В когтях у сказки - Дарья Донцова

– Сомневаюсь, что она использовала столь примитивный пароль, – возразила я и начала стучать пальцем по экрану. – Нет, не получается.

– Теперь возьми свой телефон, сделай фото русской клавиатуры, потом переключи ее на английскую, – распорядился Волгин. – Готово?

– Странная просьба, но я выполнила ее, – ответила я.

– Отлично. Держа перед глазами снимок, набирай «Фокина», на английском, но по-русски.

– Не поняла, – растерялась я.

– У тебя на экране английские буквы?

– Да.

– Смотри на русские буквы, а набирай английские. Там, где у нас «ф», в латинском варианте «а», наше «о» это их «g».

– Стой, стой, – забормотала я, – почему «g»? Русское «о» во втором ряду, у нас в нем одиннадцать букв, а в английской версии всего девять. С «ф» просто, она крайняя.

– Какая по счету наша «о», если справа налево смотреть?

– Пятая.

– Вот и отсчитывай пятую букву, тогда на мове Конан Дойля получишь «g», – растолковал Волгин. – Скумекала?

– Сообразила, – обрадовалась я. – Сейчас… ну-ка… Ф-о-к-и-н-а. Оооо! Аааа!

– Получилось?

– Да! – подпрыгнула я. – Как ты догадался?

– Это совсем не трудно, – хмыкнул Илья. – Ну, покедова.

Я спрятала айфон и услышала голос Лавровой:

– Виола, дорогая, почему вы сидите одна? Думала, вы ушли гулять.

– Из-за произошедшего у меня отпала охота к пешим путешествиям, – ответила я. – Несчастного достали из грязи?

Марина Ивановна кивнула.

– Вы его знаете? – продолжала я.

– Да.

– Местный житель?

– Верно.

– Женщина?

– Мужчина.

– И кто он?

Хозяйка отеля на секунду замялась, потом сказала:

– Владимир Неумывайкин, учитель математики, автор книг о необыкновенных местах Земли.

– Он не походил на алкоголика, – только и смогла сказать я.

– Вообще не пил, – уточнила Лаврова, – ни капли. На Новый год мы устраиваем в Доме здоровья праздник для воспитанников и всегда зовем педагогов с семьями. Это традиция – тридцать первого декабря все вместе веселимся у елки. Вы ведь уже поняли, что наши дети родственникам не нужны? Совместное общение с Дедом Морозом дает ребятам ощущение дома. Я всегда велю угостить присутствующих шампанским, настоящим, а не шипучкой, которая им прикидывается. Не подумайте, что в Доме здоровья поощряют пьянство, конечно, нет. Но Новый год особенный праздник, и от одного фужера никому плохо не станет. Маленьким, естественно, покупаем детский напиток, без алкоголя, а старшеклассникам наливают бокал хорошего вина. Но Владимир даже не прикасался к напитку, говорил, у него аллергия на любую выпивку.

– Аллергия опасная вещь, – задумчиво протянула я. – Странно, что учитель математики, решив принять грязевую ванну, залез прямо в озерцо. Уж он-то наверняка знал о его коварном характере.

Марина Ивановна понизила голос:

– Он не купался. На нем футболка и брюки, на виске большая рана. Виктор предполагает, что в учителя бросили камень, попали в висок и убили. Тот, кто швырнул булыжник, испугался и решил спрятать труп. Наверное, думал, что останки утянет на глубину. Но это озерцо коварное. Два года назад около него устроилась группа туристов, проникших на частную территорию со стороны гор. Там можно пробраться, есть дорожка, только местные никогда ею не пользуются.

– Имеете в виду тропинку, которая вьется мимо сгоревшего дома? – уточнила я.

Лаврова вскинула брови.

– Вам уже поведали легенду о том, как Трындычиха сожгла дом, а потом кинулась в море с обрыва?

– Слышала другую версию смерти женщины, – возразила я. – Мне сказали, что она работала врачом, вызвала по просьбе клиентки, не желавшей стать матерью, у нее искусственные роды и убила пациентку вместе с ребенком.

Владелица поместья скрестила руки на груди.

– Это одна из версий, их много. Я вспомнила рассказ о поджоге дома Ларкиных Алевтиной. Дескать, она была без ума от тогдашнего директора интерната, стала его любовницей и пустила красного петуха, мучимая ревностью – Иван Михайлович Ларкин, так звали директора, не хотел бросать законную жену, к тому же она родила от него малыша. Если будете собирать народный эпос Тамбовска, у вас получится многотомная книга сказок.

– А что случилось в действительности? – полюбопытствовала я.

Марина Ивановна развела руками.

– Понятия не имею. Меня в те времена здесь не было. Знаю, что дом Ларкиных сгорел и вся семья погибла. Что же касаемо Трындычихи, то она просто умерла, вроде от инфаркта. Народу хочется таинственных историй, захватывающих любовных драм, жизнь у него скучная: работа – дом – дети. Люди бегают по кругу, им нужны хоть какие-нибудь эмоции, переживания, вот и слагают легенды. О чем мы говорили до того, как про несчастную Алевтину вспомнили?

