн и Джим. Последнего я не видела со времен тренировок. Он сразу же справляется о моем здоровье.

— А ты сбрил виски? Парень улыбается, проводит рукой за ухом, демонстрируя мне зигзаги, хоть и неровные, но красивые.

— Машинкой прошлась подруга. Идет?

— Джим, давайте позже?

Блондин выглядит озадаченным. Крис приглашает его присесть. К нам присоединяются остальные. Джим только сжимает губы в полоску, показав тем самым, что разговор будет отложен на потом.

— Что ты решил? — спрашивает Кристофер, присев на диван, напротив Бэна, — Нам так и сидеть в доме или можем продолжить работу?

— Я анализировал ситуацию. Знаю, у Эмили были добрые побуждения, но это не так работает. Ты сам знаешь, правила существуют для всех, — парень выдыхает, смотрит на Джима, но тот безучастен. Его в меньшей степени волнуют законы лагеря, хотя в первую встречу мне так не показалось, — Люди знают, что вы пошли против моего слова, напоили Верса кровью. Что, если бы он обратился? Никто не предполагал бы даже об опасности! — Бэн, давай на чистоту. Мы говорили об этом вчера и проговаривать снова не имеет смысла. Ты хочешь применить меры, поэтому подходишь издалека?

— Кристофер, у меня огромная община. И, черт побери, нам нужна ваша помощь. За последний месяц мы столько проблем решили. А сейчас назревает бунт. Оставлю все как есть, лишусь уважения и поддержки. А прогоню, рискую всеми.

Я меня все покрывается мурашками от предчувствия нехорошего исхода. Хочу вставить свое слово, но Кристофер будто чувствует и опережает.

— Ты можешь поступить от обратного, скажешь, что сам велел нам вылечить Верса. Он был обречен.

— Крис, — выдыхает Бэн, потирая глаза, — Ты забываешь, что я вам не друг. У меня теперь нет уверенности, что вы не нарушите правила вновь.

— Тебе ничего не мешает проверить нас в деле. Я уже сотню раз доказал тебе свою верность и сделаю это вновь.

— Эмили должна будет оставаться в городе, — выдает Бэн, — И Джина. Больше никаких совместных выходов наверх. Это страховка от побега.

— Но мне нужно быть на воздухе! — не выдержав, я встаю с дивана, на котором сидела, и указываю на свой живот, — Я вынашиваю ребенка!

— Другие женщины тоже, но остаются под землей, — нервно моргая, Бэн снова обращается к Кристоферу, — И нам нужна кровь. Каждую среду. Если она действительно обладает таким эффектом, мы должны помочь тяжелобольным.

И тут я впервые слышу, как шумно, даже со стоном, выдыхает Дик. Вампир злится, хоть и сдерживает себя. Сегодня в ярком пончо поверх белой футболки и странными яркими лентами в паре тонких косичек в золотистых длинных волосах, парен напоминает хиппи. Очень недружелюбного и сердитого. Особенно со своей недельной небритостью.

— Что-то не так? — подмигивает Джим, нарочно провоцируя зараженного.

— Да так-то оно так. И вроде вы нам жилье дали и приняли. Мы лажанули и помогли вашему старику, а он возьми, да и распусти сплетни по всей округе. Теперь что? Мы вам кровь, как дойные коровы, жен своих закроем в подвалах и будем бензин таскать. А взамен что? Убежище? Все это попахивает тюрьмой.

Договорив, Дик откидывает в сторону стакан. Да так, что он летит в стену и бьется на десятки осколков. Джина, сидевшая с ним за столом, крутит у виска, напоминая, что подобное поведение недопустимо.

— Дик прав, вы не оставляете нам никаких преимуществ, кроме крова. Странная позиция, учитывая профит. Да, мы нарушили правило, но не предали общину.

— И что вы предлагаете? — сухо переспрашивает Бэн.

