Пионер. Назад в СССР (СИ) - Ларин Павел

Она чинно, благородно явилась в обозначенное место. Приехала на дорогущей тачке, предварительно заказанной в фирме. Естественно, ее появление было отмечено служащими отеля.

Не успела Матильда заселиться в обычный номер, как буквально через двадцать минут благообразную старушку в твидовом костюме персонал совершено случайно обнаружил в люксе для новобрачных, где она смотрела сериал, развалившись на кровати и попивая шампанское из бара. Бутылка такого пойла стоила просто до хренища.

Когда служащие отеля попросили ее вернуться в номер, она отказалась сдвинуться с места. А когда пришел управляющий и строго приказал ей убираться, расплакалась. Затем порылась в сумочке, достала планшет и показала управляющему фотографию своего покойного мужа. Заявила, будто когда-то именно в этом номере они провели первую брачную ночь. На что управляющий ответил, отель построен пять лет назад. Бабуля притворилась, что не слышит, и начала рассказывать историю про йогурты, которые у нее из холодильника ворует прислуга. Потом по секрету, сообщила всем присутствующим, банкиры — сволочи и коммунисты. Они тырят с личных счетов деньги. Следом нацепила на голову колпак из фольги и попросила не дышать в ее сторону.

До управляющего дошло, что перед ним чокнутая. Но вполне возможно, чокнутая с положением в обществе. Он, решив не рисковать, разрешил ей переночевать в люксе бесплатно. Это «переночевать» растянулось на неделю. И только после отъезда Матильды управляющий с удивлением сообразил, он даже не додумался выяснить, а как эта старушка вообще оказалась в номере без электронного ключа. Просто весь персонал был слишком рад, что она, наконец, смылась. Неделю Матильда исполняла такие номера, от которых управляющий чуть не получил нервный срыв. Старушку за эти дни узнали все постояльцы. Например, она могла явится в ресторан, а затем подсев к кому-то за столик, рассказывать различные истории из своей жизни.

В общем, бабуля выиграла пари. А Матильда вовсе не была псиоником. Она была охренеть, насколько хитрожопой. Кстати, именно с ней у нас почти полгода была крайне удачная гастроль. Редко работаю в паре, но старуха меня сильно веселила. Да еще ухитрялась избегать телепатии каким-то удивительным образом. Сколько не пытался ковыряться в ее голове, там все время в розовом тумане плавал земляничный йогурт. А бабка при этом улыбалась и советовала заглянуть в свою задницу. Мол, там поинтереснее будет. Старая, меркантильная дрянь.

Поэтому, когда нас поймали, я сказал «своим» пацанам, чтоб они молчали. Не говорили вообще ничего.

— Константин Викторович, мы ведь уже рассказывали, как все было.

Прилизанный уставился на меня. Я в ответ уставился на него. Вожатый наклонился чуть ближе, а потом гаркнул.

— Ванечкин, обрати внимание, у меня есть голова и она находится на положенном ей месте! Разве я похож на идиота⁈

Он не говорил, а орал. Из его рта вылетали большие капли слюны, отчего возникало впечатление, будто с недавних пор он болен бешенством. Вася нервно вздрогнул и чуть подался назад. Тема бешенства в данный момент была для него насущной.

Я чуть не ляпнул в ответ, даже если у Константина есть голова и даже если она в положенном месте, еще неизвестно, что в этой голове находится. Но промолчал.

— Хорошо!— —Снова заорал Прилизанный так, что Бегемот, которая задремав, пускала пузыри, вздрогнула и чуть не свалилась со стула.

Богомол, замерший рядом с Ряскиным, испуганно икнул. Он покачнулся и попытался сползти вниз. Антон подхватил его правой рукой. Теперь они стояли «домиком», опираясь плечом друг о друга. Богомол тихо пробормотал себе что-то под нос на мало понятном языке. Последние сомнения в его сумасшествии лично у меня испарились.

Зато Константин на Богомола не обращал внимания. Он был в бешенстве. И это при том, что Прилизанный знает сильно исправленную и преуменьшенную версию событий. Представить не могу, что случилось бы с ним, услышь он правду. А правда выглядела следующим образом.

