Ненасытный - Мэг Кэбот

— Я лучшее, что у тебя есть. — Аларик вылез из бассейна, взял брошенное Хольцманом полотенце. — Я разберусь с убийцей, и не с ним одним — с князем тоже. Только дай мне работать и не ставь палки в колеса. Без инструкций. Без уставов. Дохлые вампиры, и точка.

Взгляд Хольцмана скользнул по его мускулистому торсу. Аларик, помимо плавания, упражнялся с гантелями, и мышечная масса у него — будь здоров. Дантисты, и те засмотрелись.

Хольцман, правда, смотрел в основном на рубец под самыми ребрами — берлинский вамп тяпнул Аларика своими клыками, когда тот пытался отбить Мартина у других кровососов.

Ватиканские доктора рекомендовали пластическую операцию, но Аларик терпеть не мог больниц. Не говоря уж о медицинских процедурах, если в них нет крайней нужды.

Хольцман, наверное, думает, что Аларик не обратился к психологу и не стал удалять рубец по одной и той же причине. На самом деле шрам выполняет важную функцию, каждый раз напоминая Аларику о ненависти к вампирам.

И о необходимости избавить мир от этой заразы.

— Если хочешь найти вампира, — сказал Аларик, видя, что босс готовится брякнуть что-то про его шрам, — спроси того, кем он питался в последний раз. В данном случае Мину Харпер, Парк-авеню 910, квартира 11В.

Это, похоже, отвлекло Хольцмана от рубца.

— Правильно. Зайду к ней вечером под видом…

— Абрахам, — перебил его Аларик. — Номер с наследством от усопшего родственника тут не прокатит. Она не поверит тебе. Кто будет оставлять наследство такому, как этот князь? Он и так богаче Мидаса.

— Да? — растерялся Хольцман. — Об этом я не подумал.

— Поэтому к ней пойду я. И поговорю с ней по-своему.

— Не думаю, что это разумно. И решительно запрещаю тебе это делать.

— Почему это? — удивился Аларик.

— Потому что ты ворвешься к ней с мечом наголо. Нам, между прочим, часто жалуются, Аларик. Людям это не очень-то нравится.

— Она только что провела ночь с князем тьмы! Хочешь сказать, что я страшнее его?

Хольцман снова покосился на его шрам, но промолчал. Что действительно страшно, так это его костюм, подумал Аларик.

Глава тридцать первая

10.30, 16 апреля, пятница.

Салон «ТПЗ».

Авеню Двух Америк, 155.

Нью-Йорк, штат Нью-Йорк.

— Поглядите-ка, — сказала Лейша, увидев Мину у себя в ТПЗ («Только по записи»). — Кто тут плохая девочка?

Лейша развалилась в кресле для клиентов на манер нубийской царицы, вытянув длинные голые ноги. На ее большом животе, вопреки строгому запрету владельца салона Джимми есть на рабочем месте, балансировал контейнер с курицей-гриль.

Ее как лучшего здешнего стилиста да еще на восьмом месяце, никакие правила не касались. Для Джимми и ТПЗ будет катастрофой, если она уйдет.

Мина молча кивнула на пустое соседнее кресло.

— Садись, — махнула рукой Лейша, звякнув многочисленными браслетами. Мина заметила свежий французский маникюр, сделанный в виде практики тут же в салоне. — Рамон взял отгул, узнав, что его бойфренд оставил в Гриндр[19] свою фотографию. Ох, как же я зла на тебя! Джон сказал, что ты после вечера у графини ушла с каким-то парнем и не вернулась. А утром в новостях говорят, что нашли еще одну мертвую девушку. Я прямо испереживалась вся, спроси кого хочешь. Хорошо еще, ты эсэмэску прислала.

— Переживания не помешали тебе заказать ранний ленч, — съязвила Мина.

— Не себе, ему. — Лейша потыкала пальцем в живот. — Ему-то все равно, что с тобой будет. Он хочет есть и брыкается. Господи, ты не поверишь, как он лягался все утро — и все из-за тебя.

— Почему из-за меня? — Мина посадила Джека Бауэра себе на колени, и он прижался к ней, нуждаясь в любви и ласке. Рычать он перестал, как только расстался с Лучаном.

— По-твоему, Томас не чувствует, как я нервничаю? Ты же никогда не связывалась с незнакомыми — что тебе в голову стукнуло, Харпер?

Джек Бауэр, которому Мина чесала шейку, задрал голову в полном экстазе.

— Он оказался знакомым. — Мина, как всегда, умолчала о том, что врач Лейши неверно определил пол ребенка — что толку? — Помнишь летучих мышей? Это тот самый парень.

— Быть не может, — вытаращила глаза Лейша.

Джек от усиленного чесания задрыгал задней ногой, и Мина сбавила обороты.

— Почему не может? Лучан Антонеску, с которым меня хотела познакомить графиня, — тот самый парень, который спас меня от летучих мышей. Звучит безумно, я знаю, но это правда. И он мне нравится, Ли. Больше чем нравится.

— Теперь ясно, почему ты заявилась не домой, а сюда. У тебя крыша поехала.

— Почему? — нахмурилась Мина. — По-твоему, я выдумываю?

— Это полная фигня, вот что!

— Может, потому, что я с ним спала?

— Не может быть, чтобы он был тот самый, вот почему! Понятно, что ты с ним спала, и хочу надеяться, что он тебе действительно нравится — после того, как ты нас напугала до полусмерти, уйдя с ним в ночь. — Лейша поставила курицу на фен между их двумя креслами и попыталась расположиться настолько удобно, насколько это доступно женщине на восьмом месяце. — Ну и как оно?

Мина уставилась в потолок, пылающий багрянцем за серебристо-черными трубами.

— Изумительно — другого слова не подберу.

— Подробней, пожалуйста. Я битых семь лет занимаюсь сексом с одним и тем же мужчиной, отнесись с пониманием. Он потопил твой корабль?

— Ли! — прыснула Мина.

— Меня интересует исключительно это… хотя нет. Еще дата его кончины.

— В том-то и суть! Я не могу назвать эту дату. Возможно, потому, что…

«Потому что я утрачиваю свой дар», — хотела сказать Мина, но не сказала. Как же тогда быть с предчувствиями относительно маленькой Вейнберг? Надо все-таки сказать Лейше, обязательно надо… а как это сделать, чтобы не напугать подругу?

— Ну и почему же? Знаешь, видок у тебя еще тот. Температуры, случайно, нет? Дай лоб пощупаю.

Пальцы у Лейши были такие прохладные, век бы не отнимать. Может, у меня правда температура, подумала Мина.

— Небольшой жарок точно есть, — вынесла вердикт Лейша. — Что мы имеем в данном случае — зарождение новой любви или свиной грипп?

— Он такой… такой… — Мина сознавала, что может наболтать лишнее, но не могла удержаться. Запах Лучана еще держался у нее на губах. — Совсем не похож на парней, с которыми я встречалась в последнее время. Не знает, например, что такое «Долг зовет».[20] И завтрак мне приготовил. Спрашивал, какую яичницу я больше люблю. Ванну мне напустил. Проявил ангельское терпение с Джеком, который рычал на него всю ночь…