Чужой для всех. Книга 3. - Rein Oberst

— Э-эх! — рыкнул Коноплев, не выдержал стального взгляда командира, отвернулся первым. Он понял, что спорить с комбатом бесполезно. Видно, так надо. Вчера били немцев, сегодня американцев. Завтра...

— Все, запрещаю вести разговоры на эту тему. Это приказ! — подытожил комбат жестко, хлопнув по столу. А в голове рой мыслей. — Вот репей, Коноплев. Не успели приземлиться, вновь разговор завел. Ведь договорились... Академию закончил, начальником штаба полка был. Талдычит и талдычит: — Нельзя бить союзников...'. В Москве решили можно. Товарищ Сталин дал разрешение. А ему нельзя. Значит такт надо. Во имя победы надо. Видимо, не все гладко с заокеанскими братьями по оружию. Что-то задумали пиндосы. Мягко стелют, да жестко спать. Здесь замешана большая политика и не нам военным рассуждать. А комиссар, пусть поработает с ним. Это его хлеб...

Приняв последние доводы, как очень убедительные для себя, Новосельцев повеселел. Краешки губ пошли вверх. — Политбеседа закончена, Сергей Никитич. Не сиди, как сыч. Разворачивай карту. Давай лучше подумаем, как операцию провести, чтобы потерь было меньше. Сейчас командиры соберутся.

— Сдаюсь, — выдохнул Коноплев облегченно, приняв для себя решение. — Твоя взяла, комбат. Налетел, как на врага народа. Так и быть, уговорил. Назвался груздем — полезай в кузов. Американцев, так американцев. — Впалые щеки начштаба слегка порозовели. Взгляд не отчужденный, осмысленный.

— Ну, слава богу, Никитич, тебя американская форма отрезвила. Коротка кольчужка? Не Кравчук подбирал?

— Отрезвила, комбат,отрезвила.— Коноплев скривился, потянув ноги.-Чувствую, ревматизм обострился. В общем, я поверил, что твоя дорога короче к дому. Обещаю молчать. Теперь работать. Подержи лампу, карту разложу...

— Вот где мы находимся. — Начальник штаба поставил карандашом жирную точку. — До Нешато 15 километров. Мы в глуши. От Реймса через Седан на Бастонь идет единственная мощеная дорога. Американская колонна будет двигаться только по ней. Есть другие: с севера и юга, но как видишь, это крюк в сто верст. Вариант исключается. Их путь один — через Нешато.... — Коноплев отстранился от карты, взглянул на комбата. При мерцающем бледно-желтом свете керосиновой лампы шрамы на подбородке, бровях Новосельцева показались ему более устрашающими. Глаза -впадины колкие, внимательные. В глубине синевы — невероятная грусть. "Досталось беглецу, как только выжил?" -подумал начштаба, но спросил о другом: — Когда ждать противника, комбат?

— Завтра, т.е. 14 декабря к обеду. Самое позднее, вечером. А ты понял, Никитич, почему это место выбрано для боя? — вдруг комбат оживился.

— Давно понял, Суворов, ты наш, — усмехнулся безобидно Коноплев. — Ты же мне рассказывал о Фермопильском сражении. Гор здесь нет, но место выбрано удачное, слов нет. Дорога перед Нешато делает крутую петлю в три километра и хорошо простреливается. С юга поджимается озером с отвесными, каменистыми берегами. С севера нависает непроходимый лес. С восточной стороны шоссе поднимается в гору к развилке: одно направление на Бастонь, другое через южный мост на Арлон. Запирай противника в котел и со всех сторон бей. Успеем ли подготовиться?

— Успеем, не успеем, а в бой ввяжемся, — парировал сомнение комбат. Главное, к приходу американцев, западный форт тихо взять, что к озеру прижимается. По данным немецкой разведки там нет боевых подразделений, только небольшая охрана. Да мины незаметно у дороги заложить. Вопросов много. Но смотри кто в батальоне? Один начальник разведки чего стоит? Сержант-пограничник Николай Симаков, основатель и руководитель русского подпольного центра. Командиры рот: офицеры Степанов, Лысенко, Попов. Комиссар Ногаец. Жаль Бакланов Семен Михайлович отказался. 'Без меня восстание не проведут. За мной стоят тысячи русских людей с надеждой на освобождение. Не могу с вами пойти',— так и сказал комбриг 'ударной'.

— Люди серьезные, надежные, — поддакнул Коноплев. — А где, комиссар? Что-то долго не объявляется? Не снесло ли его на озеро?

— Будем искать, время еще есть...

— Разрешите, товарищ капитан?

— Заходите, товарищи офицеры. Присаживайтесь, можете постоять. Долго совещаться не будем. Дорога каждая минута.

— Прежде чем я поставлю боевую задачу каждому из вас, -начал совещание комбат, когда офицеры разместились у стола, — доложите по личному составу. Капитан Степанов, первая рота...

По списку 120, налицо 116. Лейтенант Шилов погиб. Не раскрылся парашют. Троих: Семенова, Картавенко, Балабина снесло к озеру. Ищем. Оружием, боеприпасами укомплектованы.

— Минометные расчеты, целы?

— Все в порядке, товарищ капитан. Три расчета готовы. 60 мм американские минометы М19 исправны.

— Отлично. Вторая рота, капитан Лысенко?

— По списку все, 100 человек, товарищ капитан. Правда, двое: Сухаревич и Земченко травмированы, не боеспособны. Оружие цело, контейнер с боеприпасами доставлен. Ставьте задачу, будем выполнять.

— Хорошо, — Новосельцев взмахом руки посадил офицера. — Старший лейтенант Попов, что у вас?

— Собрано 78 человек. Пятерых нет. Видимо снесло к озеру. Мы прыгали последними. Если лед хрупкий, то...всякое может быть. Послал отделение на поиски. Люди еще не вернулись.

Новосельцев скривился. -Сколько вам нужно времени для подготовки роты?

— Два часа, товарищ капитан, не меньше. Боеприпасы разбросало.Только рассвело. Ищем.

— Ладно, — комбат произнес с сожалением. — Ищите. О готовности роты доложите отдельно. Параллельно будете готовиться к операции. Пока, садитесь...

Новосельцев взглянул бегло на начальника разведки, заместителя по технической части. Те вскочили, но были посажены комбатом. — У вас особая задача. Садитесь. Теперь поговорим о главном, майор Коноплев? — Николай дотронулся до плеча начальника штаба. — Расскажите свое видение операции, только сидя, неудобно смотреть снизу-вверх, палатка тесная для ваших габаритов.

Офицеры заулыбались, заворочались, но сразу притихли под ледяным взглядом майора Коноплева. Начальник штаба сверлил изучающе командиров темно-серыми глазами. Над переносицей глубокая складка. Будто впервые видел этих людей, одетых в маскхалаты и чуждую, не красноармейскую форму. В палатке наступила тишина, даже комбату стало неловко за свою шутку. Он кашлянул в кулак, официально произнес: — Не тяните, майор Коноплев, время...

— Товарищи командиры! Думаю, вы на долго разучитесь улыбаться, когда подсчитаете потери рот после завтрашнего боя, — твердым, гнетущим голосом начал говорить Коноплев. — Боевая операция очень сложная и ответственная. До сего дня мы ее не раскрывали, теперь пришло время довести. Нашим противником, и прошу не задавать вопросы почему, это к комиссару, будет 101-ая американская воздушно— десантная дивизия.