Тяготы домохозяйства - Александр Райн

Агентство недвижимости «Теремок» восемь лет не могло продать ни одной квартиры по адресу Канализационная, 6. Это была настоящая клоака, притон и чёрная дыра. Риелторы уже даже не скрывали недостатки и говорили о них прямо в лицо покупателю, чтобы тот скорее передумал, а не срывался во время сделки. Всё изменилось, когда в контору обратился Боря Лопухов – человек с улыбкой лабрадора.

– Стены здесь из картонобетона: слышно, как глухонемые переговариваются через два подъезда, – начал, как обычно, свою экскурсию риелтор, когда они с Лопуховым зашли на объект.

– Прекрасно! Не люблю спать в тишине, – улыбнулся Боря.

Риелтор смутился, но продолжил:

– Батареи холодные круглый год.

– Не люблю, когда душно, – кивнул клиент и изобразил рукой веер.

– Квартиру трижды грабили, – немного завёлся риелтор, чувствуя, что и так много времени потратил на этот бесполезный осмотр.

– Плохую бы грабить не стали, – заметил Боря.

– Здесь водятся мыши! – мужчина показал Лопухову на мохнатого зверя, который, не стесняясь их присутствия, грыз торчащую из стены проводку.

– Прекрасно! Мой Тузик будет в восторге!

Риелтор ошалело глядел на клиента, который всем своим невинным видом показывал, что совершенно искренен. Тогда риелтор назвал ещё десяток причин, до которых обычно даже не доходил в разговоре с другими покупателями. В числе недостатков были неадекватные соседи, высокий радиационный фон, несколько странных смертей, случившихся здесь за последние двадцать лет, и сквозняки – Лопухову нравилось абсолютно всё.

Уже через неделю он передал деньги банку, который изъял квартиру у бывших владельцев за долги по ипотеке, что те выплачивали лишь первые две недели.

* * *

В квартиру Лопухов заезжал со своим домашним питоном Тузиком. Из мебели у них были теннисный стол, стиральная машина, пианино и личное кресло змеи.

Соседские старушки смотрели на вечно улыбающегося и галантного мужчину с сожалением.

– Повесится, – тяжело вздохнула Анна Андреевна.

– Повесят, – ответила Ольга Ивановна, глядя, как Лопухов клеит на дверь подъезда листок с текстом «Просьба не курить на лестнице».

Весь день Лопухов пытался познакомиться с соседями. Он купил большой торт и звонил во все двери на своём этаже, но никто не открывал. Его либо слали в далекие безнравственные края прямо через дверь, либо просто игнорировали. Лопухов не унывал, тем более у него был целый торт.

Первое знакомство произошло в два часа ночи, когда очухавшиеся от предыдущей ночи соседи начали отмечать новую. Полицию никто из жильцов дома не вызывал, все возмущения здесь передавались «морзянкой» по батареям. Вечеринка набирала обороты: по бокалам разливался алкоголь, заиграла музыка. За стеной запел Лопухов.

Десять лет музыкальной школы, одиннадцать лет в академическом хоре, триста пятьдесят два наряда по роте в армии – Боря без микрофона мог комментировать футбольный матч для всего стадиона.

Поначалу Лопухову похлопали. Людям понравился чистый голос, от которого закладывало уши и лопался в руках хрусталь. Но, когда они поменяли трек, а за стеной снова раздалось оглушающее пение, дополненное игрой на пианино, подобного восторга уже не было. Песню переключили, затем снова. Борис знал абсолютно всё: от шансона до К-рор. Он прекрасно владел речитативом и даже смог заткнуть за пояс Лепса. «Рюмка водки на столе» стала последней каплей, как, впрочем, и посудой, из которой можно было пить.

Храбрые ночные защитники творчества Григория Викторовича ринулись к новому соседу объяснять правила приличия и призывать к музыкальной дисциплине. Они спорили, кто будет бить первым, когда открылась дверь и на пороге их встретил Тузик, радостно виляя хвостом.

Позабыв о миссии, храбрецы боялись пошевелиться.

– О! Соседи! А вы как раз к столу! – появился в прихожей улыбающийся самой нежной на свете улыбкой Лопухов. – Проходите, не стесняйтесь, места на всех хватит, – говорил мужчина, поглаживая питона.

Так и не выдвинув свои требования, наступая друг другу на головы, бойцы вбежали обратно в свою квартиру, где в абсолютной тишине до восхода солнца держали оборону, вскрикивая и дрожа от каждого шороха.

Лопухов огорчился – торт начинал заветриваться.

* * *

Утром Боря проснулся от сильного запаха жжёных волос, который спустился к нему по вытяжке. Этажом выше жила семья сектантов. Это были мрачные люди, которые уже двадцать лет безуспешно пытались призвать Князя тьмы. В свободное от оккультизма время они работали в техподдержке сотового оператора, где призвать пытались уже их. Круговорот зла – не иначе.

– Добрый день, соседи! – поздоровался Боря, когда ему приоткрыли дверь. – Пришёл знакомиться!

– Уходи, – прошипел мужчина и попытался закрыть дверь.

Но Борины щёки уже пролезли в щель. Знакомство было неизбежно. Лопухов приносил гостеприимство в чужой дом.

Квартира была настоящей цитаделью ужаса: пентаграммы, чёрные свечи, закрашенные окна. Когда улыбающийся Лопухов с шоколадным тортом в руках переступил порог, из самого тёмного угла ударила радуга, а все висящие в квартире вверх тормашками распятья начали переворачиваться.

В центре зала, на полу, изображал мучения связанный по рукам и ногам обнаженный мужчина, чьё тело было всё в каплях воска.

– Что с ним? – совершенно невозмутимо спросил Борис.

– Через боль и истязания он должен показать нашему властелину, что мы готовы к адским мукам на земле и полностью поддерживаем хаос, – ответила женщина с пластиковым черепом в руке и капнула на мученика горячим воском.

Тот всем видом показал невыносимые страдания.

– Интересно у вас! – искренне заметил Борис. – Я тут монополию принёс. Не так, конечно, занимательно, но это пока у каждого не будет по одной фабрике!

– Вы должны уйти!

– Но как же торт? Давайте хотя бы выпьем чаю!

– Мы не… – пытались остановить Лопухова сектанты, но тот уже нашёл где-то чайник и зажёг плиту.

Оккультисты были в ярости: ритуал был прерван, дорогие свечи, заказанные через «Ebay», догорали напрасно, а глава семьи чуть не упал в обморок, когда Лопухов ритуальным ножом начал нареза́ть лимон. Они пытались его изловить, но Боря был юрким и уже успел похозяйничать в их холодильнике. Все атрибуты были аккуратно перенесены со стола на антресоли, вместо них появились колбасная и сырная нарезки. Боря ловко нашинковал хлеб и торт, а затем разлил по кружкам чай и, никого не спрашивая, начал рассказывать о себе.

Самый большой кусок торта Боря поставил на пол рядом с мучеником, так как тот должен набираться сил перед новыми истязаниями. Случайно пролив на мужчину горячий чай, Лопухов хотел было извиниться, ведь тот громко кричал и ругался матом, но, вспомнив, что ему это в радость, Боря широко улыбнулся и сказал:

– Не благодарите!

Ушёл Боря только после трёх кругов в монополию, когда страдания познали абсолютно все.

– Классно посидели! На следующий призыв принесу твистер! – заявил в дверях Боря.

Следом