Волшебный дар - Чингиз Абдуллаев

— Да, — подтвердил Мурашенков, — я могу его показать. Не знаю, что на него нашло, но сегодня, незадолго до своей смерти, он показался мне каким-то странным. Неожиданно днем отозвал меня прямо с обеда и предложил срочно подписать предварительное соглашение, уже позвав всех наших юристов на завтрашнее утро. Представляете мое состояние? Я чуть с ума не сошел.

— Как вы думаете, кто стрелял в Фармера?

— Не знаю. Даже думать не хочу. Но не Сарычев точно. Он даже курицу не сможет зарезать, в этом я уверен.

— А Вилари мог убить дядю своей супруги?

— Нет, конечно. Он ее так любит. Это же заметно. А что касается ее родственников… Мы в первый день вместе играли в гольф, и он сказал нам странную фразу: «Даже зная все недостатки этой семьи, все бывшие приключения Джеймса и Сильвии, я все равно желаю счастья им обоим». Представляете, какой парень? И он так нежно любит свою жену. Не понимаю, почему всех так раздражает их разница в возрасте. Разве это не их личное дело?

— Она красивая женщина, несмотря на свой возраст, — печально согласился Дронго, — а его молодость всем кажется своеобразным вызовом. Вот поэтому их так и ненавидят.

Он спустился вниз к комиссару Брюлею.

— После нашего разговора Джеймс Фармер вызвал Мурашенкова и подписал с ним предварительный договор. Можете себе такое представить?

Комиссар достал трубку, которая всегда выручала его в трудные моменты. Он закурил и взглянул на Дронго.

— Уверен, что второго патрона не было? — еще раз спросил Брюлей.

— Не было. И я докажу это.

— Тогда давай, работай. У нас мало времени, Дронго. У нас почти его нет. А я соберу ребят и попробую поискать еще что-нибудь вокруг бассейна. Я думаю, что второй патрон подбросили намеренно.

— Конечно, комиссар, — согласился Дронго. — Вот только каким образом?

— Ты был первым, кто сбежал вниз, когда закричал Сарычев, — вдруг спросил комиссар, — мимо тебя никто не пробегал?

— Нет. Сарычев мог сам выстрелить и выбросить пистолет в бассейн. Но он не успел бы сбежать.

— И ты ничего не заметил?

— Только клюшку. Она лежала у дуба, с другой стороны…

Комиссар посмотрел на Дронго. Он ничего не сказал, только посмотрел… Очень выразительно посмотрел.

— Вы гений, — улыбнулся Дронго, — я все понял. Сейчас передам клюшку инспектору.

— Начинай свою работу, — кивнул в знак согласия Брюлей, — а я постараюсь сделать свою. Вспомни, кто еще мог знать о вчерашнем отсутствии Кэтрин Фармер в своем номере? Кто, кроме убитого Фармера?

— Энрико Вилари мог догадаться и… — Дронго вздрогнул. — Теперь понятно, кто убийца!

— Нужно еще все проверить… — возразил комиссар.

— Нет, — убежденно сказал Дронго, — уже не нужно. Все факты выстроились в одну цепочку. Теперь я знаю имя убийцы.

Дронго подошел к Брюлею вплотную и начал объяснять. Чем больше он объяснял, тем шире становилась улыбка на лице комиссара, который редко улыбался. Когда Дронго закончил говорить, Брюлей как-то одобрительно хрюкнул и запыхтел своей трубкой. Это была высшая награда за два тяжелых дня, проведенных в Алворе.

— Если все так, как ты говоришь, то мы с тобой еще годимся не только на металлолом, — сказал, загадочно улыбаясь, комиссар.

К Дронго подошла Илона Томашевская. Она видела, как тело убитого поднимали в отель.

— Только ничего мне не говори, — попросила она, внезапно переходя на «ты». — И вообще… Я хочу тебе сказать, что мне просто осточертело в этом отеле. И я думаю уже завтра отсюда уехать. Посмей только мне возразить!

— Хорошо, завтра, — согласился Дронго, — но сначала нам нужно найти убийцу.

— Вы его никогда не найдете, — с вызовом бросила она ему, — можешь считать дело закрытым. Я думаю, Фармер сам застрелил свою жену, а потом выстрелил себе в сердце. Вот и все ваше преступление. — Она повернулась, чтобы уйти.

— Если бы все было так просто… — сказал Дронго. — Между прочим, ты знаешь, что Шокальский «случайно» вспомнил, кто именно встречал вас в Лиссабоне? Можешь угадать, кто послал за вами свою машину?

Илона оглянулась и сделала шаг, чтобы оказаться совсем рядом с Дронго.

— Кто? — почему-то шепотом спросила она.

— Адвокат Карнейро, — также шепотом ответил Дронго. И уже громко добавил: — А ты говоришь, что Фармер застрелился.

