Рандеву на границе дождя - Мария Воронова

– Не твое дело!

– Это да, но если бы ты знала, как я теперь жалею, что не грохнул нашу переписку!

– А толку? Короче, Волчеткин, отвяжись от меня. Мне наплевать, о чем ты там жалеешь или не жалеешь. Любые движения твоей подлой душонки остаются за рамками моих интересов, это понятно?

– Понятно. Просто я был бы рад услышать, что вы с Виктором Викторовичем помирились и ты счастлива.

Инга засмеялась. Маршрутку, которую водитель нещадно гнал по опустевшим улицам, шатнуло, Руслан придержал свою даму за плечо.

– А почему ты думаешь, что я могу быть счастлива, только помирившись с Виктором Викторовичем? – весело спросила она. – Я ректор солидного учреждения, мать прекрасного сына, жду второго ребенка, почему я должна быть несчастна из-за фанаберий стареющего бабника?

Руслан поспешил заверить ее, что он так не думает.

– Что ж, мне трудно винить тебя, что задаешь подобные вопросы, – продолжала она миролюбиво. – действительно, сидел во мне этот стереотип, что женщина только тогда женщина, когда при мужике. Знаешь, как говорят, что жена генерала всегда генеральша, даже если сама дворник, а жена дворника всегда дворничиха, пусть сама генерал. И я всю жизнь упорно стремилась найти своего генерала и другого пути не видела, а просто не надо связываться с дворниками, вот и все. И будешь кем захочешь.

Руслан пожал плечами:

– Так Стрельников все еще не вернулся?

– Да вернулся, куда делся.

– Ну слава богу.

– Да при чем тут это? – фыркнула Инга. – Знаешь, в чем-то я даже благодарна тебе, что оказался таким подлецом и отправил мужу эту чертову переписку. Во-первых, я теперь не жалею, что мы расстались…

– Инга, да я клянусь тебе, что ничего я не посылал Стрельникову!

– Не перебивай! Из-за этой встряски у меня хоть мозги встали на место. Я подумала, господи, сколько же на свете одиноких женщин. Вроде и красивые, и умные, и самоотверженные, и прекрасные матери, словом, идеальные спутницы жизни. Но они одиноки! Мужчины попользуются их благородством, да и сбегают к таким животным, как твоя Полина. Почему так? Возможно, само понятие благородства настолько чуждо мужикам, что они не способны не только его проявлять, но даже длительное время находиться рядом с источником света и добра.

– Ты преувеличиваешь.

– Да? Возможно, но причины гораздо глубже. Такие женщины отрицают себя, если ты понимаешь, о чем я. Вот я хотела быть придатком к мужику, а Господь в своей великой мудрости не давал мне этого. Мне нужно было найти себя, научиться быть собой, наслаждаться собой, если угодно. Так что мерси тебе за подлость. Пока я тряслась и лебезила перед Стрельниковым, он выделывался, как муха на стекле, но стоило мне понять, что аз есмь царь, все изменилось, словно по волшебству. Бедняга почуял мои новые приоритеты, как самец жабы – приближение землетрясения. Официально он еще дуется, но былого задора я в его глазах уже не вижу.

Инга рассмеялась.

– В общем, я исчерпала до дна свой лимит любовных страданий и теперь собираюсь наслаждаться жизнью, невзирая на все происки любовников и мужей. А теперь будь так добр, отвали. Мне неприятно находиться рядом с тобой.

Руслан отступил на шаг. Раз на Ингу снизошло откровение феминизма, что тут скажешь, действительно… Он обещал проводить ее, но после таких слов имеет право выйти на следующей остановке, и пусть она дальше общается со своим обновленным естеством.

Маршрутку повело. Будучи автомобилистом, Руслан сразу понял, что это не просто тряска, вызванная слишком большой скоростью. Управление потеряно.

Вот и все, подумал он холодно, будто о ком-то другом. Занос на такой скорости не обходится без повреждений, а я еще не смотрел на дорогу и не знаю, что нас там ждет. Можно лечь в проход, там есть шанс отделаться легким испугом, но Ингу я утянуть с собой не успею. Она сидит на самом опасном месте, и если вдруг выживет сама, то ребенок определенно погибнет. И что тогда?

Он еще успел удивиться, как за долю секунды передумал столько мыслей. Центробежная сила уже увлекала его в глубь салона, пришлось сделать рывок, чтобы оказаться над ее креслом. Увидел спокойное лицо и машинально отметил, что Инга еще не поняла опасности. Что ж, тем лучше.

Он навис над ней, напрягая все мышцы так, чтобы все удары пришлись на него. Щекой прижал голову Инги к спинке кресла, она еще пыталась отпихнуть его, но тут водитель вскрикнул тонко и страшно, и маршрутку закрутило.

«Главное, удержаться над ней, – холодно подумал он. – нельзя, чтобы она потеряла этого чертова ребенка».

Макс встретился с женой в ее любимом ресторане, очень закрытом заведении для узкого круга петербургской элиты.

Маленький уютный зал располагался на Фурштадской улице, в бельэтаже жилого дома, и вывеска была такой неприметной, что практически гарантировала владельцев ресторана от случайных гостей.

Макса тут знали, но не как профессора Голлербаха, а исключительно как мужа своей жены, и, отвечая кивком на заученную улыбку метрдотеля, он вдруг подумал, что Алина специально решила встретиться здесь, чтобы ненавязчиво подчеркнуть его социальный статус.

Он занял столик и в ожидании жены достал айфон. Поколебавшись, проверил приложение «Вконтакте»: вдруг случилось чудо и Христина сама нашла его? Но список заявок в друзья был пуст, и Макс задумался, не удалить ли все это дело к чертовой матери, но тут в зал вошла Алина.

Она была сегодня очень хороша, если можно так сказать о женщине, безупречно красивой в любое время суток. Алина убрала волосы в узел на затылке, открыв высокий лоб и длинную нежную шею, и это необычайно шло ей. Встав, чтобы подвинуть для нее стул, Макс заметил, что на встречу она надела платье из шотландки, которое они выбирали вместе и которое очень нравилось ему, это показалось хорошим знаком. Наверное, она давным-давно хотела помириться, просто ждала от него первого шага, решил он весело.

Улыбнувшись ему, как постороннему, Алина грациозно села и открыла меню.

Тут же бесшумно возник официант с блокнотом и, сливаясь с местностью не хуже иного разведчика, стал ждать, когда они сделают заказ. Макс спросил баклажаны-гриль, а Алина зеленый салат из рукколы. После небольших колебаний выбрали бутылку сухого красного вина, никакого другого алкоголя Алина не признавала, да и из заказанной бутылки выпьет дай бог если один бокал. Макса раздражала эта манера, всегда хотелось спросить у жены, зачем шататься по ресторанам, чтобы ничего там не есть?

Сам он терпеть не мог разного рода кабаки, делая исключение только для рабочих столовых. Там ему нравилось: сытно, просто, вкусно и без претензий. Быстро поел и занимайся дальше своей работой, а тратить полдня для того, чтобы сжевать пару веточек травы, можно только от сильного безделья.