— Вы получите кровь, но закрывать Эмили и Джину не станете. Мы пришли в ваш дом как партнеры и союзники. Очень надеюсь, что мы останемся ими и дальше. Со своей стороны даю слово, что ни одно правило не будет нарушено в дальнейшем.

Все это время я пытаюсь понять, на чьей стороне ребята? Что они задумали, и кто для них мы сами? Такие ли мы приятели, как я себе нафантазировала?

Джим молчит, а Бэн потирает ладони, шумно вздохнув. Он краснеет и все его нутро будто бы противится тому, что он скажет дальше.

— Будете работать, как и прежде. Добавим к этому донорство. Процедура обязательна. Я не хотел к этому прибегать, но пусть будет расплатой за проступок. А все выходы Эмили или Джины наверх будут строго регламентированы, — парень смотрит мне в глаза, — Доложат о нарушении, я приму серьезные меры. Продержитесь без штрафов, отменим запросы на выход. По рукам?

И все же Бэн практически сохраняет свое решение в прежнем виде. Я отмаливаюсь, Крис скупо жмет руку. Но ни Дику, ни Эйдану, который мечется из стороны в сторону, позабыв уже о своих аквариумах и прежней жизни, находясь постоянно с нами, этот вариант не нравится.

На этом все, но уже вечером, когда я выхожу постоять у дома на доступном мне «свежем» воздухе, к мне подходит Кристофер. Он выглядит подавленным. Брови сведены, смотрит куда-то вперед. По улице мимо ходят люди, украдкой поглядывая на фасад дома.

— Мы должны быть осторожнее впредь, — тихо говорит супруг, — Сейчас нельзя допускать опрометчивых поступков. Даже если речь идет о спасении жизни человека.

— Ты злишься на меня? — переспрашиваю я, посмотрев на Кристофера.

— Я не могу на тебя злиться, но я хочу, чтобы ты услышала меня. У нас будет сын и мы должны быть во всеоружии. Придется научится просчитывать события наперед.

— Знаю, я ошиблась. Но я не первая, кто доверился и получил за это.

— Говоришь о Галии?

Я молчу. Не стоило напоминать, но мы так об этом и не поговорили. В прошлом я старалась не касаться этой темы, избегала. Но теперь болезненная история вылилась наружу.

— Нет, не стоит об этом.

— Почему? — переспрашивает Крис металлическим голосом, — Ты знаешь, что я привел группу в ее базу. Я доверился и дал всем понять, что Галия союзник. Часть ее людей так же искренне верили, что должны защищать нас. В том числе Дик.

— Я тоже верила ей, — оправдываюсь, чуть краснея. Вампир мрачнеет. Груз все это время давил на парня, но высказаться нельзя. Никто не хочет вспоминать, никто не спрашивает, как будто ничего не случилось.

— Верила, потому что я убедил в безопасности сделки, — мрачно усмехается вампир, проводив взглядом очередного зеваку. Тот от перепугу прибавляет ходу и скрывается за поворотом, — Я вынес из этого серьезный урок. Теперь знаю одно — союзник только тот, кто доказал свою преданность на поле боя.

— Как Дик и наши люди? Тогда что с остальными? Николас, к которому отправили Дрейка и Клэр? Бэн и Джим в общине выживших?

Парень хмурит брови и, наконец, обращает взгляд ко мне. Я снова вижу, как мрачнеют его глаза, а кожа становится цвета бумаги. Это плохой знак.

— У каждого своя выгода. Для Бэна мы крючок, которым он добывает ресурсы. Панацея и гарант стабильности. Для Николаса спасительный билет в светлое будущее, пока не настал период, когда его как фертильного попытаются подчинить и разрушить клан. А для нас оба варианта необходимое сотрудничество. Группе из Аэропорта нужен дом. Николас с этим подсобит. А нам нужны стены, чтобы ты смогла выносить на поздних сроках сына. Все обоюдно.