Рейс налево - Алина Кускова

Сопротивляться неземным силам было бесполезно, Верочка взяла из ее рук стаканчик с водой и запила круглую таблетку. После этого она немного поворочалась, пожаловалась вслух на свою судьбу и злых марсиан и провалилась в глубокий сон.

Кудрин метался по залу аэропорта, пытаясь обменять билеты на следующий рейс. Верочка улетела одна! Мало того, она даже не стала с ним говорить по телефону! (Он совершенно забыл, что мобильная связь на борту самолета запрещена.) Верочка ему этого никогда не простит, а ведь это было их почти что свадебное путешествие. Он в который раз набирал ее номер, но ровный, без единой эмоции, металлический голос повторял, что абонент находится вне зоны доступа. Да, у него к ней больше не будет доступа! Верочка его полностью ограничит! И это после того, как они помирились и решили строить совместное будущее?!

– Нечего было попадаться мне на глаза, – мрачно заметила Липа, бегающая вместе с ним потому, что чувствовала свою долю вины во всем произошедшем. – Люди! Люди! Пропустите его без очереди! От него улетела невеста! Он хочет ее догнать!

– А вы-то ему кем приходитесь? – загадочно, с намеком на что-то большее, поинтересовался тип, находящийся ближе всех к кассе.

– Кем? – недоуменно повторила Липа. – Никем, я просто так.

– Ага! – обрадовался тип. – Раз вы за него заступаетесь, так это с вами он шуры-муры устраивал! Правильно она сделала, что улетела одна!

– Ах, какой плут, – заявила дама в норковом манто, – наш пострел везде успел!

– Нечего лезть поперек батьки в Египет, – ворчливо сказал еще один мужик и отодвинул торсом Кудрина в конец очереди.

Тот развернулся, матюгнулся, извинился и побежал к выходу. Липа пожала плечами.

Глава 11

Того и гляди, пойдут разговоры о его нетрадиционной ориентации

Серафима Павловна чувствовала, что с сыном творится что-то неладное. Вчера собирался, паковал чемодан, был радостен и оптимистично настроен, бравировал своей самостоятельностью и делиться с матерью не хотел. Ни тем, куда летит, ни тем, с кем собирается в отпуск. То, что сын взял на работе двухнедельный отпуск, она узнала совершенно случайно. Тамара Сергеевна раздобыла такие ценные сведения и позвонила Серафиме Павловне для того, чтобы удостовериться в них. А что она могла ей сказать?! Что собственный сын мать в грош не ставит, со своими профурсетками не знакомит, что, не приведи господь, на одной из них он решил жениться?! Ясное дело, она сказала, что сын устал от постоянных нагрузок и решил съездить… Куда бы он поехал? Ага, туда, куда ездят зимой все русские люди. Нет, не в Куршавель! Нормальные русские люди ездят зимой в Египет. И чего их только туда тянет?!

Небось отрицательная энергетика пирамид притягивает положительных мальчиков, вырвавшихся из-под маминой опеки. Безусловно, этому мальчику уже далеко за тридцать, но ведет он себя как неблагоразумный ребенок. С кем он решил ехать?! С кем?! Не с Виктором! Тот звонил Серафиме Павловне и интересовался, куда подевался Максим.

Серафима Павловна возилась на кухне сына, разогревая приготовленные накануне блинчики с творогом, и прислушивалась к возне, которая раздавалась в его спальне. Максим разбирал чемодан. Поездка сорвалась, от этого его настроение было просто мерзопакостным. Мать старалась изо всех сил воспользоваться этой ситуацией. Ну, естественно же, не в корыстных целях, а только ради его же блага.

– Тамарочка, – прошептала она в трубку, – готовь сегодня Симочку. Пусть она приедет ко мне вечером с пирожками. Какая Красная Шапочка? Ты о чем? Ладно, не умеет печь пирожки, пусть привезет что-нибудь другое. Покупной тортик? Она у тебя что, совсем ничего не умеет? Да и ладно. В наше время женщине готовка ни к чему. Прокормлю обоих, лишь бы судьба у сына сложилась.

В спальне что-то с треском упало на пол и разбилось. Очевидно, судьба явно не складывалась.

– И не тяни резину, потом поздно будет, – поторопила Серафима Павловна приятельницу. – Или сегодня, как я чувствую, или никогда! Максимушка, сынок, не греми, у меня давление повышенное. Сердце что-то щемит…

– Щемит? – Кудрин выглянул из-за двери спальни. – Правда щемит?!

– Щемит, – кивнула мать, – тянет и колет одновременно. Материнское сердце не обманешь, оно что-то чувствует. Что у тебя случилось, сынок?

– Случилось? – Сын наморщил лоб и прошел в комнату. – Ровным счетом ничего, мама. – Он сел на стул перед телевизором и уставился на экран. Там в который раз Евгений Лукашин возвращался из новогоднего Питера в столицу в гордом одиночестве. – Глупости все это, – Максим махнул рукой. – Разве мы с тобой плохо жили?!

