Тет-а-тет - Елена Гайворонская

Пошел ты! – выдохнул Антон, опуская руку. – Пачкаться неохота… Женька мне рассказывала о вашем детском романе. Как трогательно! Тоже мне, Гумберт – любитель нимфеток. Ты-то, может, любил, а она никогда тебя не любила, и сейчас ты ей на фиг не нужен. Просто хотела мне досадить, а тут ты подвернулся. Понял? Так что уматывай назад в свой Питер.

Максим стиснул зубы, на шее у него вздулись и заходили вены. С каким удовольствием съездил бы он этому типу по самонадеянной физиономии, если бы не ноющая боль в проклятой ноге!

– Я сам знаю, где и когда мне быть, – ледяным голосом произнес Максим. – Будешь еще мне указывать! Пусть Евгения сама решит, кто ей нужен, а кто нет. Я-то умею достойно проигрывать, а ты?

– А я вообще никогда не проигрываю, – вздернул свой красивый подбородок Антон. – Всегда остаюсь в выигрыше. А если ты думаешь, что я буду спокойно стоять и смотреть, как ты имеешь мою жену, ты очень ошибаешься. Я тебе устрою небо в алмазах, питерский мальчик.

Максим холодно улыбнулся. Угрожать ему – это действительно смешно!

– Не советую бросаться такими словами, – спокойно сказал Максим. – Ты даже не представляешь себе, с кем имеешь дело. Я могу стереть тебя в порошок вместе с твоими бутиками, рестораном, автосалоном, сервисом и далее по списку. Однажды у тебя возникли проблемы на таможне? Они могут снова появиться, только разрешить их не удастся. Или в подсобке ресторана обнаружат подпольное производство наркотиков. Или в автосервисе – склад взрывчатых веществ, указывающий на связь с террористической организацией. Вся твоя деятельность может представлять угрозу национальной безопасности. Подумай над этим, победитель. Крепко подумай. Я тебя не пугаю, я предупреждаю. Пока я не собираюсь мараться, помимо тебя дерьма хватает. Но не вздумай мне угрожать. Я этого не выношу.

От цепкого взгляда Максима не укрылось, как внезапно и быстро изменился его соперник: побледнел, нервно дернулась щека, появился настороженный опасливый блеск в черных глазах. Впрочем, Антон старался сохранить лицо, и это ему хорошо удавалось.

– Чертов кагэбист, – презрительно выговорил он. – Только и умеешь, что гнобить людей. Надо было заказать тебя самого восемнадцать лет назад, когда ты был паршивым нищим студентишкой.

– Ха, – сказал Максим, – такие, как ты, детки коммунистической номенклатуры, чистоплюи-мажорчики, могут заказать только проститутку на ночь. А вот я мог бы сотню раз закатать тебя в асфальт. Только не хотел. Думал, что ты сделаешь Женьку счастливой. Но ошибался. Такие как ты – самодовольные эгоисты, могут осчастливить только самих себя. Ты ее недостоин.

– А ты достоин? – окрысился на Максима Антон. – Да мне плевать на твое мнение! Тоже мне рыцарь в сверкающих доспехах! Если бы не дочь, я бы уже давно сам с Женькой развелся. С ней же невозможно нормально жить! Кошка дикая! Все ей чего-то мало, вечно она всем недовольна! Я все ей дал, она ни в чем не нуждалась. Дом? Пожалуйста! Машину? Ради бога! Деньги? Куры не клюют. Другие бабы ноги бы мне целовали. Я всегда хотел большую семью, много детей. Троих, четверых… И чтобы в доме было шумно, весело, чтобы пироги пеклись по выходным. Не ресторанные – домашние пироги, как мама пекла. А она: больше рожать не хочу, дети раздражают, устала, скучно… Хочу учиться, хочу работать, подавай ей свой бизнес. Дом не нужен, семья не нужна, ребенок не нужен, только болтаться где-то с утра до ночи и в будни и по выходным. И все. Видишь ли, я ее не понимаю! Себя ей, видишь ли, надо реализовать! Женщина должна реализовывать себя в материнстве и в браке! Так природой заложено!