— Никогда в жизни больше не стану связываться ни с детективами, ни с мошенниками, ни с бизнесменами, — прошептала она. — И вообще больше никуда не уеду из Польши.

— Вот это правильно, — сказал Дронго, — иначе кто-нибудь захочет снова обвинить тебя во всех смертных грехах.

ГЛАВА ДЕВЯТНАДЦАТАЯ

В большом зале отеля собрались все участники затянувшейся драмы. На диване расположились Энрико Вилари и Кэтрин Фармер. Они сидели, держась за руки, словно опасались, что их могут разлучить друг с другом. Поставив для себя стул, за спинкой их дивана тихонько сидела Луиза, аккуратно сложив руки и глядя на всех большими испуганными глазами.

В кресле, стоявшем в углу зала, удобно устроился Мурашенков. Сарычев ерзал на стуле рядом, заглядывая в лицо Арсению Викторовичу, словно пытаясь узнать настроение своего влиятельного партнера из Москвы.

На другом диване расположились Мануэль Сильва и адвокат Карнейро. Оба являли собой образцы респектабельных, достойных сеньоров, которые, казалось, уверены в себе и готовы выслушать любые предположения Дронго. Лишь очень внимательный наблюдатель заметил бы, что Карнейро немного нервно покусывал губы и время от времени поглядывал на невозмутимо сидящего у дверей эксперта.

В кресле напротив них уселась Илона Томашевская, одетая в очень короткое облегающее платье, словно специально для того, чтобы продемонстрировать свои стройные ноги. Рядом с ней сидел Тадеуш Шокальский, который без конца вертел головой, оглядываясь то на инспектора полиции, то на комиссара Брюлея. Дронго он опасался меньше, очевидно, полагая, что тот после бурной ночи с Илоной стал ему в некотором роде своим.

Инспектор молча сидел в углу, дожидаясь, когда Дронго наконец поведает им, что и как здесь все происходило. Стул рядом с ним занял менеджер да Кунья, также готовый к рассказу о случившемся. Он был заметно напряжен — все время приподнимал плечи и втягивал голову, будто опасаясь, что в преступлениях могут обвинить именно его.

И только комиссар, доставший для себя удобный тяжелый стул, спокойно покуривал трубку и не обращал внимания на остальных. Он знал, что именно собирается рассказать Дронго, и поэтому единственный из присутствующих был спокоен и сосредоточен.

— Два убийства, которые, как вы знаете, произошли в отеле за последние пару дней, — начал Дронго, — по-своему уникальны и требуют дополнительных объяснений. Дело в том, что сюда приехали не просто любители игры в гольф. Мы знали, что в отеле начинаются переговоры между известным американским бизнесменом Джеймсом Фармером и представителями нескольких корпораций, каждая из которых рассчитывала заключить с ним договор.

И здесь начинается самое главное. Деловые люди, прибывшие из России, готовы были предложить любую сумму, чтобы получить контракт на проведение чемпионата мира по гольфу среди любителей, выкупив права на него у корпорации Фармера. Однако другие представители собирались провести чемпионат в Синтре, перенеся его на Солнечный берег, ближе к Лиссабону.

Русскую делегацию представляли Мурашенков и Сарычев, португальскую — Мануэль Сильва и Алваро Карнейро. Нам не удалось выяснить, знал ли Мануэль Сильва о плане, который придумал адвокат Карнейро, но полагаем, что знал. Сам Карнейро в разговоре с комиссаром признал, что представляет интересы Мануэля Сильвы. К тому же выяснилось, что адвокат владеет всего несколькими процентами акций компании. Об этом нам сообщил Фармер, с которым мы успели поговорить незадолго до его смерти. Значит, основным владельцем отеля, — Дронго повернулся к Мануэлю Сильве, — являетесь вы, и основной пакет акций был именно у вас.

Сильва улыбнулся и кивнул в знак согласия. Он чувствовал себя гораздо более уверенно, чем все остальные. Здесь была его территория.

— Адвокат Карнейро придумал и осуществил план, чтобы помешать подписанию контракта между компанией господина Мурашенкова и корпорацией Фармера. Победить Мурашенкова в честной борьбе было невозможно, и тогда Карнейро придумал ловкий ход. Он узнает подробности скандала с Илоной Томашевской, который имел место в Лондоне более двадцати лет назад, и решает пригласить пани Илону в Алгарве, чтобы скомпрометировать обе делегации — польскую и русскую. При этом на самом деле польской делегации не существует. Это чистый блеф, в котором задействован Шокальский. Его вызывают в Лиссабон, где Карнейро совершает небольшую ошибку. Он посылает своего сотрудника встретить Шокальского и его спутницу, чтобы передать им последние инструкции. Пани Илона запомнила машину, а нам удалось выяснить у пана Тадеуша, что автомобиль был прислан адвокатской конторой Алваро Карнейро.