Эй, вы, евреи, мацу купили? - Зиновий Коган

– А зонтик в субботу модно носить?

– Если он в виде трости, – ответил Илья.

Розенштейн нес дамский зонтик. Илья шел, опираясь на зонтик-трость.

– Ты веришь в существование Бога? – просил Гриша Богомольного.

– Верю.

– Но какие у тебя есть доказательства?

– Были в жизни случаи разные…

– Я могу возбуждать энергию, – доверительно сообщил Розенштейн. И мягкой ручкой закружил над Богомольным.

– Чувствуешь?

– Не-ет.

– А теперь?

– Не-ет.

Гриша перенес «мистический генератор» на собственную ладонь и тут же как ошпаренный отдернул руку.

– Как же так! Очень сильно!

– Лева, ты заметил, как вел себя Гарик? – спросил Богомольный, – Не пел, кидуш не делал. Зачем он каждую субботу приходит на Горку? Он преподает атеизм в МГУ!

– Да ну?!

Религиозные собрания Ильи явились спасительным островом в круговерти жизни. Раз в неделю, по четвергам, с Ильей пересекались судьбы его учеников. Три часа: парашат гашавуа, несколько слов о мезузе и дюжина вопросов про икву и профессии в Израиле…

– Шестидневная война, – начал Эссас, – перекинула мост от нас к Моисею. Опоры моста еликие: Давид, Соломон. При Соломоне страна расцвела. Иудейское царство разгромил Вавилон, Израильское – ассирийцы. Иерусалим пал в руки язычников. Храм Соломона разрушен. Ничто не вечно. И вавилонцы, кстати, тоже. Их покорили персы. При персах евреи восстановили Храм. А на арену истории вышел Александр Македонский. Он не посягал на еврейские обычаи и законы. Но едва он умер, до власти дорвался Антиох. Он назначал первосвященниками продажных шкур, и те ради живота своего насаждали эллинизм…

Перед началом трапезы Илья предложил к следующему занятию выучить наизусть «Шма Исраэль»:

– Это не просьба. Это условие наших будущих встреч. И еще одно условие: традиционно Тору изучают активно, то есть хочу предупредить. Что каждый из вас будет делать доклады. А для этого нужно помимо Хумаша читать комментарии Раши. Ну, как, приятная новость?..

… Покончив с «парашат гашавуа» ученики выстроились у рукомойника за «натилат ядаим». На столе отварная картошка, консервная килька на черных ломтиках хлеба, тарелочка лука, соль и графин томатного сока. Браха на хлеб, и начинаются разговоры на тему дня.

– И услышал Картер от Бегина, что Израиль – это Эрец Исраэль. И ничего ужасного не произошло. Уши Картера проглотили и это, как и то, что Бегин – религиозный человек, и что Хеврон – это Хеврон и нет границ красных, зеленых, а есть границы, данные Богом. Ну, и что же произошло после такого заявления Бегина? Ничего страшного. Наоборот, все пошло наилучшим образом.

– Илья, – обратился к учителю Чернобельский, – я заметил: в Торе главные события связаны с водой. «Маим» встречается едва ли не на каждой странице. Ревеку встретил Исаак у колодца, Яков – Рахиль, и Моше у колодца встретил жену свою… Моисей ударил по скале – пошла вода…

– Да, это очень интересно, – сказал Илья. – Евреи как песок, а Тора делает их народом, как вода монолитит песок. Между прочим, я давно хотел обратить ваше внимание на одно странное место: освобождение евреев от рабства. Этот метод освобождения был непонятен самому Моисею. Прежде всего, когда еще из огня услышал Гашема: «Отпусти народ мой, дабы принесли они жертву мне». Но Моше сказал фараону другое: «Отпусти народ мой на службу мне», то есть народ будет служить творцу, а не рабу его фараону. И еще… Гашем сказал: «ужесточу я сердце фараона…», и этого Моисей не мог понять. Вся штука в том, что евреи считали бы фараона освободителем. Отпусти он их с ходу. Гашему нужно иное: признания не только от избранного народа, но и фараона. Пусть хозяин поймет, в чем дело… А теперь попрошу Авигдора сделать небольшое сообщение.

– Приготовьте сидуры, – попросил Авигдор. – Мы вступили в эпоху Мессии… Шесть начальных дней создавался мир, седьмой день – суббота. Суббота – это намек на Мессию… две тысячи лет до получения Торы, две тысячи лет жизни на Эрец Исраэль, две тысячи галута. И вот идет седьмое тысячелетие… Мессия придет через двести – двести пятьдесят лет. Но вполне возможно, что и раньше. Мы можем приблизить ее своей праведностью. И первыми воскреснут те, кто лежит в земле Израиля. Лишь немногие праведники за границей воскреснут, но тела их будут продираться сквозь землю. От каждого человека – будь он захоронен или сожжен – останется некая косточка…

– А где она расположена, Авигдор? – нетерпеливо воскликнул Балашов.

– Э-э… в районе шеи. Так вот. Мессия наступит, как наступает морской прилив…

Проголодавшиеся сотрапезники Авигдора наконец накинулись на бутерброды, и разговор на какое-то время разбился на тихие осколки. Никто не спорил с юным Авигдором, все хотели есть. И только под конец сеуды Володя Балашов, сильно волнуясь и заикаясь, громко сказал:

– А и-интересно, кто из антисемитов воскреснет? Я сам бы-ыл а-антисемитом, пока не стал е-е-вреем.

Взрыв хохота не обескуражил его. Он улыбнулся, поправил очки и продолжал:

– Я д-думаю, ч-что анти-исемитизм об-бъясняется тремя, значит, п-причинами: первая причина – это люди замечают, ч-что еврей очень легко и к-как бы смиряется с пе-переменой обстановки. Но это же не п-простое смирение. Это быстрое вживание в новую среду. Люди, не видя этого вживания, видят лишь смиренность… и думают с перзрением: «Да что за человек? Дрянь! Презираю». В-вторя причина: евреи пугают окружающих своей неприязнью любого гойского идола. Принять же невидимого еврейского Б-га они не могут… Теперь еще…

Балашов отпил несколько глотков томатного сока.

– … теперь еще: люди назвали евреями много тысяч лет тому назад тех, кто пришел с другой стороны… Что это за сторона? До их прихода на землю здесь были только растения и животные. Адам и Ева – евреи, которые принесли неведомую Земле цивилизацию. Среди животных был дикий человек… И эти первые миссионеры Адам и Ева им… диким людям, дали Тору…

– Ну, Балашов! – воскликнул Нудлер, улыбаясь и поправляя очки. – Ну, фантазер! По-твоему, мы инопланетяне?

Теперь уже смеялись все.

– Но отчего же евреи повсюду так резко выделяются?

– Да, полно! – Нудлер снял очки и вытер слезы. – Моя бывшая теща кричала в пьяном угаре, что евреи самый грязный и неряшливый народ, что они не умываются и копят деньги, что они хуже татарского ига. Откуда она все это взяла? Но даже эта пьянь не додумалась до инопланетянства. Ты хоть гоим об этом не говори, а то нас начнут запускать в космос – мол, проваливайте, откуда пришли.

– Ну, сегодня им это не по зубам, – улыбнулся Илья.

– Мы здесь, по сути, все время говорим об истории, – сказал Чернобельский, – Интересно, конечно, что другие думают о тебе, но ведь гораздо важнее, что сами евреи знают о себе. А что мы знаем? То-то и оно.