Честно говоря, в момент, когда стало понятно, что к забору возвращаются пацаны из старшего отряда, я думал, все. Нам — мандец. Во-первых — ночь, лес и я, которого Лапин ненавидит, сто процентов не самое удачное сочетание. Во-вторых, эти уроды нас просто сдадут директору. Лапину никто не давал последнего шанса. А нашу компанию точно вышвырнут. И даже смыться некуда. Через забор мы не перепрыгнем. Он достаточно высокий. Единственный путь, дыра в заборе, закрыта намертво. Мишиным, а точнее его задницей. Вася, кстати, собрался помирать, не знаю, от чего. Он периодически храпел, словно стадо буйволов, которое жует траву после сезона засухи, и тихо подвывал.

— Вы не можете меня бросить. — Выдал Вася жалобным голосом. Он тоже слышал высказывание Ряскина про старший отряд, который возвращается со своей вылазки.

— Если бы твоя жирная поросячья задница не застряла в дыре, все прошло бы без задоринки, дубина безмозглая! — Выругался Антон. — Но мы тебя не бросим. Потому что все за одного. Понял?

Потом Ряскин повернулся ко мне. Не знаю, что должен был понять Толстяк, а вот я в этот момент точно прозрел. Не все за одного. А я за всех. Я за всех должен придумать, как выкрутиться. Лицо у Антона было растерянное. Он понятия не имел, что делать.

— Так… Ладно. Что вы там говорили? Белая Дама? Эй, перекинь нам простынь и забери у Васи руку скелета. — Крикнул я Богомолу. Свет фонарика был еще далеко и вряд ли нас кто-то услышал бы. Тем более, шумел дождь.

Через секунду прямо мне на голову приземлилась мокрая тряпка.

— Значит, Вася, слушай меня внимательно. — Я подошел к торчащей из дыры части тела Мишина, наклонился чуть ниже, чтоб он меня хорошо слышал. Однако, сразу же подумал, как-то странно стоять в лесу под дождем и вести разговоры с задницей. Выпрямился.

— Когда тебя буду спрашивать, повторяй одно и то же. Спал. Проснулся уже на улице под дождем. Типа, лунатил. Понял? У людей такое бывает. Нервы, стресс от выступления, все дела. Очнулся возле забора. Хотел идти обратно, но в этот момент увидел Белую Даму. Испугался, попятился назад уткнулся в дыру, застрял. Понял? Все запомнил?

— Как-то позорно… — Ответил Мишин. Учитывая, что его башка находилась по другую сторону забора, голос Толстяка звучал приглушенно.

— Позорно будет, когда директор выполнит свое обещание и нас попрут из лагеря. — Я повернулся к Антону, протянул ему простынь. — Надевай.

Ряскин вздохнул, но послушно принялся пялить на себя мокрую тряпку.

— Черт… Не вижу ничего. — Рыжий покрутился на месте. Так как мы планировали нацепить простынь на ветку дерева, естественно, разрезы для глаз никто не делал.

— Тебе не надо ничего видеть. Просто отходишь вон туда… Не вертись, я тебя сейчас отведу. И ждешь. Когда дам сигнал, тупо двигаешься вперед. Медленно. Разведя руки в стороны, чтоб простыня не просто висела, как хрен пойми что. Богомол… — Я подумал, наверное, пацан не поймет такого обращения и решил передать указания через Мишина. — Черт… Вася, скажи этому странному товарищу, что в определенный момент ему надо будет кинуть руку скелета через забор. После того, как он услышит…например, крик совы. Ряскин… Ну-ка… Изобрази совиное уханье.

Из-под простыни послышались звуки, которым сложно дать определение. Наверное, в понимании Ряскина, это было уханье. По мне больше похоже на вой волка, у которого запор, чем на сову. Честное слово. Не то, чтоб мне часто попадались волки с подобными проблемами, но в голову пришла такая ассоциация.

— Ладно… Пусть будет это… Вася, скажи Богомолу, что после сигнала ему надо будет бросит реквизит через забор. Все? Готовы? Ну… По местам.

Я ухватил Ряскин под руку и повел его прятаться за дерево.

Глава 18

Хотел бы я в тот момент, когда из–за деревьев появились Лапин с дружками, снова иметь возможность читать чужие мысли. Чисто ради того, чтоб увидеть происходящее их глазами. Думаю, это было бы весело. Их, кстати, было трое. Четвертый где-то потерялся.