Зачарованные тайной - Александра Давид-Неэль

Подобное легковерие кажется невообразимым, однако многочисленные письма, которые я получаю, свидетельствуют, что призрачные страны, некогда зачаровывавшие наших предков, до сих пор оказывают на многих наших современников гипнотическое воздействие.

Не похоже, чтобы Маха Шохан, Ом Черензи-Линг Хут Хуми Таши Хутулку из Шигадзе (sic) и другие учителя когда-либо призывали своих учеников отправляться в Агарту, даже в астральном теле, во сне, как это обычно делал Ларсен или подобные ему продавцы воздуха. Отговорки, к которым они прибегают, чтобы избежать нареканий, донельзя просты. «Бы еще не готовы духовно получить доступ в эту сферу», — говорит учитель. Обоснованность такого заявления подтверждается многочисленными историями. В одной из них, опубликованной уже очень давно — возможно, более полувека тому назад в одном теософском издании, случайно попавшемся мне на глаза, — описываются злоключения человека, отправившегося в Сикким на поиски «учителей». В своем рассказе путешественник постоянно твердил об опасностях, подстерегавших его в краю разбойников. Однако этому человеку не пришлось долго плутать: вскоре он повстречал двух мужчин, в которых немедленно распознал «учителей», и те ему сказали: «Не ходи дальше, это бесполезно. Возвращайся туда, откуда пришел: ты еще не готов здесь остаться». Это было произнесено весьма решительным тоном, и незадачливый искатель вернулся домой.

Мы можем считать эту историю досужим вымыслом или бредом, но вот еще один вполне реальный пример.

Я жила на северной границе Сиккима на вершине горы, крутые склоны которой спускались к тибетскому плоскогорью, расположенному в округе Кхампа Дзонг. Менее чем в километре от моего примитивного обиталища в пещере, грубо оборудованной под жилище, ютился пустынник.

Я пригласила к себе двух дам, увлекающихся эзотерическими науками и «тайнами тибетских учений», предупредив, что могу быть их переводчицей у ламы-отшельника, сведущего в мистических теориях секты «Широкого Пути».

Дамы отказались. Посоветовавшись с руководителями тайного общества, в котором обе состояли, они заявили, что «еще не готовы» вступать в контакт с Тибетом и приобщаться к его тайнам и что им следует отказаться от мысли приближаться к Стране Снегов, так как эта поездка была бы безрезультатной.

Быть может, наставники опасались, что, если их подопечные получат непосредственные знания о Тибете и его учениях, то обнаружат пробелы и неточности в том эзотерическом образовании, которое преподается в их обществе.

Однако встречаются и более отважные любители фантастических путешествий.

Около двух лет тому назад я получила несколько писем от голландок, разыскивавших сведения о некоем крепостном замке, расположенном в Гималаях. Я знала, что недавно был опубликован роман в форме дневника, якобы написанного в Гималаях. Его интрига, изобилующая невероятными приключениями, была сосредоточена вокруг вымышленного замка, не имевшего ничего общего ни с подлинной архитектурой фортификационных сооружений, ни с историей. Я ответила своим читательницам, что это сказка, автор которой, по всей видимости, никогда не бывал в описанных им краях, так как географические, этнографические и другие подробности, которые он приводил, — сущая выдумка.

Я полагала, что этого объяснения окажется достаточно, и уже позабыла об этом замке феи Морганы[96]*, как вдруг мне доложили о визите некоего господина со скандинавской фамилией: мужчины лет тридцати с серьезным видом и хорошими манерами.

Он сослался на одну из голландских дам, которые мне писали. Мой ответ не удовлетворил этого человека; возможно, он подумал, будто я решила утаить то, что мне известно о гималайском замке, или кому-то поклялась держать сведения о нем в тайне. Посетитель надеялся убедить меня ничего от него не скрывать.

Короче говоря, речь шла о замке, куда допускают лишь небольшую группу избранных. Эти люди встречались там с Иисусом и Буддой. По их словам, обе этих выдающиеся личности находятся в самых превосходных отношениях и обмениваются сердечными рукопожатиями.

Некий «посвященный учитель» время от времени посещал замок, переносясь туда почти мгновенно с помощью волшебства из мест, расположенных в тысячах километров от Гималаев; он появлялся там неожиданно, и «никто не видел, как он приезжал».

«Не следует считать посетителей замка собранием "бесплотных созданий" или людей, представленных одним лишь астральным телом[97], — заявил мой собеседник. — Все они, включая Иисуса и Будду, ведут себя как простые смертные: сидят за столом, накрытым великолепной скатертью, и едят из золотой или серебряной посуды. Им подают множество изысканных яств, полученных необычным, волшебным образом: редкие фрукты дальних краев, овощи, не растущие в окрестностях замка, тропические цветы подвергаются процессу распада вещества, из которого они состоят, после чего расщепленные атомы посылаются по воздуху в замок. Там благодаря закону притяжения атомы воссоединяются и вновь становятся фруктами, овощами, цветами или какими-либо предметами, коими они являлись первоначально». Скандинавский джентльмен изложил эти подробности тоном, свидетельствовавшим об его искренней убежденности.

«Как мне попасть в этот замок? — вопрошал мой гость. — Вы полагаете, что меня там примут? Я решил отправиться в Индию, а оттуда добраться до Гималаев. Вы, наверное, слышали об этом замке, когда были в тех краях. Не могли бы наметить мне маршрут?»

Мой собеседник говорил естественно и уверенно, словно просил указать ему дорогу, ведущую из Парижа в Марсель; он безоговорочно верил в реальность замка и сокрытых в нем чудес.

Однако одно обстоятельство вызывало у него сомнения: прибегал ли учитель-посвященный, время от времени появлявшийся среди гостей замка, «переносясь туда почти мгновенно с помощью волшебства» из отдаленных мест, к тому же способу, который служил для транспортировки фруктов и других яств на столы в банкетном зале? Разлагал ли он элементы, из которых состоит его личность, чтобы затем, после перемещения через пространства, собрать своего двойника, свое астральное тело? Кем был на самом деле этот человек, которого видели на пирах в замке, тот, что вытирал рот и руки тонкими узорчатыми салфетками, беседовал с другими гостями, говорил с Иисусом и Буддой? Являлся ли он фантомом, материальная сущность которого пребывала далеко оттуда? Совершало ли реальное тело в этом отдаленном уголке те же действия, что и его двойник в замке? Либо, напротив, учитель оставлял где-то свое фантомное изображение[98], действующее характерным для реальных людей образом, а подлинным человеком из плоти и крови был тот, кого видели в замке? Не так ли обстояло дело и с Иисусом и Буддой, столь давно покинувшими наш мир?