Адвокат вольного города 7 - Тимофей Кулабухов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Особый интерес у погранцов вызывал тот факт, что Кустовой — город вольный, где пряталась от правосудия орда каторжников, преступников и прочих криминальных элементов, которым в эту вольницу надо было как-то попасть. Граница — узкое место, где эту рыбку пограничники ловили.
Поезд остановился. Митяй высунулся на улицу, вздохнул, потом сел на своё кресло и, балансируя бумажками на коленке, принялся что-то рисовать и писать в каких-то документах.
Наш состав поставили в боковой путь, кармашек, где мы целых сорок минут ждали, чтобы к нам пришёл наш пограничник со штампом о проходе границы.
Тяжёлый удар кулака о дверь сопровождался громогласным «Откройте, служба государственной границы!».
— Заходи, чего стучишь! — проорал в ответ Митяй.
Зашёл пограничник и для начала стал зачем-то принюхиваться, что смотрелось комично, потому что он сочетал это с серьёзным и даже надменным выражением лица.
Потом он прошёлся и открыл стенной шкаф, в котором обнаружил спящего и всё ещё дышавшего перегаром железнодорожника. Так я узнал, где первый помощник (я-то был вторым).
— Спит, что ли? — спросил донельзя серьёзный пограничник.
— Спит. И будет спать, — уверенно ответил Митяй. — Он гульбанил четверо суток, вернулся на одних инстинктах. Чего б ему не спать?
— А документы его?
— У меня.
— Это нарушение!
— С чего бы это? — искренне возмутился Митяй. — Где это сказано, что пересекающий границу должен быть трезв, как стёклышко?
— Так он не то, чтобы просто не трезв, он вообще спит?
— А на кой ему бдеть? Дай малому поспать, чего пристал⁈
— Мне надо личность установить.
— Флаг в руки. В смысле, документ в руки и устанавливай, сколько влезет.
Пограничник взял в руки наши паспорта и выжидающе засопел.
— Хорошилов! — с нажимом сказал Митяй.
— Да-да?
— Денег не дам.
Пограничник возмущённо приподнял бровь.
— Денег не дам, — повторил Митяй. — Я сегодня пустой, ничего не везу.
— Я вообще не понимаю, о чём ты, — он покосился на меня и добавил шёпотом (а и всё равно я услышал). — Как ничего?
— Ну такой день, Хорошилов. Какое-то время ничего, кроме водки в моих жилах.
Пограничник разочаровано вздохнул и без энтузиазма помусолил документы.
— А вот он? — Хорошилов безошибочно показал на меня.
— Тоже не дам. Он не каторжанин. Неужто не видишь?
— А зачем же?
— Безбилетник, токма я его оформил, как помощника и в реестр вписал. Показать?
— А зачем ты его вписал?
— Зачем-зачем. Ты глупый что ли, Хорошилов? Он же деньги на билет пропил вместе со мной.
— А может всё же беглый? Или в розыске? А, отвечай, помощник?
— Я что? Я ничего. Я почти не пью, — привычно сделав глупое лицо, почтительно стал перед пограничником.
— А скинь-ка на секунду куртку от формы, я на тебя полюбуюсь.
Я оголился по пояс.
— Ну, видишь, Хорошилов, каторжанских татуировок нет.
— Вижу, не слепой. А зачем же ты, голубчик, в Кустовой пробираешься?
— Я же ей говорил, что не пью. А если пью, то не пьянею. И коня ейного папаши не я пропил. А она дрыном, стервь! Говорит, уходи из дома.
— От жены сбёг? — предположил пограничник.
— Нет, у нас крепкий брак, -убеждённо соврал я
— Точно, сбёг! Ещё и алкаш, — уверился Хорошилов.
— Денег не дам! — упрямо стоял на своём Митяй.
— Ну хоть налей, — просительно заворчал пограничник.
— Тебе ж нельзя, ты на службе, — хитро прищурился железнодорожник.
— Как и тебе, Митяй, как и тебе.
Глава 14
Скрежет зубов
— Алло, Аркадий, это Константин. Вы мне днём звонили, не мог ответить.
— Добрый день, точнее ночь, — я уже давно попрощался с Митяем и покинул железнодорожную станцию «Товарная» через проходную, где никто не спросил у меня пропуск, потому что вахтёр спрашивал пропуска только «на вход», а на выход предполагалось, что он уже всех проверил.
Ну или ему было пофигу, такое тоже бывает.
— Что-то случилось, Аркадий?
— Ну, как что? Я с императором встретился или Вы забыли? Или для Вас — это ординарное событие?
— Нет, всё куда как проще, — меланхолично возразил он. — Я получил официальную инструкцию и из неё понял, что Вы, как это говорили раньше, «не впали в опалу». Кроме того, я ждал, что Вас привезут на самолёте. И даже собирался встречать.
— У них парашюты кончились, — ехидно огрызнулся я. — Забыли, что у нас нет ни единой полосы для летающих средств?
— Кому надо, те садятся, — многозначительно ответил агент, якобы ни на что не намекая.
— Вам удалось выяснить про того профессора? Я искренне надеялся, что расследование факта нападения на меня активизировалось.
Агент секретной имперской службы заразительно зевнул в трубку, мне немедленно захотелось сделать то же самое.
— Могу сообщить Вам про профессора Циффермана Гюнтера Мартина, где он, откуда…
— Давайте угадаю, он из челябинского магического училища?
— Не угадали, — невозмутимо прервал меня он. — Научно-исследовательский институт биорегуляции и геронтологии в Челябинске, он заведующий лаборатории. Пишет докторскую. Мы осторожно запросили, что там у него за исследования, проекты лаборатории и так далее. Но по всему видать, что человечек там не криминальный.
— А ларчик-то просто открывался, да, Константин?
— О чём Вы, поясните?
— Да я говорю, как раз, когда Вам звонил, был в Челябинске, мог бы в глаза тому профессору посмотреть, поговорить, разведать.
— Не надо, поговорить… разведать… — тяжело вздохнул он, — умерьте свой пыл, Вы же не часть следственной группы! Вы слишком ценны, особенно после встречи с самим… Мне не положено спрашивать, о чём Вы говорили…
— Встретимся, что смогу, расскажу. Тем более это и Вас касается.
— А почему Вы были в Челябинске? Улетали же в Москву…
— Летел обратно, погода в Кустовом по прогнозу была нелётная, приземлился в Челябе. Так получилось.
— А чьи были пилоты, я хотел