– При чем тут природа? – возмутился Максим. – Люди вообще-то не кролики! Взгляды у тебя какие-то домостроевские. Как будто ты явился с дикого Востока. Может, еще паранджу на жену наденешь? У тебя же у самого дочка растет! Да ты видел баб, которые ничего, кроме дома, детей и магазинов с кабаками, не знают? А пока ты работаешь, развлекаются с массажистами да с итальянскими стриптизерами? Моя Ирка такая! От нее чокнешься за полчаса! Не успела приехать, уже весь дом вверх дном перевернула, прислугу на уши поставила. Придешь вечером никакой, устал как собака, ноги бы до койки доволочь, а она: «Пошли в клуб! Поехали на тусовку!» Кроме пилингов своих и шмоток, ничего не знает! То в Милан за Дольче и Габбана, то в Париж еще за каким-то хреном! Да лучше б она с утра до ночи пахала, как я, а по выходным мы бы вместе с детьми гуляли!

Максим замолчал – спохватился, что наговорил лишнего. Надо же было такому случиться – разоткровенничался перед соперником! Видно, при падении здорово головой ударился. Антон насупился, видимо, его посетили те же мысли.

– Ну, у каждого свои взгляды и представления о жизни… – примирительно проговорил он.

– Вот именно, – согласился Максим. И, не утерпев, поинтересовался: – Тебе Евгения сама все рассказала?

– Земля слухами полнится, – хмыкнул Антон. – Когда я Женьку в лоб спросил, она не ответила ни да ни нет. Но я по ее лицу понял, что попал в точку.

С горы к ним бежали парни в оранжевых комбинезонах с аптечным чемоданчиком и носилками.

– Не прошло и года, – проворчал Максим. – Безобразие.

– И не говори. Коньки отбросишь, пока их хваленую медицину дождешься, – согласился Антон. – Такие деньги дерут, а толку чуть.

Перелома, к счастью, не оказалось, но шину на ногу все же наложили, да еще вкололи обезболивающее и успокоительное. Увидев мужа, прихрамывающего на одну ногу и опирающегося на презентованную местными медиками складную трость, Ирина всплеснула руками и заохала.

– Успокойся, – поморщился Максим. – Это всего лишь вывих.

– На минуту тебя нельзя одного оставить! – причитала Ирина. – Мог бы шею свернуть!

– Не дождешься, – угрюмо буркнул Максим и зевнул – успокоительное начинало действовать. – Я полежу. Что-то меня в сон клонит.

– Ладно, – с готовностью отозвалась Ирина. – А я погуляю, схожу в ресторан… Ты не против?

– Не против, – с облегчением буркнул Максим. – Мне надо отлежаться. Вечером «большие пиджаки» прилетят, завтра будет гудеж.

«Большими пиджаками» Максим называл высоких правительственных чиновников.

Ирина чмокнула мужа в щеку и удалилась из спальни. Из гостиной донеслось ее негромкое пение. На секунду она вернулась, повертелась в дверном проеме, демонстрируя мужу свой наряд: серебристые брючки в облипочку, ярко-розовые туфли на высоких каблуках, такого же цвета блузон с глубоким декольте, позволявший полюбоваться Ирининым третьим номером.

– Как тебе?

– Великолепно, – приоткрыв один глаз, отозвался Максим. – Тебе очень идет розовый.

…Сны были сумбурными. Максим кубарем летел в страшную пропасть, тщетно пытался ухватиться за что-нибудь. Вдруг оказалось, что это вовсе и не пропасть, а коридор со множеством дверей, а сам он уже не падает, а бежит по этому коридору, торопясь найти и отворить одну-единственную дверь, за которой должен быть выход на солнечный свет. Но за всеми дверями были глухие пустые комнаты – серые и без окон. Максим понимал, что времени для того, чтобы выйти, у него остается совсем мало, что скоро случится нечто ужасное. Он кричал, звал на помощь, но последняя дверь не поддавалась. Максим ударил ее ногой, потом ударил еще сильнее, и ногу пронзила резкая боль.