– Жили? Очень хорошо жили. – Серафима Павловна сняла фартук и подсела к сыну.

– Разве нам с тобой кто-то еще нужен?! – продолжал допытываться сын.

Серафима Павловна призадумалась о том, кто и, главное, когда успел ему рассказать о беспрецедентной выходке Митрофана Ильича перед ее балконом. Тот встал на одно колено, заорал на всю ивановскую, то есть клинскую, что любит Серафиму Павловну, и попросил ее сочетаться законным браком. Жуткая сцена, и ее видели дети! Хорошо, что хоть ее сын был где-то в отъезде.

– Нам с тобой никто не нужен! – решительно заявила она, отметая прочь все намеки на свою личную жизнь. Но думая о Тамаре Сергеевне и ее дочери.

– Вот и отлично, – делано обрадовался Максим и потер ладонями. – Что у нас на завтрак?!

– Блинчики с творогом, – довольно озвучила меню Серафима Павловна и улыбнулась. Ее мальчик останется с ней. Он сам дошел до той мысли, что ему никто не нужен, кроме единственной матери! Жаль, конечно, Митрофана Ильича, но он сам виноват. К чему было орать? Мог бы сказать тихо, по-человечески. У него, видите ли, был порыв. Если хочет с ней сочетаться, то пусть избавится от порывов. Она дама основательная и романтических соплей не приемлет. Разве ж только иногда, и в самых исключительных случаях. Впрочем, о Митрофане Ильиче вскоре придется забыть. Если тот не захочет остаться другом.

– Я люблю твои блинчики с творогом, – признался Кудрин, – и вообще, мама, лучше тебя никто не готовит. А путь к сердцу лежит, как известно… – он задумался. – Разве только жареная картошка…

– Я нажарю, – с готовностью собралась исполнять прихоть сына Серафима Павловна.

– Не надо, – буркнул тот, – я ненавижу жареную картошку! Она меня чуть в тюрьму не усадила! Зараза! Вертихвостка! Эта самая…

Пока он подыскивал слова, по лицу матери пробежала тень. С такой ненавистью можно говорить только о дорогом человеке, не оправдавшем надежды. Значит, все-таки не все кончено. Между Максимушкой и этой профурсеткой, которой из двух или трех, а может быть, здесь Серафима Павловна схватилась за сердце, их было гораздо больше?!

– Щемит? – озабоченно поинтересовался сын. – Нужно вызвать неотложку! С сердцем не шутят.

– Потом, – согласилась Серафима Павловна, – вызовем потом. Отпустило.

Как только мама ушла к себе домой, Кудрин, пообещавший ей хорошенько отдохнуть, кинулся к телефону. Последняя надежда на то, что он сможет дозвониться Верочке и поговорить с ней, возродилась вновь. Вчера ее телефон был отключен. Конечно, в этом виноваты расстояния, настолько огромные, что при мысли о них захватывает дух. Разделяющие их километры!

– Верочка! – закричал он, услышав ее ответ. – Это я, Верочка!

– Ты до меня дозвонился? – В ее голосе, кроме удивления, ничего больше не слышалось. – Это же жутко дорого!

– Я готов потратить на тебя все! – завил Кудрин. – Возвращайся, и мы проведем Рождество вместе!

– Почему ты не прилетел?! Почему ты не прилетел следующим рейсом?! – кричала Верочка.

– Потому что, – принялся оправдываться тот, – потому что… – И никак не мог придумать, почему он, собственно, не сделал вполне логичный для такого случая поступок. Да, он не полетел следом за Верочкой потому, что не чувствовал в этом необходимости. Признался сам себе?! Тогда какой смысл разговаривать с Верочкой, ни в чем не повинной, обманутой в который раз, девушкой?! – Я не смог, – выдавил он из себя и отключился. Телефон тут же выдал сообщение, что требуется пополнение баланса.

Кудрин подошел к окну и закурил. Как последний идиот он повел себя в разговоре с девушкой, на которой собирался жениться! Не смог… Глупости! Нужно было кричать ей о том, что он ее любит. Но любит ли он? Любит ли, раз смирился с обстоятельствами?! Да он смирился только потому, что рядом егозила эта несносная Олимпиада! Она помешала ему сосредоточиться и принять правильное решение. Правильно, Женька! Правильно, Лукашин! От этих баб одни только неприятности!

С какой стати Верочка потащила его к черту на кулички?! Что, они не могли отметить Рождество в более удобном месте?! Египет, Египет, а в свадебное путешествие она бы захотела отправиться на Марс?! Кудрин поморщился, это было не в его правилах – оправдывать свои гнусные поступки за счет других. Вновь в этом виновата Олимпиада!