Болид - Верн Жюль Габриэль

Оставив позади остров Диско, «Мозик» пересек пролив Вайгат, отделяющий остров от Американского материка,[163] и около 6 часов вечера 25 июля бросил якорь в порту Упернавика.

Глава пятнадцатая,

в которой в ожидании встречи чудесного болида с земным шаром пассажир с «Мозика» встречает пассажирку с «Орегона»

Гренландия значит «Зеленая Земля». Несомненно, такое название ей дали по иронии, поскольку более подходящим было бы «Белая Земля». Правда, ироническое прозвище присвоил ей некий Эрик Рыжий,[164] моряк 10-го столетия, который, вероятно, был таким же рыжим, как Гренландия — зеленой.[165] А возможно, сей норвежец надеялся уговорить своих соотечественников или кого-либо еще поселиться в этом бескрайнем гиперборейском краю. Так или иначе, у него ничего не вышло. Поселенцы не позволили соблазнить себя манящим названием, и в наши дни население Гренландии, включая коренных обитателей, не превышает десяти тысяч человек.[166]

Следует признать, что нет страны, более неподходящей для того, чтобы на нее свалился болид стоимостью в четыре тысячи миллиардов. Вероятно, именно такая мысль пришла в голову пассажирам, которых любопытство привело в порт Упернавика. Не проще ли было болиду упасть на несколько сотен лье южнее, на широкие равнины Доминиона или Соединенных Штатов, где найти его не составило бы труда? Здесь же был труднодоступный край, ощетинившийся горами, загроможденный ледниками, испещренный пропастями, с почти непроходимыми местностями, которым суждено было превратиться в театр достопамятного события. А если метеор упадет в центральные районы или на восточное побережье, то каким образом можно будет отправиться на его поиски? Кто осмелится повторить то, что проделали Уимпер[167] в 1867-м, Норденшельд[168] в 1870-м, Йенсен[169] в 1878-м, Нансен в 1888 году? Кто бросится наперекор многочисленным препятствиям, преодоление коих требует одновременно мужества, ловкости, исключительной физической выносливости? Кто станет подвергать себя опасности среди горного лабиринта, покорять вершины высотой от двух до трех тысяч метров в снежный буран, гуляющий по стране, где зимние морозы колеблются от 40 до 60 градусов ниже нуля по Цельсию?

Впрочем, можно вспомнить и о прецедентах. Да, именно о прецедентах. Разве прежде болиды не выбирали Гренландию местом своего приземления? Разве на острове Диско, в Овифаке, Норденшельд не нашел три железные глыбы весом 80 тонн каждая, представлявшие собой, судя по всему, метеориты, которые ныне хранятся в стокгольмском музее?

К счастью — если только астрономы не допустили ошибку, — болид должен был упасть в более доступные районы и к тому же летом, в августе месяце, когда температура поднимается выше нуля. Она даже держится на постоянной отметке, поскольку Гольфстрим, устремляясь через Девисов пролив в море Баффина, пролив Смит, пролив Кеннеди, пролив Робсон, в Палеокристический океан Нерса,[170] согревает западное побережье Гренландии,[171] где температура порой поднимается до 18 градусов выше нуля. Вот почему в этом краю главные станции находятся в Юлианехобе, Якобсхавне, Годхобе, административном центре Северной Гренландии Годховне, что на острове Диско, административном центре Южной Гренландии, который является самым посещаемым портом здешних мест. В некоторых районах почва может оправдать название «Зеленая Земля», данное этой части Нового Света. Там растут некоторые овощные культуры и злаки, но вдали от моря ботаник встретит лишь мхи и явнобрачные растения.[172] После таяния снегов на побережье появляются пастбища, что позволяет держать скот. Разумеется, ни быков, ни коров здесь не считают сотнями. Однако часто встречаются отличающиеся изрядной выносливостью козы, прекрасно приспособившиеся к новым условиям куры, разгуливающие по холодным птичьим дворам, не говоря о северных оленях и собаках, которых на протяжении вот уже двадцати лет насчитывается не менее 1800.

После двух или, самое большее, трех летних месяцев возвращается зима со своими нескончаемыми ночами, суровыми ветрами, рвущимися из полярных районов, ужасными буранами, заметающими открытое пространство снегом. По панцирю, покрывающему землю, кружит что-то вроде серой пыли, называемой ледяной пылью, — криоконит, полный микроскопических растений, первые образцы которых собрал Норденшельд. По мнению некоторых ученых, эти растения могли быть занесены сюда метеорами, бороздящими атмосферу нашей планеты.

И поэтому разве нельзя сделать вывод, что астероиды, блуждающие звезды — а, повторяем, через земную атмосферу их пролетает не менее одного миллиарда в сутки, — «любят»[173] эту часть нашей планеты, что и могло бы объяснить, почему именно сюда должен упасть болид Форсайта-Хадлсона?

Но из того, что метеору предстояло упасть не в глубине огромной территории Гренландии, не следовало, что он станет собственностью заинтересованных сторон; в отличие от Дании, это никому гарантировано не было. Во время путешествия датский представитель мистер Шакк не раз беседовал на эту тему с Фрэнсисом Гордоном. Как известно, они частенько разговаривали. Фрэнсис Гордон поведал датчанину о том, какие отношения сложились между соперниками. Мистер Шакк не скрывал своей симпатии к молодому человеку. Возможно, он сумеет вмешаться и убедить датское правительство выделить как мистеру Дину Форсайту, так и доктору Хадлсону определенную часть от небесных триллионов.

— Но, — добавлял он, — по-моему, нам вряд ли удастся заполучить сокровище.

— Тем не менее, — отвечал Фрэнсис Гордон, — если расчеты астрономов верны…

— Несомненно, — заявил мистер Шакк. — Я охотно допускаю, что они точны, но примерно до одной-двух миль. Однако здесь земля простирается не слишком далеко и весьма вероятно, что болид устремится туда, откуда его никто не сумеет вытащить.

— Да! — воскликнул Фрэнсис Гордон. — Пусть он затеряется в самых глубоководных пучинах, если его утрата помирит доктора и моего дядю! Тогда им нечего будет требовать от этого проклятого метеора, даже права присвоить ему свое имя.

— Ну же, мистер Гордон! — в свою очередь вскричал представитель Дании. — Давайте будем все-таки дорожить нашим метеором! В конце концов, он заслуживает, чтобы его пожалели. Но, признаюсь вам, меня гложет беспокойство, и я опасаюсь, как бы оно не оправдалось.

Действительно, географическое положение Упернавика не могло не внушать тревоги мистеру Шакку. Поселок не только находился на берегу моря, но и со всех сторон омывался им. Упернавик представлял собой остров среди многочисленных островков, разбросанных вдоль гренландского побережья. Остров не имеет и десяти лье в окружности и — понятно — представляет собой слишком маленькую мишень для воздушного ядра. Если ядро не попадет в мишень с поразительной точностью, если промахнется мимо цели, то воды моря Баффина примут его в свои объятия и навсегда сомкнутся над ним. А в этих гиперборейских краях воды очень глубоки. Лот[174] нужно опустить на тысячу и даже две тысячи метров, чтобы достать до морского дна. Попробуйте-ка выловить в такой бездне массу, весящую 1260 тысяч тонн! Уж было бы гораздо лучше, если бы метеор полетел на бескрайние внутренние просторы, где все-таки можно его найти. А еще лучше, если бы он упал на побережье на несколько градусов южнее, например в Якобсхавне, морском порту, который миновал «Мозик» на пути к Упернавику и который находится за Северным полярным кругом на широте 67°15′.[175]