Аэрофобия - Василий Ершов

И еще. Испытатель мало летает с пассажирами. Нет у него таких возможностей – возить пассажиров по расписанию. В этом плане он свободен. У него, как и у военного летчика (оставим пока в стороне военно-транспортную авиацию), не выработано въевшегося за многие годы и постоянно давящего чувства – огромной, неотделимой от полета ответственности за жизни сотен тысяч, миллионов перевезенных вот этими руками пассажиров.

Летчик-испытатель будет говорить об аэродинамических особенностях, о «подхвате», о невозможности вывода из плоского штопора, о степени управляемости, о темпе, порциях и последовательности действий рулями… Большое, конечно, спасибо за точность, подробности, объективный подход, за сочувствие… и за излишнее нагнетание обстановки среди некомпетентных, но с апломбом, людей.

Главком ВВС прокомментировал пролет над грозой по-своему; журналист его не совсем правильно понял – и пошло-поехало: САМ главком говорит, что над грозой летать нельзя! Категорически!

А истребителям? Ну, подумайте: неужели главнокомандующий ВВС столь ограничен и столь категоричен? Может, вероятнее предположить, что ошибся журналист?

Да и… нашел же к кому за консультацией обращаться: к самому уж «компетентному» в полетах Ту-154 над грозой, военному летчику, правда, очень высокого ранга. Как он только к нему пробился.

Линейный пилот все комментарии свел бы к простому как мычание выводу: а не лезь за предел! Не лезь! Следи! Не допускай! Не подвергай людей той опасности, которую ты, линейный пилот, – за десятилетия – научился определять по одному взгляду на стрелку прибора. Не хватает запаса, вернись к прежнему, безопасному режиму. У тебя нет парашюта, нет катапульты – у тебя дети спят за спиной! Будь же предусмотрителен! Используя резервы, не забывай о контроле. Решая задачи, не отрывай глаз от приборов. Ищи, перебирай безопасные варианты. Организуй работу экипажа. И всегда отделяй житейских, сиюминутных мух повседневности от котлет безопасности.

Линейный пилот – вот он, перед вами, автор этих строк.

Как бы я себя вел.

У пассажиров много претензий к пилотам и бортпроводникам. И везут-то плохо, и рискуют, и информацией не балуют, и обслуживают некачественно.

Все может быть. Раз на раз не приходится, причины я, как уж мог, попытался вам объяснить.

Как вы думаете, а у экипажа могут быть претензии к пассажирам? Которые, по их, пассажирскому мнению, тот экипаж кормят, а значит, требуют сугубого к себе уважения?

Я много раз сам летал пассажиром. И, глядя вокруг, всегда поражался, как иной раз прямо-таки по-свински ведут себя некоторые люди, вырвавшиеся наконец из давящих рамок приличия. Что-то такое происходит с человеком, целый год мечтающим об отпуске, и наконец дошедшим до этапа полета в тот отпуск. «Деньги плочены…»

Во-первых, пьянство в полете. Люди заливают свой страх, а когда их развезет и им станет хорошо, они начинают «делиться» своим кайфом с бортпроводницами.

В ином человеке просыпается барин, или, вернее, купчик. Оно и не удивительно: потомственный пролетарий генетически лишен высокого дворянского чувства самоконтроля и внутреннего такта, позволяющего быть дворянином в любых условиях и в любом обществе.

Вспомните кадры из «Титаника»: мечущаяся в поисках спасения озверевшая толпа – и аристократ во фраке, с бутылочкой бренди, достойно встречающий ниспосланный свыше свой смертный час.

Или настоящие интеллигенты – из исполнившего свой долг до конца корабельного оркестра. Вот таким людям и памятник после гибели поставили.

Очень симптоматично поведение детей этих… купчиков, а также воспитательные меры, применяемые к ним в полете мамашами.

Во-вторых, поражают оставшиеся в салонах после орды пассажиров (а как иначе назовешь) горы мусора: кипы мятых газет, бутылки, засунутые в карманы кресел пакеты с объедками, блевотиной, памперсами, прилепленная где попало жвачка…

Мне приходилось возить по российским просторам группы пожилых туристов из Швейцарии. То ли возраст, то ли менталитет другой, то ли генетически воспитанная аккуратность, то ли простая человеческая порядочность – но после выхода полутора сот человек из самолета мы обнаруживали в салонах первозданную чистоту, прилепленные на свои места салфеточки-подголовники… и пару пластиковых бутылок. Все.

Нет, и среди наших пассажиров большинство сидит спокойно, и не сорят, и детей как-то в порядке держат, и перипетии полета терпеливо переносят. Понятное дело: шесть часов в неподвижности – при самом изысканном обслуживании и самом спокойном пилотировании – все равно тягомотина, которую надо перетерпеть.

