Квест Академия. Том 1 и 2 - Марина Ефиминюк
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– По крайней мере я искренне надеюсь, что в прошлом году их не забыли подрезать, – задумчиво добавил он. – Возможно, кто-нибудь знает, как спасти жертву арауста?
– Пристрелить из арбалета, чтобы не мучилась? – предложил кто-то.
Илай выдохнул мне в макушку и… промолчал, с достоинством перенося унижение.
– Господа пленники арауста, – ласково позвал Ранор, – может быть, у вас есть ответ?
Знали бы, как распеленаться, не уничтожив заросли, разве стояли бы, словно большая двухголовая гусеница, на потеху всему честному народцу? Никогда не чувствовала себя такой жалкой.
– Нет, магистр, – ответили вместе нестройным дуэтом.
– Облить водой! – с торжеством в голосе объявил он.
Какая… потрясающая новость! Похлопала бы в ладоши, да крепко связана.
В общем, если я считала, будто оказаться плененной кустиком, да еще в обнимку с Форстадом, смертельный позор, то это потому, что на нас не успели выплеснуть ведро ледяной воды, подозрительно попахивающей алхимической подкормкой…
* * *
С озверелым видом я тыкала в овощи на тарелке вилкой и представляла, что вонзаю зубцы в грудь Форстада. К ужину анекдот о том, как какую-то блудливую парочку, занимавшуюся непотребностями в оранжерее, победил плотоядный куст, облетел всю академию. История обрастала придуманными подробностями и деталями, в которых, к счастью, затерялись имена главных героев.
– Спокойствие, – многозначительно проговорил Бади, когда кусочек батата отскочил на стол.
– Извини, – вздохнула я, а потом сорвалась: – Знаешь, как Форстад про нас сказал? Мы минорные неудачники, а он мажор. Мажор! Демоны его раздери!
Тут к столу подлетела Матильда, шарахнула поднос с едой, заскрипела стулом по полу. Бади быстро прижал палец к губам, мол, молчи о новоявленном мажоре, не обостряй.
– Я сходила к Тихоне, – усаживаясь, заявила Матильда. – Больше никогда – слышите! – никогда не упоминайте при мне ее имя. Табу, запрет! Даже на прозвище.
Мы согласно кивнули. Качок вообще был не склонен к душевным беседам, долгим тирадам и обсуждению местных сплетен, а я не упоминала имя предательницы всуе.
– Нет, вы подумайте! – закипала Тильда, и казалось, будто две косички встают дыбом. – Знаете, что она мне заявила? Что не желает вылетать из академии из-за кучки идиотов! Она считает, что нас отчислят! Всегда знала, что эртонцы ненавидят людей в очках.
Она начала сердито жевать, не уточнив, при чем здесь люди, страдающие слабым зрением, и что именно против них имеют жители соседнего королевства. По молчаливому согласию с Бади переспрашивать мы не стали, чтобы не провоцировать словесные излияния. Так и ели в молчании, пока в столовой не появился Флемм в компании собратьев по историческому клубу.
С довольной миной он уселся с нами. Хорошее настроение у Ботаника случалось настолько редко, что мы дружно переглянулись и сильно напряглись. Понимаете, если в умнике, считающем себя ни больше ни меньше, а гением, вдруг проснулся неудержимый позитив, то для нормальных людей это вполне могло обернуться каким-нибудь грандиозным учебным проектом.
– Ребят, вот умора! – Он полез в кожаный портфельчик, с которым ходил на занятия. – Слышали о двоих из-под куста?
Я почувствовала, как меняюсь в лице. Есть окончательно расхотелось.
– Гляньте! Шедевр! Мы с парнями чуть животы не надорвали.
Он продемонстрировал большую листовку, разделенную на разновеликие квадраты. Неизвестный автор дотошно обрисовал сцену в оранжерее, для пущего ехидства добавив кое-что от себя. Этакая графическая повесть, сделавшая самый унизительный момент моей жизни общественным достоянием.
На первой картинке мы с Форстадом страстно обжимались. У меня была задрана юбка, виднелись трусы в горошек, на макушке восторженно топорщился большой бант, а лодыжку уже оплетала гибкая ветвь, похожая на щупальце (к слову, у куста были глаза с длинными ресницами и зубастая пасть). На следующей мы, словно огромное осиное гнездо, болтались вверх тормашками. Бантик развязался и свисал неряшливыми полосками. Унизительный момент с ведром мутной водицы и хихиканьем магистра тоже не пропустили. В конце мы сидели на земле, мокрые, пристыженные и очень печальные.
– Обхохочешься! – развеселилась Тильда. – Ведьма, у тебя же сегодня занятие в оранжерее проходило, ничего не слышала?
– Ну… – Я низко опустила голову, чтобы друзья не заметили пылающие щеки.
– У ребят черепица обвалилась! – окончательно распоясался Ботаник. – Кто вообще будет заниматься сексом под плотоядным кустом?
– Так, может, они и не занимались?! – сама от себя не ожидая, выпалила я, хотя любой адекватный человек, окажись он главным героем карикатуры, прикусил бы язык.
Сотрапезники моментально смолкли, вперили в меня вопросительные взгляды, даже Бади смотрел с неподдельным интересом. Они ждали. Я молчала, поклявшись, что не признаюсь в позоре и под пыткой. Ведь потом до гробовой доски будут вспоминать!
– Только не говори, что это ты, – указав пальцем в рисунок, после долгой многозначительной паузы недоверчиво протянула Тильда.
– Правда ты? – охнул Ботаник.
Вы когда-нибудь видели ошеломленного зануду, вечно ходящего с пресной миной, словно от необходимости дышать одним воздухом с плебеями он страдает тяжелым несварением? А мне прямо сейчас довелось. Зрелище не для слабонервных.
– Да у меня даже трусов в горошек нет! – рявкнула я и, вскочив из-за стола, подхватила поднос: – Еще заклятие учить и доклад по истории писать. Пошла…
Злая, как разбуженная среди зимы рейнсверская горгулья, я шагала в общежитие. Внутри кипело. В таком состоянии не то что заниматься высшей магией, даже приснопамятный доклад по истории чревато писать – обязательно психанешь и что-нибудь развеешь пеплом!
Широкий подоконник в самом центре перехода в жилое крыло оккупировала знакомая компания с Дином Дживсом и Троем Остадом. Народ разглядывал издевательскую листовку, видимо ставшую главным развлечением сегодняшнего вечера, и гоготал. Гуси, честное слово, а не парни! Уверена, что парочке прихлебателей было известно, кто являлся главным героем оранжерейного приключения, но даже угроза оказаться отлученными от тела столичного мажора не мешала им глумиться над графической новеллой.
– Эй, Ведьма! – позвал Дживс. Подозреваю, в академии случился бы какой-нибудь катаклизм, если бы он не попытался довести меня до состояния озверелой мухоловки из кабинета Армаса.
– Дживс, клянусь, я готова покусать любого, кто сейчас откроет рот и плохо пошутит! – рявкнула, проходя мимо.
И кто-то толкнул меня в спину! Нагло, беспардонно и на редкость подло. Я должна была уткнуться носом в пол, но с большим удивлением обнаружила себя на винтовой лестнице в одной из башен Дартмурта. На стене, как свихнувшийся, трещал живой светильник, а на расстоянии вытянутой руки, привалившись к каменной стене, стоял Илай Форстад.
Он курил и не видел меня. Лицо было бесстрастным, а глаза пустыми и безразличными. В полутьме пронзительно-ярко вспыхивал кончик самокрутки, однако едкого запаха табачного