– Группа туристов прошла по горной тропинке к озерцу, – подсказала я.

Лаврова села на лежак.

– Одна из девушек решила принять грязевую ванну и прыгнула в котлован. Компания за ней не следила, обед готовила. Потом кто-то забеспокоился, что приятельницы нет. Короче, останки ее найти не удалось. Водолазы оказались бессильны, в жиже ничего не видно. Сегодня-то тело почти на поверхности находилось.

– Наверное, сильный ливень этому поспособствовал, – предположила я. И вздрогнула, неожиданно услышав мужской голос.

– Марина, лучше объявить, что с Владимиром произошел несчастный случай, – сказал Виктор, который подошел к лежаку и слышал нашу беседу. – Представить дело так: учитель пошел прогуляться, его сбило сильным порывом ветра, которым сопровождался дождь.

– Взрослый мужчина не девочка Элли из сказки про Изумрудный город, – остановила я начальника полиции, – сомнительно, что его мог унести смерч, урагана-то не было, просто лило с неба. Правдивее будет выглядеть такое объяснение: преподаватель решил набрать банку грязи, наклонился над озерцом, и тут ему стало плохо – инфаркт. Бедняга упал лицом в вязкую массу и захлебнулся.

– Неплохо, – одобрил Могутин. – Полагаю, госпоже писательнице не стоит напоминать, что рассказывать про убийство никому нельзя?

– Не отличаюсь болтливостью, – ответила я. – Да и вы пока не знаете точно, как обстояло дело. Вероятно, и правда имел место несчастный случай. Например, кто-то мог кинуть камень, не желая лишить Неумывайкина жизни, просто от злости на него. Я слышала от выдающей шезлонги женщины, что Владимир конфликтовал с каким-то человеком, тот обвинил создателя книг о загадочных местах планеты во вранье. Или, допустим, Владимир поругался с кем-то из присутствовавших на Дне открытых дверей, а тот в раздражении швырнул булыжник, неожиданно для себя угодив бедному математику в висок. А когда Владимир упал замертво, перепугался и решил спрятать тело. Озеро грязи показалось ему самым подходящим для этой цели местом. И, конечно, убийце повезло с проливным дождем – вода уничтожает следы намного лучше огня.

– О, вы уже целый роман придумали, – крякнул полицейский. – Кстати, мне необходимо задать вам несколько вопросов.

– Здесь? – уточнила я. – Или мне придется ехать в Тамбовск?

– Витя, Виоле надо работать, – встала на мою защиту Марина Ивановна, – она пишет любовный роман про мой отель.

– Вот как? – поднял бровь слуга закона. – Ясно. Что ж, если госпожа Тараканова не против, можно устроиться у тебя дома. Сразу скажу: я рассчитываю на фирменный клубничный чай и вкусные бутеры – горячие, с ветчиной, сыром, маслом…

– Варварское сочетание, – покачала головой владелица отеля, – смерть поджелудочной железе.

– Мои органы дрессированные, – хмыкнул Виктор Николаевич. – Вы, женщины, тонкие натуры, питаетесь розовыми лепестками и нектаром. А я мужик, да еще полицейский. Мне необходим бутерброд из толстого ломтя белого хлеба, чтобы сверху было маслице сливочное, а на нем шматок ветчины толщиной с палец. Уточню – с мой палец. И еще свинятинку надо прикрыть сыром, посыпать чесночком, устроить сверху кусок помидора. А потом эту красоту нужно сунуть в СВЧ-печку.

– Жуть, – резюмировала Марина.

– Вкуснятина, – возразил Могутин. – Ну, пошли…

Клубничный чай, приготовленный хозяйкой, источал аромат, шоколадные конфеты, которые Лаврова поставила на стол, оказались выше всяких похвал. Виктор получил свои бутерброды и, съев их, сразу стал добрым. Вопросы начальник полиции задал мне самые простые, я спокойно на них ответила, потом вернулась в свой номер, открыла айпад Лены Фокиной и начала изучать его содержимое.

Часа через два у меня стали слезиться глаза, я отложила гаджет и вышла на балкон. В голове мелькали обрывки мыслей. Трындычиха делала женщинам аборты, у нее умерла пациентка… Лена Фокина постоянно ела чипсы, и вдруг у нее случилась аллергия. Светлана Иосифовна регулярно покупала в баре у Романа то же лакомство, и умерла от анафилактического шока… Во Владимира бросили булыжник, потом утопили тело в озерке грязи… В гостинице, где я живу, скончалось несколько постояльцев… Ларкины поставили на ноги инвалида Машу, Галя, родная дочь Ларкиных, обожала приемную девочку, потом Вероника Петровна родила мальчика… Фокина попала в Дом здоровья из-за того, что настучала на отца…