Но иная личность в самолете проявляет себя так явственно, что сразу видно, каков человек «по жизни». У некоторых проявляется по десять острых локтей и по лишней челюсти клыков. И думаешь: эге, брат, так вот каким путем ты пробился в люди…

Что поделаешь, появилось много новых «хозяев жизни». Среди них, или, по крайней мере, в их обществе, большинству пассажиров иногда приходится лететь часами. Надо вытерпеть: это планида такая вам выпала. В следующем рейсе, может, больше повезет.

Мне-то, ездовому псу, вроде как и не годится оглядываться через плечо на свои нарты. Но поскольку поклажа может съехать и перевернуть всю упряжку…

Затевать пассажирам в полете конфликт, втягивать в него бортпроводников, а то и экипаж, означает – наносить удар по безопасности полета.

Был случай. Летели в Баку из Красноярска кавказцы, полный самолет. Причем, были они различного вероисповедания. Вывозили их принудительно, по решению суда, чтобы пресечь распространение в нашем городе наркотиков. Естественно, в салонах дружелюбного расположения не ощущалось.

При подлете к Кавказу азербайджанцы сцепились в заднем салоне с армянами. Засверкали ножи, ком сцепившихся тел покатился по салону. Заранее предупрежденные, бортпроводницы удержать порядок все-таки не смогли и только успели сообщить о драке капитану.

Да капитан уже и сам почувствовал, что центровка самолета изменяется: самолет, управляемый автопилотом, начал производить плавные синусоидальные колебания.

Капитан был человек опытный, не просто как пилот, но и в житейском плане. Он понял, что отвести угрозу безопасности полета можно только решительными мерами. Передав управление второму пилоту, он вытащил пистолет из кобуры, выскочил в салон, схватил с полки мегафон и так, с пистолетом в одной руке и мегафоном в другой, пошел навстречу толпе, в которой уже пролилась первая кровь. Пройдя мимо сидящих в вестибюле скованных ужасом проводниц, он рявкнул в мегафон:

– А ну, все по местам! Прекратить драку! Свалите мне сейчас самолет!!!

Но разве ж пьяных кавказских парней просто так разнимешь. Они не обращали внимания даже на пистолет и все орали и махали кулаками с зажатыми в них перочинными ножиками, а он стоял перед ними и мучительно перебирал варианты.

Надо было применить решающее средство.

И тогда капитан сказал веские слова:

– А то сейчас сяду на запасной… в Тбилиси!!!

Все! Как бабка пошептала. Народ, вытирая кровавые сопли, кинулся по местам. Пристегнулись! Заизвинялись! Только, ради Аллаха, не в Тбилиси! «Просты, командыр!»

«Болше нэ будэм, командыр!» И до самой посадки сидели тихо как мыши.

Когда самолет приземлился, все бросились к окнам и успокоились, только увидев на аэровокзале знакомую надпись: «Бакы».

Слава Богу, те времена миновали. Народ вроде как цивилизовался. Но чтобы наработать тонкий слой интеллигентности, требуется время, жизнь нескольких поколений.

А начинать, мне кажется, надо сейчас, с себя и своих детей. Раз уж попал в калашный ряд, надо же стараться выглядеть человеком.

Из того же фильма «Титаник» – реплика в салоне первого класса:

– Он так похож на джентльмена!

В-третьих. Отношения с бортпроводниками, которые вас обслуживают в полете.

Я труд бортпроводника уважаю. Мне пришлось работать с ними бок о бок десятилетиями. Это не такая простая профессия, как иным представляется.

Стюардесса на самолете в первую очередь – спасатель. Их специально учат и тренируют действиям в особой, аварийной и катастрофической обстановке, на суше и на воде. Девочек, девятнадцати лет. И эти девочки, по роду своей профессии, по профессиональной гордости своей, никогда не завопят: «Мама, я боюсь!» Хотя им страшно бывает не просто по природе человека, женщины, – а из-за ответственности за безопасность вот этих, сидящих рядами людей: его, меня, тебя.

И когда в интернете я читаю жалобы взрослого мужика на то, что ему страшно летать, и чуть не вопли до истерики, – мне становится за него стыдно.

А когда нахожу там откровения иного пассажира, что бортпроводницы все пьяные вповалку, и воды, мол, не подадут, – я, по мудрости возраста, осмелюсь предположить в таком авторе личность, рядом с которой находиться никому не хотелось бы. Водятся среди нас такие люди: доведут придирками и поклепами кого хочешь.