Война ведьмы - Джеймс Клеменс

Могвид уже собрался отвернуться, когда вспышка пламени осветила пурпурную, цвета застарелого синяка, шкуру, в которую был завернут топор Крала. Будучи си’лурой, Могвид узнал ее, и его рот скривился от отвращения. Это была шкура нюхача, одного из тех слюнявых зверей, которые обитали в Западных Пределах. Могвид сразу же вспомнил зверя, напавшего на них с братом в землях огров.

Но прежде чем он успел вслух удивиться выбору Крала, горец нахмурился и заговорил. Голос его прозвучал низко и злобно, подобно боевому кличу нюхача:

– Я не доверяю этим людям, особенно тому, со шрамами. Джастону.

Крал посмотрел на Могвида, который под его напряженным взглядом смог только кивнуть, изо всех сил сдерживая дрожь. Возможно, дело было в воспоминании об атаке нюхача в горах, но на мгновение Могвид почувствовал в глазах горца такую же голодную угрозу, как и у хищника в темных глубинах леса. Он испытал облегчение, когда Крал наконец отвернулся и зашагал через поляну к костру.

Сделав несколько глубоких вдохов, Могвид на негнущихся ногах последовал за ним. Он никогда не видел Крала таким. Подойдя к остальным, оборотень постарался устроиться так, чтобы костер оказался между ним и горцем. В его свете глаза Крала казались темно-красными, а лицо превратилось в непроницаемую маску.

Могвид еще некоторое время на него смотрел, приподняв одну бровь. У него на глазах Крал принялся правой рукой гладить кусок шкуры, в которую был обернут топор. Он был уверен, что горец не отдает себе отчета в том, что его пальцы ласкают кожу с такой страстной напряженностью, словно это грудь любовницы…

Оборотень отвернулся и с трудом сглотнул, чувствуя, что внутри у него все замирает от страха. Как удалось горцу устроить их побег из гарнизона в Порт-Роуле? Он ведь так ничего им и не объяснил.

Его размышления прервала Мама Фреда, подойдя к нему с миской оленины и дикого лука. Тикал, ее любимец тамринк, сидел на плече целительницы и смотрел на Могвида своими огромными глазами. В одном кулачке крошечный зверек держал маленькую луковицу и с удовольствием грыз ее. Мама Фреда протянула Могвиду вилку.

– Угощайся, маленький человечек, – проговорила она. Он отмахнулся от нее, его неожиданно затошнило от одной только мысли о еде.

– Надо поесть, – настаивала она. – У нас впереди долгий путь.

– Спасибо, – мягко ответил он. – Может быть, попозже.

Пожав плечами, она побрела назад, а рядом с Могвидом уселся Тол’чак.

– Ты, наверное, рад, что с твоим братом все в порядке, – сказал он, помахав куском мяса в сторону Фардейла, который обнюхивал лошадей. С пальцев огра стекал жир.

Могвид кивком показал на Мисилл, которая разговаривала с Джастоном.

– Так хорошо, когда рядом твои родные.

Тол’чак хлопнул Могвида по плечу.

– Не только моя мать, ты тоже моя семья, – сказал он. – В моем клане я был изгоем-полукровкой. А с тех пор как я оставил родные земли, я нашел двух братьев – может, и не совсем по крови, но по духу точно.

Могвид взглянул на огра, пытаясь понять, не издевается ли тот над ним.

Но лицо Тол’чака было спокойным и добродушным, когда он оглядывал лагерь. Он говорил совершенно искренне.

– Вы оба теперь мой клан, – заключил он.

Могвид смотрел в огонь. Неожиданно он с удивлением обнаружил, что вытирает глаза. Конечно же, дело всего лишь в дыме…

Тол’чак неожиданно схватился рукой за грудь и застонал.

– Тол’чак? – Могвид резко вскочил и наклонился над огром.

Снова выпрямившись, Тол’чак сделал глубокий вдох и вытер со лба испарину.

– Все будет хорошо. Просто я никогда не чувствовал его так сильно.

– Что случилось?

Тол’чак только покачал головой.

– Думаю, у нас проблемы.

Стоя на страже около границы леса, Крал наблюдал за тем, как едят его спутники.

К тому времени, когда все наконец расселись вокруг костра и занялись едой, солнце спустилось к горизонту, расчертив поляну длинными полосами теней от деревьев. Крал радовался приближению вечера. Его восприятие мира, и без того острое, стало еще пронзительнее благодаря черной магии. Темный плащ ночи ничего от него не скрывал, а великолепный слух улавливал биение сердца жертвы с расстояния в сто шагов.

Однако разговор у костра и возникавший то и дело смех отвлекали его. К тому же его раздражали чужаки с их необычными запахами и настороженными глазами. Они, как и горец, были охотниками, и он не доверял им, не опасаясь, впрочем, предательства с их стороны. Просто они были неизвестным фактором в его тщательно выстроенных планах. И потому Крал внимательно наблюдал за ними.

Именно поэтому он и не заметил приближения чужака, пока не услышал, как хрустнула ветка.

Горец резко повернулся к темному лесу.

– Кто здесь? – громко прорычал он.

В лагере у него за спиной тут же воцарилась тишина, а он уже обнажил свой топор, который лежал наготове около четырехпалой руки, и его острие сверкнуло в последних лучах заходящего солнца.

Но Крал ничего не увидел, даже легкого движения среди темных теней. Он прищурился и склонил голову набок. В глубине леса, слева, он уловил биение сердца оленя, и больше ничего. Крал ослабил хватку на рукояти топора. Никого.

Неожиданно в нескольких шагах от него послышался тоненький голосок:

– Я хочу есть. – Глаза Крала широко раскрылись, когда он увидел маленького голого мальчишку, который отделился от ствола кипариса. – У тебя есть сладкий пирожок?

Крала потрясло неожиданное появление малыша.

– Ты кто такой? – сердито спросил он, чувствуя себя довольно глупо оттого, что размахивает топором перед ребенком, который едва достает ему до колена.

И тем не менее Крал чувствовал, что это не обычный мальчишка. Он не улавливал ни биения его сердца, ни тока крови в теле.

– А ты большой, – сказал малыш, откинув назад голову и восхищенно глядя на Крала.

Он совсем не испугался топора и, подойдя к Кралу, протянул ему руку.

Но Крал отступил от него на шаг назад.

В этот момент к ним подошла Мисилл, на ходу убирая мечи в ножны.

– Все в порядке, Крал.

Но горец продолжал сжимать в руке топор.

– Это не обычный мальчишка.

– Не бойся. Он один из болотных детей Кассы Дар и рожден при помощи магии из мха, земли и болотных водорослей. – Мисилл опустилась на колени рядом с мальчишкой. – Ну, малыш, расскажи-ка, почему ты так далеко забрался?

Из-за спины Крала показалось изуродованное шрамами лицо жителя болот. Затем подтянулись и остальные.

Мальчик засунул в рот палец и принялся его сосать, разглядывая всю компанию. Когда он заметил громадного огра, на его лице появился ужас. Он подобрался поближе к Мисилл и показал на Тол’чака рукой.

– Ч-чудовище!

Мисилл улыбнулась и прижала малыша к себе.

– Здесь нет чудовищ.

Мальчишка не сводил глаз с Тол’чака, слова Мисилл его явно не убедили. Крал вместе с остальными вернулся к костру, в который подбросили несколько сухих веток как раз в тот момент, когда солнце коснулось горизонта. Все собрались вокруг огня.

Мерик тяжело встал, опираясь на свои палки.

– Что все это значит? – спросил элв’ин. – Зачем он сюда явился?

Джастон поднял руку и наклонился к Мисилл, которая посадила малыша на колени.

– Касса?

Мальчишка показал ему язык.

– Ты вонючий урод, – заявил он.

Джастон не обратил никакого внимания на оскорбление.

– Касса, ты здесь? – повторил он свой вопрос.

Крал увидел, что мальчишка напрягся, принялся елозить на коленях Мисилл и вдруг замер. Его глаза остекленели и, казалось, перестали отражать свет костра.

– Расстояние очень большое, – шепотом, как будто слова доносились из другого мира, проговорил ребенок. – Мне было очень трудно найти вас так далеко от границ болота.

Крал поморщился, глядя на это представление. Ему пришлось изо всех сил сдерживать себя, чтобы не подойти поближе и не обнюхать мальчишку. Складывалось ощущение, будто кто-то другой говорил его губами.

– Зачем ты пришла? – спросил Джастон.

– Я чувствую, что страшное зло направляется к Порт-Роулу, и решила вас предупредить. Это как-то связано с девушкой.

Мисилл подошла поближе.

– Откуда ты знаешь?

– Трай’сил по-прежнему у нее. Магия боевого топора для меня подобна маяку, она взывает к моей крови д’варфа. Он много дней находился на побережье, но прошлой ночью я перестала его чувствовать, Трай’сил поглотила магия такая же гнусная, как сердце черного демона. Я опасаюсь самого худшего. И боюсь я не только за Трай’сил, но и за девочку.

Ярость закипела в крови Крала. Он подозревал, что это одна из уловок д’варфа, который хочет увести его подальше от добычи. И хотя его перековал Черное Сердце и он не мог ослушаться своего господина, Крал оставался горцем, чей клан обладал хорошей памятью. Так же как темный страж из Порт-Роула сохранил свою воровскую натуру, Крал не мог игнорировать жажду мести, наполнявшую его, когда он думал о зверствах, совершенных армиями д’варфов. Он дал себе слово, что наступит день, когда он расплатится с ними за все.